В послании Федеральному собранию Владимир Путин посетовал, что в России, оказывается, сто лет никто не занимался мусорной проблемой.

При всем уважении к президенту, это не совсем так. Есть у нас люди, которых мусор беспокоит. В крупных городах России появилось экотакси — это такие ребята-энтузиасты, которые за небольшую плату занимаются вывозом вашего заранее отсортированного мусора в пункт переработки. А в инстаграме все большую популярность набирают аккаунты, которые учат «разумному потреблению».

Для глубинки все это, конечно, пока кажется диковатым. Но и там есть свои энтузиасты.

Недавно в редакцию «Новой» пришло письмо из Костромской области от Алексея Аполлоновича Иванова — пенсионера, который много лет искал решение проблемы бытового мусора на селе. И нашел его, но столкнулся лишь с непониманием местных жителей и равнодушием со стороны властей.

Мы поехали к нему в деревню, чтобы узнать историю и рассказать ее вам. Вдруг кому-то пригодится.

В результате человек едет за грибами, например, и по пути в лес или просто у обочины мешки оставляет, — жалуется нам кочегар Николай Сергеевич, кивая куда-то в сторону заснеженного леса.

Николай Сергеевич везет нас в своей серой «Калине» от железнодорожной станции Мантурово в сторону города Кологрива — между этими двумя райцентрами раскинулась деревня Половинново. В ней живет шестидесятипятилетний экоактивист Алексей Аполлонович — это он попросил своего старого приятеля Николая Сергеевича встретить нас у поезда и доставить к нему в деревню. В 90-х они вместе работали в одной деревенской школе, а потом школу закрыли, Алексей Аполлонович из той деревни уехал, и теперь Николай Сергеевич — кочегар, а Алексей Аполлонович — экоактивист.

«Калина» трясется по дороге, похожей на стиральную доску, и пока за окнами мелькают то почерневшие деревянные коммуналки, то не зарастающие проплешины старых делянок, я достаю водителя в шапке с надписью RUSSIA вопросами о мусорной ситуации в области. Николай Сергеевич, несмотря на то, что «мусором все завалено», смеется:

У нас одно предприятие в Мантуровском районе — фанерный комбинат. Колхозные поля заросли — заблудиться можно».

Потом машина внезапно сворачивает в сосновый бор (никаких указателей тут нет), и мы едем километра три по узкой дороге, соединяющей деревню Половинново с внешним миром. Иногда власти забывают эту дорогу чистить от глубокого снега, и тогда обитателям деревни приходится добираться до внешнего мира на снегоступах.

Впрочем, зимой обитатель деревни всего один — Алексей Иванов (позже я спрошу у него, не страшно ли здесь одному, и он признается: страшно, «только страх этот приходит из ниоткуда и уходит в никуда»).

Когда-то в Половинново жил глубинный русский народ. А сейчас один Алексей Аполлонович стоит на единственной дороге в своем маленьком государстве. Стоит в черных штанах, заправленных в носки, камуфляжной фуфайке и с усами, как у почтальона Печкина. Радостно машет рукой. А за спиной у него река Унжа и бескрайний глухой лес — дорога заканчивается у последнего деревенского дома и никуда дальше не ведет.

И нет никакого мусора на половинновской дороге, сколько ни ищи, а все, что было, уже давно используется Алексеем Аполлоновичем.

Единственный житель Половинново тепло встречает нас и сразу ведет в свой дом, где не спеша начинает рассказывать свою судьбу.

В Костромскую область из родной Москвы Алексей Аполлонович переехал в сложные для науки 90-е. До этого он работал в московском институте охраны природы и даже успел защитить кандидатскую диссертацию — Алексей Аполлонович занимался исследованием выхухолей. Но после распада СССР наука деньги совсем перестала приносить — и он из Москвы уехал. Семья у него распалась, двое сыновей остались с женой, а Иванов поскитался по деревням и осел в костромской глуши.

И стала у него в этой глуши из-за мусора «душа гореть».

— Пластик пошел тогда в огромном количестве, — рассказывает нам Алексей Аполлонович, зачерпывая ложкой бульон, в котором плавают огромные пельмени. — Вот эти все пакеты с красотками тогда вошли в моду. С ними даже дети в школу ходили — учебники таскали, тетрадки. К пакетам поначалу отношение было другое — их сперва не выбрасывали. И бутылки пластиковые сперва не выбрасывали — мыли. А потом их поперло море — и все это пошло на свалки. Я жил тогда в другой деревне — Гусево. У них в Гусеве был карьер — и в этот карьер они все валили. И до сих пор валят.

Мы сидим в обуви, а я еще и в куртке на холодной кухне его дома. Вокруг лампочки кружит моль. За ней с русской печки внимательно следит кошка.

