С момента появления на карте мира новой, свободной от коммунизма России прошло много лет, мир потерял Берлинскую стену, и кажущееся невероятным передвижение из страны в страну стало нормой для многих и многих наших сограждан. Девяностые канули в бездну, как и детективные сериалы о бандитах — ​никак не раскрывавшие сложности и глубины произошедшего. Наконец, кажется, наступило время осмысления пережитого.

Роман Глеба Шульпякова «Красная планета» — ​одна из попыток такого осмысления. Красная планета — ​полузабытая жизнь в академическом городке, сателлите Москвы-столицы, — ​возникает на страницах лишь вскользь, как возникают в памяти пожившего человека фрагментарные воспоминания из глубокого детства. В отличие от заполонивших литературное пространство мемуаров о прекрасной жизни в СССР, написанных по большей части людьми того времени, отсыл к прошлому в романе честный. Это подернутое туманом детство, которое почти всегда прекрасно.

Герои книги, однокашники, родом из Красной планеты — ​ни больше ни меньше, — ​однако жизнь их проходит в метаниях по свету: Германия, Польша, Голландия, Италия, Турция… Разноязыкие страны и их культура, описанные мастерской рукой, составляют лишь фон, на котором разворачиваются судьбы людей, ищущих свое место и дело. По ходу движения сюжета, со скоростью поезда, кочующего из страны в страну, мы видим, что фон нужен, как задник на сцене, где разворачиваются трагические поиски заблудших душ — ​поиски свободы и правды — ​извечных, коренных философских понятий, к уяснению которых стремится рефлексирующая душа любого, кто думает о жизни. Перемещения в пространстве сюжета не случайны — ​как на пути человека всегда много остановок, станций, так и в романе много отстреливающих в сторону историй, собранных по дороге, — ​от убийства царевича Дмитрия в Угличе до судьбы младшего брата Владимира Набокова Сергея, погибшего в немецком концлагере Нойенгамм. Дорога превращается в виноградную кисть, где все ягодки не случайны и лепятся друг к другу, создавая объем.

Судьбы героев различны, но в конце книги мы видим оставшихся в Сандуновских банях. Их поносило по свету и снова собрало вместе здесь и сейчас. Характерно и то, что главный герой Саша Сухой, оставив занятие литературой, становится служкой при храме, где когда-то служил иереем его прадед. Путь христианина не публичен и тих, Глеб Шульпяков сознательно подчеркивает это. Писатель смотрит на протекающую жизнь словно сквозь калейдоскоп — ​разноцветные стекляшки-случаи разлетаются, чтобы составить новую фигуру-витраж, похожую на предыдущую лишь набором цветных осколков. Повествование движется вроде как в стороны, но умело возвращается на основной путь, язык становится локомотивом повествования, а сознательно недосказанные диалоги превращаются вдруг в текст пьесы, заставляя остро прочувствовать напряжение и энергетику жизни.

Кроме извилистой конструкции сюжета Шульпяков дает каждому герою еще и поговорить отдельно, своим голосом, и тут невольно чувствуется перекличка с известными приемами Орхана Памука с его многочисленными рассказчиками, взятыми им из упоительных арабских сказок тысячи и одной ночи. Красная планета абсолютно лишена дидактики и нравоучения, жизнь течет, как ей и положено, но зоркий глаз читателя выудит из романа рассуждения о дне сегодняшнем и даже приговоры, но ненавязчивые, выстраданные, лишенные дешевого политиканства, честные и глубокие, как и полагается приговорам настоящей прозы.

Жизнь и судьба, никуда не деться от этих спаянных Гроссманом однажды и навсегда слов, ставших отправной станцией для многих отечественных писателей, жизнь после развала прошлой жизни, судьбы современников, связанных с прошлым куда крепче, чем им могло показаться, от которого не откреститься и без которого не выжить, как ни крути.

Петр Алешковский