Необходимое предисловие

Сексуальное насилие и харрасмент — темы, раскалывающие российское общество. Обвинения 33 женщин в адрес известного голливудского продюсера Харви Ванштейна, свидетельства журналисток «Дождя», BBC и RTVi о домогательствах со стороны депутата Госдумы Слуцкого, наконец, кейс Дианы Шурыгиной. Все эти эпизоды обсуждались и в отечественных СМИ, и в каждом втором доме. Мнения и оценки диаметральные. И всегда эмоциональные. Чаще — поверхностные. Одни — сразу защищают жертв. Другие — навешивают на них непечатные ярлыки.

О деле свердловского студента Владислава Машарова мне написала его мама, которая, конечно, хотела защитить сына. Я сомневался, что получу от нее полную информацию, а родственники потерпевших от общения отказывались. Обвинения в деле Владислава серьезные: два эпизода изнасилований.

В конце концов через третьи руки мне удалось получить доступ к материалам дела. Параллельно изучал жизнь каменск-уральских подростков. Оказалось, что они имеют привычку фиксировать ее на видео, фото и аудио. Снятое и записанное самими подростками тоже помогло приблизиться к пониманию произошедшего между школьницами Н., М. и Владиславом.

Передо мной 14 протоколов допросов, 10 судебно-медицинских и психолого-психиатрических экспертиз, 6 экспертных заключений, показания полиграфа, биллинги телефонов, сотни страниц переписки потерпевших школьниц с Машаровым и другими школьниками и аудиозаписи их общения с друзьями. Но даже имея все это, я не могу однозначно ответить на вопрос о виновности или невиновности. Многие документы противоречат друг другу, многие важные свидетельства не были изучены следствием и судом или вовсе были отклонены по формальным основаниям.

28 декабря прошлого года Синарский районный суд Каменска-Уральского приговорил Владислава Машарова к 7 годам лишения свободы. Вскоре Свердловский областной суд рассмотрит апелляцию.

Каменск

Двухэтажный барак на улице Лесной. Самая окраина Каменска-Уральского. Сразу за домом — лес. На стенах барака трещины, у входа в единственный подъезд — табличка: «Жильцы этого дома соревнуются за звание «Дом образцового быта». Осталась с советских времен.

Поднимаюсь по деревянным ступеням на второй этаж. Лестница упирается в решетку, за которой четыре квартиры.

— Раньше домофона не было, кто угодно мог зайти, — мама Владислава Ольга открывает засов.

Ольга работает на дому — печет пряники и торты на заказ. Папа Влада, Олег Машаров, программист, живет в Екатеринбурге. С Ольгой в разводе.

Каменск-Уральский — город депрессивный. Третий по величине в Свердловской области — 168 000 человек, находящийся не так далеко от Екатеринбурга — всего 93 километра, но при этом целиком зависящий от нескольких терпящих бедствие предприятий черной и цветной металлургии. Отток населения здесь наблюдается все 28 лет с развала СССР. Уехал уже каждый пятый (в 1991 году в городе жили 209 000 человек). В 2015-м Каменск включили в список моногородов с наиболее сложным социально-экономическим положением.

В последнее время здесь случаются дикие истории: например, в октябре прошлого года

Прокуратура поручила привлечь полицейских к дисциплинарной ответственности. Следственный комитет возбудил уголовное дело.

История Владислава Машарова и школьниц Н. и М. — уже вторая из обсуждаемых в городе, в которой фигурируют подростки и силовики. Самому Владиславу на момент вменяемого ему преступления было 17 лет.

Визит полиции

— Оперативники пришли к нам 26 мая 2017 года. Был вечер, около 21.30, — Ольга наливает чай. — Я как раз пошла выносить мусор, и они поднимаются. Четыре человека. Говорят: «Мы к вам». Предъявили постановление на обыск, сказали, что им нужен Влад.

Владислава Машарова дома не было. За несколько часов до прихода полиции он уехал в Екатеринбург, где учился. Полицейские прошли в квартиру, осмотрели комнаты, изъяли компьютеры и постельное белье Владислава.

— Они сказали, что его обвиняет в изнасиловании бывшая девушка, с которой они встречались до марта 2017 года. Якобы изнасилование было в августе 2016-го, — продолжает Ольга. — Еще говорили много не имеющего отношения ни к делу, ни к реальности.

О девушке (назовем ее Н.) мама Владислава вспоминает так.

— Они познакомились летом 2016 года. Н. часто заходила к нам в гости. Они с Владом сидели либо у него в комнате, либо на кухне. Планы у них были далеко идущими: Влад как-то спросил у меня, может ли Н., когда ей исполнится 16 лет, переехать жить к нам. На тот момент ей было 14. Я сказала, что, наверное, ее мама расстроится. Но Влад ответил, что у Н. с мамой плохие отношения, и она хочет уйти из дома. Я спрашивала сына про то, спят ли они с Н., но он отвечал: «Нет, что ты». У Н. не спрашивала — стеснялась.