Рядом с нами на угловой скамье старенького гарнитура лежат выцветшие номера «Новой газеты» — кроме «Радио России», наша газета единственный источник информации для Алексея Аполлоновича (он шутит, что слушает «хорошие» новости, а потом сравнивает их с «плохими»). За «Новой» он ходит по пятницам на почту в соседнее село. И по пути успевает собрать с обочины несколько килограммов мусора. Алексей Аполлонович рассказывает о себе и изредка подкладывает в печь несколько поленьев. Эта печь — единственный источник тепла в доме. Воды у Алексея Аполлоновича дома нет — за водой он ходит на ручей.

Так вот, к тому времени, когда вошли в моду «пакеты с красотками», Алексей Аполлонович начал работать в гусевской школе учителем — и для всех сделался просто Аполлонычем. Учил детей Аполлоныч и параллельно пытался создать в райцентре экологическую организацию, которая занималась бы в том числе экологическим просвещением. Но чиновники «улыбались, кивали, говорили, что помогут», — а денег так и не дали.

Потом гусевскую школу закрыли, Алексей Аполлонович стал колымить, а в 2010 году купил себе дом в деревне Половинново и переехал туда. Походил он по окрестным лесам, поглядел на «кучи мусора» (доходило и до экзотических находок — однажды мужчина нашел унитаз, рядом с которым стояли резиновые ботинки) и сказал себе: «Мои соседи: лисы, зайцы, волки, рыси, медведи. Вся вот эта гоп-компания, с которой я тут сосуществую. И они здесь дома, а я здесь гость. И они были до меня и будут после.

Сказал так и начал экологическую реабилитацию «своего медвежьего угла».

Сперва Алексей Аполлонович решил приучить народ к раздельному сбору и написал объявление: «Кто желает принять участие в программе по раздельному сбору мусора?» Съездил на велосипеде в соседнее село Высоково, наклеил на двери единственного на всю округу магазина.

Но никто по телефону, написанному в объявлении, не позвонил.

Тогда Алексей Аполлонович сделал приписку: «А за деньги?» И «заработало среди местных сарафанное радио».

— Звонят вдруг — а сколько дашь? Я говорю: «А ты-то сколько дашь? Ты-то сколько набрал?» Люди подумали, что это какой-то простой заработок. Пошли они на свалки на те же самые и набрали бутылок. А идея-то не в этом была, чтоб со свалок собирать! — смеется Алексей Аполлонович.

Тем не менее он сборщикам исправно платил — одной женщине за 20 мешков двухсотлитровых с рассортированным мусором 2000 рублей дал, а другой семье аж 5000 заплатил, потому что они «столько собрали, что пришлось ГАЗон нанимать».

Тем более вскоре появилось у него несколько настоящих единомышленников, из приезжих.

— Человек 10 прониклись моими идеями, — говорит Алексей Аполлонович, поднимая к потолку палец с черной каймой под ногтем. — Из разных деревень. Вот они мне собирают, складируют. Когда я понимаю, что объем набрался, — нанимаю машину, вывозим. Два раза в год у меня получается этот вывоз — весной и осенью. Вот я все это привожу сюда. В мешках у меня предварительная сортировка сделана — то есть люди мне раздельно уже собирают. Открыл мешок — тут пластик, ага, поставил. Тут банки брякают. Здесь, значит, звенят стекляшки. Тоже хорошо. Вот что главное: то, что обычно делается на мусороразделочных предприятиях, у нас делается уже дома, людьми самими.

Собирал Алексей Аполлонович чужой мусор и параллельно занимался просветительской деятельностью. С 2012 года мужчина опубликовал в районной газете «Кологривский край» три своих статьи, провел опрос общественного мнения на рынке в райцентре, сходил со школьниками на субботник, на котором учил детей раздельному сбору и рассказывал, что мусор — это сырье. А в 2014 году Алексей Аполлонович даже организовал в двух школах конкурс сочинений, чтобы прививать правильное отношение к мусору с детства.

— Прочитал я сочинений тридцать. И понял, что дети думают так же, как и я, — я-то сперва думал, что я сумасшедший. Дети проблему с мусором осознают и даже предлагают пути решения. Штрафовать предложили, мусороперерабатывающие предприятия строить, не мусорить.

После конкурса сочинений Алексей Аполлонович напечатал на тонкой бумаге анкеты и провел в Кологриве опрос: есть ли в районе мусорная проблема и готовы ли люди участвовать в ее решении.

— Два дня ходил по базару и набрал 172 анкеты. 101 человек сказал, что проблема с мусором есть. 72 человека сказали, что готовы принять участие в решении проблемы. 14 дали телефоны контактные, а на встречу с администрацией, которую провели после опроса, пришло только две знакомых тетеньки, и я был третий. И от администрации было четыре человека.

Администрация на встрече сказала, что проблем никаких нет и что раньше было хуже.

