Поздно вечером 28 апреля 2017 года в усадьбе Лопухиных, что в Знаменском переулке, буквально напротив Храма Христа Спасителя, случилась суматоха. Усадьбу штурмом взяли крепкие мужчины в форме без опознавательных знаков, которыми руководили неприметные штатские.

В главном доме усадьбы завершался концерт болгарского пианиста, когда мужчины в форме захватили пост охраны. Подоспевший наряд полиции наблюдал все это безмолвно, безучастно.

Музейные сотрудники все это время беспомощно толкались за воротами: их не пускали в усадьбу, даже чтобы забрать личные вещи. А ведь рериховский центр работал в усадьбе Лопухиных уже почти 30 лет — для многих сотрудников эти палаты уже стали родным домом.

На следующий день, привлеченные скандалом, в усадьбу прибыли председатель президентского совета по правам человека Михаил Федотов, а также член СПЧ Андрей Бабушкин.

«Мы прошли на территорию музея, смогли осмотреть то, что было доступно, — рассказал он позже журналистам. — Действительно, это уникальное здание 18–19 веков, там идеально все восстановлено, причем без государственных средств, за счет средств банка и частных жертвователей. Это уникальный центр и уникальный музей. Действия Министерства культуры кажутся мне достаточно непонятными и создающими угрозу для такого негосударственного музея», — рассказал Андрей Бабушкин журналистам.

Захват усадьбы лишь очередной бой в затянувшейся войне за наследие Рерихов.

Возвращение в Россию — несбывшаяся мечта и боль Николая Константиновича Рериха, величайшего русского художника и мыслителя. Ему и его жене, философу Елене Ивановне Рерих, при жизни так и не разрешили вернуться в СССР. Их сын Святослав Николаевич Рерих через всю свою жизнь пронес понимание того, что наследие его родителей должно быть передано России. И вот в 1987 году в Москве состоялась встреча Святослава Николаевича с Михаилом Горбачевым, на которой они договорились о создании в СССР общественной рериховской организации, которая хранила бы наследие наших великих соотечественников. Общественный статус этой организации был принципиально важен для Святослава Николаевича.

Позже в своей публичной дискуссии с академиком Рыбаковым он объяснял, почему, с его точки зрения, рериховский центр не может быть подчинен государству:

Постановление Совета Министров СССР о создании Советского фонда Рерихов и при нем — общественного Центра-музея имени Н. К. Рериха было подписано в ноябре 1989 года. Тогда же исполком Моссовета передал музею усадьбу Лопухиных, что напротив Пушкинского музея, — там должна была разместиться коллекция Рерихов.

В 1990 году наследие Рерихов было вывезено из Индии в Россию согласно воле С. Н. Рериха. Своим завещанием в объем наследия, передаваемого Советскому фонду Рерихов для создания общественного Центра-музея имени Н. К. Рериха, он включил также 288 полотен, своих и своего отца, которые прибыли в СССР еще в 1978 году, когда Министерство культуры СССР обратилось к Святославу Николаевичу с просьбой об организации передвижной выставки. По документам в Союз тогда прибыло 296 работ, находящихся в собственности С. Н. Рериха. Эта выставка проехала по многим советским городам: Ленинград, Одесса, Львов, Киев, Вильнюс, Москва. После ее завершения 8 работ вернулись в Болгарию, где находились и до советских гастролей, а 288 остались на хранении в Москве, в Государственном музее Востока.

Право собственности Святослава Николаевича на данные 288 полотен при этом никто не оспаривал, и вот теперь он пожелал передать их в общественный Центр-музей памяти его отца. Музей Востока, однако, не спешил расставаться с бесценным собранием. Святослав Николаевич не раз обращался к высшим должностным лицам новой России, требуя восстановить справедливость. В 1992 году он написал лично Ельцину:

Но картины так и не вернули.

