…Баррикада стояла на пересечении Крещатика и улицы Богдана Хмельницкого, у ЦУМа, забранного в леса. Рабочих, конечно, как ветром сдуло. Только трепетало полотнище с вопросом: «Ринат, ты продал или предал?» Накануне самый киевский из всех магазинов перешел в собственность хозяина Донецка Ахметова, «кошелька» Януковича, и хозяин затеял перестройку. О перспективах президента — он досиживал у власти последние сутки — сообщал дорожный знак на углу, белый кружок с полосами по диагонали и надписью «Зона Яныка»: второе слово добавили краской из баллона. Защитников баррикады почти не осталось. Все, кто мог, имел силы, ушли на передний край, к Европейской площади, сдерживать очередной штурм «Беркута». Оттуда доносились крики, хлопки светошумовых гранат и плыли клубы дыма. Потом наступила плохая тишина. И совсем рассвело.

Друг за другом возвращались с поля боя, не глядя назад. «Кто уйдет — не будет предателем, кто останется — будет героем», — сказал накануне Юрий Луценко, бывший «оранжевый» министр внутренних дел, недавний политзэк: нельзя требовать сверх меры от людей гражданских, когда вокруг пожары и стрельба боевыми. Мужчина лет сорока, в куртке-«аляске», с сумкой, откуда торчал велосипедный шлем, такие заменяли каски, механически возил ладонью по рукаву, как бы пытаясь разгладить прожженную ткань, — чтобы не задавали вопросов на работе, не ахали дома.

— Господи!..

Несколько женщин, ранних птах, прилетевших сюда — по виду, скорее всего, жили неподалеку, сочувствовали Майдану, — повернулись в сторону улицы Хмельницкого. Оттуда, по проезжей части, темная по белому, двигалась маршевым шагом колонна.

— За руки надо хватать, умолять, чтобы остановились… Не звери же, правда?

Простоволосые женщины на черном от копоти снегу. Лицом к неотвратимому. Ближе, ближе. Не может быть. Что-то невероятное.

— …Рідні наші, голубоньки, не плачте, простіть! Поїзд нам зупинили, маршрутки зупинили, половину дороги — полями, пішки… — обнимают и оправдываются крепкие, возрастные или просто давно небритые дядьки-львовяне, по-детски озираясь вокруг: многие столицу впервые видят не по телевизору. И уходят на передовую, на помощь. Иные сразу же в Небесную сотню.

Последняя баррикада — последняя надежда, когда кажется, что больше ждать нечего.

Постмайданную власть хотят менять даже те, кто боролся за свержение режима Януковича. Силы реванша крепнут, если верить рейтингам кандитатов в президенты. Население дезориентировано популистами, в бешенстве от тарифов, в отчаянии от того, что война на Донбассе длится и длится, а между тем новый ахметовский ЦУМ сияет роскошью и полотнище на фасаде давно сняли — олигарх вписался в контекст, оказался партнером…

Ну, тогда краткий ликбез.

Не все российские читатели знают, что последний бой Украинской повстанческой армии — УПА (организации, запрещенной в России) — с отрядами органов госбезопасности состоялся сравнительно недавно, весной 1960 года, более известного благодаря другим событиям — запускам в космос первых советских спутников, например, или ботинку Хрущева, стучащему по трибуне Генассамблеи ООН. Вопреки данным советской историографии, походные группы национально-освободительного движения действовали не только на западе страны, но и в центре, например, в Житомирской области, и даже на Донбассе, от Мариуполя до Горловки.

Только за период с 1944 по 1952 год включительно погибли с оружием в руках или были казнены 155 тысяч повстанцев, 77 тысяч пришли с повинной, репрессировано около полумиллиона человек, из них более 134 тысяч отправлены в концлагеря, более 203 тысяч навечно высланы за пределы Украины. Статистику я взяла из железобетонного источника, постановления президиума ЦК КПСС «О политическом и хозяйственном состоянии западных областей Украинской ССР» от 26 мая 1953 года. Сведения неполные: продолжение следовало до тех пор, пока карающий меч не остановился — последняя баррикада украинского сопротивления выглядела павшей окончательно.

Дальше — пласт, который мне знаком не только по архивным документам. В 1987-м, в Киеве, и, что примечательно, под эгидой райкома комсомола, образовался Украинский культурологический клуб, сокращенно УКК, первенец демократических перемен. Ядром его стали бывшие политзаключенные из «буржуазных националистов», «цитоплазмой» — студенчество. КГБ напрягся: знаем мы вашу культуру! Но — Горби, свежий ветер, то-се… Просто держали под колпаком. Впрочем, несанкционированный митинг УКК, приуроченный ко второй годовщине Чернобыля и вранья вокруг катастрофы, разогнали жестко, с ломанием рук и носов, силами общественников с красными повязками — так выглядели предшественники «титушек». Все происходило на площади Октябрьской Революции, название предшествовало нынешнему — Майдан Независимости.

Осенью 1990-го, на Майдане, студенты, воспитанные на идеях УКК, потребовали от власти нереально много. А именно: не подписывать новый союзный договор, провести выборы в парламент на многопартийной основе, вернуть в Украину солдат, которые служат за пределами республики, национализировать имущество партии и комсомола и отправить в отставку председателя Совмина. Акцию разогнать не рискнули. Но и «детским капризам» никто потакать не собирался, хоть площадь покрылась палатками, а полторы сотни студентов надели белые повязки голодающих. В лагерь явился на переговоры председатель Рады, в недавнем прошлом секретарь ЦК компартии Украины Леонид Кравчук.

Спустя две недели, после митингов и манифестаций в столице, что откликались подобными беспорядками по областям, депутаты вполне «красной» Рады проголосовали за повестку «проклятых наследников УПА» — не хватало, чтобы они начали упрямо умирать перед камерами зарубежной прессы…

И еще немало лет утекло под сине-желтым государственным флагом, с парадами-визитами-отставками-интригами, политической и прочей жизнью, но без независимого государства по сути. Вряд ли кто-то из важных лиц, занятых накоплением первичного капитала в пустых мечтах догнать и перегнать коллег из России, обратил внимание на малозначительный факт: в помещении некого торгового комплекса полулегально заработало арт-кафе с названием «Остання барикада» («Последняя баррикада») Открыл его народный депутат Олесь Доний, один из самых молодых участников УКК, один из лидеров революции на граните. Арт-кафе популяризовало современную украинскую городскую культуру. Фестивали там, перфомансы, литературные проекты, альманахи, музыкальные сборники. Нет бы важным лицам сразу сообразить: вот же снова поднялась та самая баррикада! Культурное сопротивление, которое неизбежно вызовет к жизни повстанческий дух! Впрочем, проект запретили. Накануне «оранжевого» 2004 года…

К чему столь долгая прелюдия? К тому, что в прямом смысле слова под Майданом, на минус первом этаже, уже несколько лет существует новая «Остання барикада», культурно-гастрономическое пространство, «место встречи свободных людей, мозговых штурмов, площадка для выработки и продвижения ценностей, передовая, где гражданское общество обсуждает стратегии и работает над ошибками», — так позиционируют «Баррикаду» создатели. А еще здесь едят и пьют стропроцентно украинские продукты. И первый стопроцентно украинский бар (это не реклама!). Сюда любят приводить иностранных гостей, особенно сочувствующих украинскому делу — поужинать в интерьере схрона под повстанческие песни, рассматривая артефакты народных восстаний.

И не спешите возмущаться: «Какая низость! Все на продажу!» Потому что настоящая низость — упиваться юбилейным пафосом или обливаться слезами, но сохранять нетронутыми причины, которые приводят Украину к революциям.