За 10 дней до очередной даты Брексита, который теперь должен произойти 12 апреля, премьер-министр Тереза Мэй совершила политический разворот.

После того как документ о выходе из ЕС, выработанный под руководством Терезы Мэй и согласованный с Евросоюзом, трижды не был принят парламентом, последний попытался, но не смог поддержать ни один из собственных вариантов решения этой проблем. После чего инициатива снова перешла к Мэй. После кризисного почти 8-часового заседания кабинета министров премьер объявила, что будет искать поддержки у оппозиции и начинает переговоры с лидером лейбористов Джереми Корбином.

С первого взгляда идея кажется невероятной. Корбин выступает за полноценный Таможенный союз Великобритании с ЕС (эта идея получила максимальную поддержку и в парламенте), тесное взаимодействие с единым рынком ЕС, а также гарантии, что принятые в ЕС права трудящихся будут соблюдаться и дальше.

В «Соглашении» Мэй эти позиции присутствуют до как минимум декабря 2020 года. Ориентацию на таможенный союз и общий рынок или их комбинацию можно было бы внести в предваряющую Соглашение политическую декларацию — как стратегическое обещание на будущее. Но есть два «но».

Во-первых, поверят ли такому обещанию лейбористы? Мэй обещала подать в отставку, если ее проект будет принят, а любой последующий премьер, окажись он евроскептиком, может сорвать любой согласованный план.

Во-вторых, удовлетворение требований лейбористов выхолащивает суть целей консерваторов. Таким образом, при голосовании следует ожидать, что там, где прибудет голосов первых, убудет голосов вторых.

И действительно, разворот премьер-министра вызвал ярость консерваторов. Два члена кабинета подали в отставку, последовали обвинения в пересмотре результатов референдума, резкости («унижение», «сделка с марксистом», «она просто скатывается по лыжному склону, врезаясь сначала в голубые, а потом в красные флажки»).

Не меньше трудностей и у Джереми Корбина. Во-первых, примерно 70 процентов его партии поддерживают идею второго референдума. Ее прекрасно сформулировала член теневого кабинета лейбористов Чи Онвьюра (Chi Onwurah) в интервью Би-би-си: «На референдуме 2016-го нам был знаком только один пункт: что такое «остаться». Теперь мы хорошо знаем, что означает «уйти» и чего это стоит. Нужно закончить дело, второй референдум — его существенная часть». Но, насколько можно судить, идея повторного, утверждающего референдума (поддерживаемая, кстати, даже некоторыми консерваторами) на переговорах не обсуждается.

Во-вторых, есть большой соблазн просто оставить консерваторов наедине с проблемами, которые они сами же создали. Правительство должно было бы с самого начала привлечь общество и парламент к обсуждению и формулированию вариантов, условий и развилок «бракоразводного процесса», считает сэр Майкл Ли, который в свое время был главным переговорщиком Европейской комиссии по вопросам расширения ЕС.

Опора на общество была тем более нужна, что на референдуме сторонники Брексита победили с перевесом только в 1,8 процента (причем ещё почти треть избирателей не голосовала). Расколота страна, расколот парламент, расколот даже кабинет министров. Но тори созрели к разговору только оказавшись в тупике и цейтноте. Сегодня «госпожа Мэй приглашает господина Корбина окунуть руки в кровь Брексита», как это формулирует обозреватель «Файнэншнл Таймс» Джордж Паркер, и едва ли лейбористы недооценивают эту опасность.

Проблема в том, что «достижение компромисса противоречит интересам обеих партий, которые должны одни сохранить, а другие занять Даунинг-стрит», — заявил в Hard Talk евродепутат, член переговорной комиссии ЕС–Великобритания Филипп Ламбертс.

Кросспартийные переговоры проходят на бодрящем внешнем фоне. Все громче голоса «рассерженных» европейцев — членов ЕС, которые выражают готовность к Брекситу как со сделкой, так и без нее, лишь бы уже скорее.

На днях флагман английских еврооптимистов газета «Гардиан» опубликовала статью Чарльза Гранта, директора «Центра европейских реформ», в которой он, в частности, отмечает разворот настроений в ЕС: «Многие правительства в Европе предпочли бы, чтобы Британия просто ушла…», «Многие в Европе опасаются, что если Великобритания так и не сможет четко определить, чего конкретно она хочет, то, оставшись в составе ЕС, она лишь заразит другие страны своим странным евроскептицизмом и заблокирует дальнейшую интеграцию континента».

На короткий момент выгодополучателем операции, кажется, стала г-жа премьер: переговоры с лидером оппозиции дали ей возможность просить ЕС об отсрочке выхода до 30 июня. Решение об отсрочке будет рассмотрено на экстренном саммите ЕС 10 апреля.

Но вот выполнение главной задачи переговоров, начатых Мэй, — сохранить Соглашение, добавив туда дополнительные условия, которые помогли бы ей «дособирать» поддержку большинства депутатов, — грозит вызвать раскол в ее собственной партии.