Минкульт свое нежелание выполнить волю владельца коллекции объяснял тем, что после развала Советского Союза СФР, которому Рерих передал коллекцию, был преобразован в Международный центр Рерихов (МЦР). И эта новая организация, с позиций Минкульта, якобы не являлась правопреемником СФР. Волю живого и здравствующего владельца коллекции Минкульт никак не учитывал.

Очевидно, предощущая захват наследия, Святослав Николаевич незадолго до смерти в дополнение к завещанию в 1992 году заверил свою подпись на последнем своем распоряжении в отношении переданной им в Россию коллекции. Этим документом он при жизни отдал Международному центру Рерихов все права на наследие, которое ранее было передано СФР.

В 1993 году Святослав Николаевич умер. Развитие идей Рерихов в России продолжалось уже без его покровительства. Но продолжалось успешно: разработали, утвердили и начали воплощать план реконструкции усадьбы Лопухиных, вернули в Россию огромное количество живописных и графических работ Рерихов.

Но самая главная работа все эти годы шла по другому направлению: МЦР продолжал добиваться выполнения воли Святослава Рериха в отношении его коллекции, остававшейся все эти годы в Музее Востока.

В 2001 году суд отказал Центру Рерихов в удовлетворении иска об изъятии 288 полотен из ГМВ. Отказал по формальному основанию: суд определил, что у МЦР находится не дарственная С. Н. Рериха, а его завещание, а коль МЦР не провел процедуру вступления в права наследства, он не может подтвердить свои права на наследственное имущество.

Тогда МЦР подал заявление в Хамовнический суд о признании его прав на наследство. И права эти очевидным образом подтверждались документами Святослава Николаевича. Несколько раз суды закрепляли наследие Рерихов за МЦР, столько же раз вышестоящие инстанции отменяли эти решения, принимая сторону Министерства культуры и оставляя коллекцию в распоряжении государства. Тяжбы затянулись вплоть до ноября 2011 года, когда Хамовнический суд окончательно признал за МЦР наследственные права, и это решение вступило в законную силу.

Главное, что волновало рериховский центр все эти годы, — сохранность 288 полотен в Государственном музее Востока. Было известно, что еще в 1996 году, очевидно, даже не имея намерения возвращать полотна, ГМВ оформил их на постоянное хранение.

Ведь во всех документах, сопровождавших передвижную выставку 1978 года, в актах приемок-передач сразу нескольких советских музеев перечень картин был несколько более полный. Как получилось, что коллекция усохла?

Музей Востока на предмет недостающих картин проверяли несколько раз: и Счетная палата, и Росохранкультура. Но никаких нарушений не было обнаружено. Почему? Дело в том, что целостность коллекции проверяли по учетным карточкам, оформленным самим же ГМВ, не сверяя их с правоустанавливающими документами владельца коллекции. Разумеется, такие ревизии были обречены.

Но специалисты МЦР начали собственное расследование и, кажется, вплотную подошли к ответу на вопрос о сокращении коллекции.

Вот, например, живописные полотна «Александр Невский» и «Дева снегов», экспонированные на передвижной выставке 1978 года, неожиданно всплыли в собрании индийского коллекционера. Музей Востока предлагал нехитрое объяснение этому обстоятельству: картины якобы были переданы в Индию еще при жизни Святослава Николаевича, а из завещания он попросту забыл их вычеркнуть. Пусть так, но тогда должны были сохраниться акты передачи Рериху этих картин и другие документы, подтверждающие их отправку в Индию. Эти документы так никто и не видел…

А как же объяснить тогда казус с картинами Н. К. Рериха «Тангла» и «Песнь о Шамбале»? В списке картин, составленном самим Николем Константиновичем, эти две работы 1943 года указаны как два самостоятельных полотна. Но в учетном реестре Музея Востока они вдруг слились в одну: «Тангла. Песнь о Шамбале». Вывод напрашивался очевидный: речь идет отнюдь не о технической ошибке при учете картин, а об уголовном преступлении. И МЦР не собирался отступаться от этой позиции.