— Местные не видят проблемы — они крутят пальцем у виска, — вздыхает Алексей Аполлонович. — Они больше меня знают о здешней жизни и поэтому говорят: «Видели бы вы, что тут раньше творилось, вы бы по-другому говорили. Сейчас хорошо — вон баки стоят, красота». Но баки еще не везде поставили. Зайдешь так вот к кому-нибудь: у него вот в доме занавесочки тюлевые, хрусталь в шкафу стоит, в тапочках люди ходят. А мусор возят в лес. Если за забор не выкидывают.

Тем не менее Алексей Аполлонович добился в экологическом просвещении определенных успехов.

Правда, не все из них соблюдают его главное требование — чтобы мусор был без пищевых отходов. Так что как-то приходилось Алексею Аполлоновичу и «банки с недоеденной сгущенкой» разбирать.

Но что Алексей Аполлонович делал с килограммами чужого сырья?

Сначала копил. А когда у него все стало забито рассортированным мусором, он «обратился к общественности», опубликовав в кологривской газете свою «программную статью»:

— Написал я, что, пока в стране идет поиск национальной идеи, в Кологривском районе идет поиск «Чё делать?». И предложил развивать в районе экотуризм: у нас же тут удаленность от центров, заповедник, воздух. А в конце статьи объявил конкурс идей о переработке мусора — чтобы люди придумали, как на месте мусор превратить во что-то. А когда все получится, мы на этого конька бы сели и в светлое будущее поехали.

Но Алексею Аполлоновичу по номеру, напечатанному в статье, никто не позвонил, кроме пяти знакомых, которые «звонили, чтобы высказать положительную эмоцию». В итоге конкурс Аполлоныч «сам и выиграл» — к тому времени он уже «разработал программу» использования бытового мусора при строительстве. И стал ее реализовывать, благо «условия идеальные — посторонние заезжают редко, никто не ткнет в глаза: ты чё тут такое делаешь?».

— А технология — на коленке делается, — говорит мне Алексей Аполлонович и садится у печки на корточки. Потом достает откуда-то пустую бутылку из-под «Спрайта», насаживает ее на палку, которая всегда лежит у печки, и сует бутылку в печь (сосед давно написал ему на листочке, какой пластик можно жечь, а какой нельзя). Достает секунд через 10 нечто твердое, обгорелое и скрюченное и говорит: «Это чтобы воздуха не было. Это у меня называется полуфабрикат. И вот из такого у меня баня построена и столбики для забора. Баня, кстати, получилась дешевле раза в полтора, чем если бы я ее рубил».

Идем во двор смотреть забор и баню. По пути Алексей Аполлонович показывает куда-то на снег и говорит: «Тут следы рысьи видел. Ходят возле дома».

Обычная баня, только стены как будто местами полые. Внутри деревянная обивка, снаружи — гипсокартон. А между ними — бетонная заливка с наполнителем из мусора. Столбики для забора из такого же наполнителя — в вытянутую деревянную форму Алексей Аполлонович вкладывает сердечник из обожженных бутылок, стекла и консервных банок, забитых мусором помельче, заливает это все цементным раствором и получаются у него столбики.

В прошлом году из-за этих столбиков случился информационный бум — к Алексею Аполлоновичу приезжали журналисты из Костромы и из Москвы, спрашивали у него про технологию. После того как Алексея Аполлоновича показали по Первому каналу, стали ему поступать заказы. Одна «дама из Кологрива» заказала ему сразу 50 столбов, да еще спрашивала о перспективах использования мусора в ландшафтном дизайне — ей надо двор благоустроить.

Вот и готовит всю зиму Алексей Аполлонович «полуфабрикаты», а летом заведет опять свою бетономешалку и продолжит «спасать Землю».

Обидно ему только, что никто особенных перспектив в такой переработке мусора пока не видит. А перспектив много:

— Ну вот на мусороперерабатывающих предприятиях глубина переработки 20% — то есть 20% они перерабатывают, а остальное захоранивают. А мы можем дать 80% переработки. Плюс — это в каждой деревне рабочее место. И если ко мне придет человек: «А чё это ты делаешь? Я тоже хочу», — я ему все покажу, все расскажу: бери, делай.

Но никто не приходит.

Перед отъездом я спросил Алексея Аполлоновича, зачем ему все это. И вот что он ответил: «Хочется как-то в кайф прожить остаток дней. Поэту хочется написать поэму, художнику полотно, Циолковскому хотелось устремиться ввысь. И я тоже человек, и мне тоже хочется свой жизненный путь не зря пройти. А что могу? Могу вот это. И это меня держит на поверхности, дает осмысленность бытия. Люди вокруг это видят и запоминают, как дети от родителей. Они видят, что можно и по-другому. Я один из людей, которые многообразие жизни обеспечивают. Потому что можно сидеть и ждать, когда государство придет и создаст вокруг тебя условия. А можно не ждать и делать вокруг себя хорошо самому».