Для размышлений: в 2013 году картина Николая Рериха «Труды Мадонны» на нью-йоркском аукционе Bonham’s ушла за 12 миллионов долларов.

Ставки в войне МЦР с Музеем Востока и Минкультом оказывались невыносимо высоки. В ход пошла тяжелая артиллерия.

В ноябре 2013 года министр Мединский пишет письмо президенту Владимиру Путину:

Масштаб предполагаемых «утрат государства», очевидно, произвел впечатление на адресата, и он оставил на нем несокрушимую резолюцию: «Коновалову А. В., Лаврову С. В. Примите меры для обеспечения интересов государства». А президентские резолюции, как известно, в России оказывают магическое действие на суды и всевозможные органы исполнительной власти.

В том же 2013 году в суде вновь был поднят закрытый два года назад вопрос о правах на наследие Рерихов. Суд отменил решение о признании за МЦР прав на наследие Рерихов.

В последующие годы МЦР столкнулся буквально с валом проверок, которые, все как одна, были инициированы заместителем министра культуры Аристарховым: то он жаловался в государственную инспекцию по охране труда на предполагаемые задержки с выплатой зарплат в МЦР, то просил полицию проверить усадьбу Лопухиных на предмет незаконного проживания там граждан Украины, то вдруг подключал Ростехнадзор к поискам взрывоопасных баллонов в подвалах музея…

Летом 2016 года в Международном центре Рерихов прошла внеплановая проверка Министерства юстиции — на предмет выявления в деятельности организации признаков экстремизма, а также на предмет возможного признания ее иностранным агентом. Данная проверка Минюста была назначена опять же в соответствии с распоряжением заместителя замминистра Аристархова.

В течение двух недель специалисты Минюста работали над тщательным изучением всей документации и печатной продукции за три года, перетряхнули все документы Центра Рерихов, однако так и не обнаружили в деятельности музейного центра ни намека на признаки экстремизма и ни единого основания для подозрений в том, что МЦР выполняет функции иностранного агента.

Тогда Минкульт предпринял еще один заход с целью ликвидации МЦР по экстремистскому сценарию.

В том же 2016 году у МЦР было отозвано прокатное удостоверение на фильм «Зов Космической эволюции». Отзыв прокатного удостоверения состоялся с подачи Аристархова, к которому с пространным письмом обратился Александр Седов, директор Государственного музея Востока.

Седов обнаружил, что «в фильме в пропагандистских целях на 57-й минуте используется изображение свастики», а меж тем закон об увековечении победы запрещает использование любой нацистской символики, а «пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики является административным нарушением». Да и в целом «для фильма характерен «язык вражды», свойственный экстремистским материалам».

— Работая над этим фильмом, я много часов провел в красногорском киноархиве, — рассказывает ответственный секретарь МЦР Павел Журавихин. — В фильме мы использовали архивные материалы, в том числе кадры из фильма «Обыкновенный фашизм» Михаила Ромма. Мы не могли взять в голову, как представители Министерства культуры могут видеть в этих кадрах признаки экстремизма.

МЦР решил судиться, чтобы вернуть фильму отнятое прокатное удостоверение. Хотя юристы предупреждали: риск велик.

Тяжба между МЦР и Минкультом немало, должно быть, позабавила Московский арбитражный суд. Как же: если признать экстремистским фильм, снятый МЦР с использованием архивных материалов, то, руководствуясь этой же логикой, надо запретить в прокате кучу других лент, начиная со всенародно любимого «Штирлица». Но, с другой стороны, если уж сам Минкульт…

Взвесив все за и против, суд принял решение вернуть картине «Зов Космической эволюции» прокатное удостоверение. Однако нападки на МЦР на этом не закончились.

В 2017 году МЦР лишился усадьбы Лопухиных, в реставрацию которой (образцовую) были вложены миллионы спонсорских денег и не поддающееся оценке количество души. Самое обидное: усадьбу отняли не просто — а опять же с подвыподвертом.

В 1995 году полуразрушенные (на тот момент) корпуса усадьбы Лопухиных были переданы общественному музею Рерихов в долгосрочную аренду сроком на 49 лет — с тем условием, что МЦР обеспечит ее научную реставрацию. Это обязательство рериховский центр с честью выполнил, и в 2014 году мэр Москвы Сергей Собянин передал МЦР право безвозмездного пользования строениями усадьбы.

До тех пор Минкульт предпринимал неоднократные попытки заполучить находящуюся в московской собственности старинную усадьбу. Но не выходило. И вот в сентябре 2015 года министр культуры Мединский обратился к мэру Москвы с предложением: перевести усадьбу из городской в федеральную собственность — с тем, чтобы на ее территории создать полноценный комплекс по сохранению и изучению наследия Рерихов. Мэр Москвы откликнулся на просьбу министра культуры, и уже через месяц — молниеносно — усадьба перешла в федеральную собственность. Тут же Росимущество, в чьем ведении оказалась теперь усадьба Лопухиных, передало ее в оперативное управление Музея Востока — «для создания на ее территории рериховского центра как филиала ГМВ». ГМВ в свою очередь заявил о расторжении с Международным центром Рерихов договора безвозмездного пользования, доказывая через суды, что МЦР причинил вред памятнику архитектуры федерального значения — усадьбе Лопухиных. Суды затянулись вплоть до 2017 года. Парадокс этих процессов заключался в том, что качество реставрации усадьбы было отмечено многими российскими и международными наградами. Однако все эти награды на судей впечатления не произвели.

Решение о расторжении договоров безвозмездного пользования строениями усадьбы с МЦР было вынесено 7 апреля 2017 года. Оно вступило бы в силу 7 мая, если бы МЦР его не обжаловал (а он обжаловал). Но, не дожидаясь ни вступления решения в силу, ни апелляции, Министерство культуры перешло к действиям. И в ночь с 28 на 29 апреля 2017 г. усадьбу Лопухиных взяли штурмом люди в форме без опознавательных знаков, руководили которыми сотрудники Музея Востока.

Потеря гнезда, а уж тем более потеря находившейся в нем коллекции, тяжело ударила по Международному центру Рерихов. Однако как всякий живой организм, сохраняющий достоинство, МЦР продолжал сопротивляться, не оставляя при этом попыток расследовать судьбу пропавших картин. И это означало только одно: рериховский центр продолжат уничтожать. И пусть попытки подвести организацию под экстремизм или «закон об иноагентах» не увенчались — остался же еще один универсальный инструмент расправы: банкротство.

Впервые с налоговыми претензиями МЦР столкнулся еще в 2016 году, когда по предписанию опять же Министерства культуры налоговая начала масштабную проверку бухгалтерских документов центра. В итоговом акте инспекция насчитала у МЦР порядка 60 миллионов рублей неуплаченных налогов — с пени и штрафами. Как образовалась эта неуплата? Налоговая разъяснила, что культурные ценности, являющиеся основными активами МЦР, подлежат учету в негосударственной части музейного фонда РФ. А раз этого не сделано, то они считаются основными фондами и подлежат обязательному налогообложению. При этом закон не требует от негосударственных музеев обязательного учета произведений в музейном фонде. Однако позиция Минкульта здесь оказывается сильнее закона.

Попытки МЦР опротестовать наложенные штрафы не увенчались успехом. Таких денег у организации нет. На сегодняшний момент из всей суммы за счет частных жертвователей удалось собрать порядка 10 миллионов рублей. Времени на уплату штрафа осталось чуть более месяца — срок уплаты истекает 1 апреля. Если до этого времени не найдутся люди, готовые помочь общественному музею отбиться от государства, в отношении МЦР будет введена процедура банкротства. Россия лишится замечательного музея, но главное — тайна пропавших полотен упокоится навеки вместе с Центром Рерихов.

Ольга Прокофьева,специально для «Новой»