Обыск в доме Ольги продлился два часа, после чего полицейские сообщили, что намерены объявить Владислава в розыск.

— Я сказала им: не надо розыска, мы сами его приведем.

28 мая родители привезли Владислава из Екатеринбурга в Каменск-Уральский.

В отделе полиции № 24 его ознакомили с показаниями Н.

— Полицейские думали, что напали на след педофила, и поставили об этом в известность свое руководство в Москве. Москва взяла дело на контроль. Но когда они узнали, что Владислав и сам несовершеннолетний, — поняли, что дело разваливается, — говорит адвокат Владислава Машарова Наталья Дронова. — При мне Владиславу начали говорить: «Признайся, мы тебе ничего сделать не сможем — ты не субъект по 134-й статье («Половое сношение с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста».— И.Ж.)». Он отказался. Тогда через несколько дней они переквалифицировали дело на 131-ю статью УК — «Изнасилование». Ответственность по ней наступает с 14 лет.

Обвинения Н.

Позицию Н. по уголовному делу приходится изучать по протоколам допросов. Все попытки выйти на связь с ней и ее родителями оказались неудачными.

Н. допрашивали в присутствии ее мамы и педагога Каменск-Уральского социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних. На допросе она рассказала, что с Владиславом познакомилась в августе 2016 года во дворе школы.

«Потом мы с ним очень хорошо общались, могли ходить к нему в гости и ко мне в гости. Я прекратила с ним общаться три недели назад (допрос состоялся 26 мая 2017 года. — И.Ж.) из-за фотографии девочки интимного характера, на которой видно, что она была сделана у Владика дома», — поясняла Н.

Изнасилование, по словам девушки, произошло в период с 30 августа по 4 сентября 2016 года — то есть в самом начале их знакомства. Владислав привел ее к себе домой, заперся с ней в комнате и совершил действия, которые она считает «неправильными». Н. утверждает, что пыталась вырваться, но не смогла. При этом не кричала, потому что боялась Владислава и потому что он затыкал ей рот и давил на грудь.

Всего за время отношений с Владиславом, согласно показаниям Н., они занимались сексом три раза. Она не хотела интимной связи, но, по ее словам, Владислав убеждал, что для встречающихся людей это нормально.

На одном из допросов (всего Н. допрашивали пять раз) следователь предъявил ей видеозапись, на которой их секс с Владиславом выглядел добровольным (снимала сама Н.). Она пояснила, что не помнит этого эпизода, и заявила, что не рассказывала никому о произошедшем, потому что боялась мамы: та говорила ей, что заниматься сексом нельзя.

Обвинения М.

В августе 2017 года дело Владислава пополнилось новым обвинением в изнасиловании. Второй потерпевшей стала подруга Н. Поскольку от ее родителей не получено согласия на публикацию ее имени, мы будем называть ее М. На момент вменяемого Владиславу преступления ей было 12 лет.

М. и Владислав познакомились через общую подругу. Гуляли, но любовных отношений, по словам девушки, у них не было. Изнасилование, как утверждает М., произошло в период с 14 по 23 февраля 2017 года у нее дома. Вступать в половую связь она не хотела, пыталась оттолкнуть Владислава, но не смогла. По словам М., изнасилование стало ее первым сексуальным опытом, но зла на Владислава она не держит и не хочет для него строгого наказания.

Показания М. вообще значительно менее подробны, чем показания Н. Большинство ее допросов (всего их было пять) укладываются в одну страницу. На последнем она просит следователя больше не вызывать ее, мотивируя это тем, что «воспоминания о Владиславе наводят на нее страх», и она устала проходить многочисленные экспертизы, допросы и т.д.

История К.

В уголовном деле против Владислава Машарова могла появиться и третья пострадавшая — 14-летняя К. Дело вообще началось с нее.

— Потом позвонила сама дочь и сказала, что пришли полицейские и хотят увезти ее на допрос. Я сказала, что никаких допросов без меня быть не может, попросила дать трубку полицейским и сказала им, чтобы ждали меня. Но они ждать не стали и увезли дочь в отдел № 24 на площади Беляева.

На фотографиях, которые попали в Сеть, К. находилась в квартире Владислава. Он сам сделал фото и перекинул их К. «ВКонтакте» через личные сообщения. Через несколько дней после этого К. пришла в школу и обнаружила, что забыла свой смартфон. Попросила телефон у одноклассника. Зашла в сеть «ВКонтакте», почитала новости и отдала назад. Из своего аккаунта в социальной сети девушка при этом выйти забыла. Одноклассник, поняв, что получил доступ к аккаунту К., начал его изучать. Он нашел в личных сообщениях переписку К. с Машаровым и интимные фото. И решил «слить» их в Сеть. Фотографии посмотрели многие жители Каменска-Уральского, в том числе и полицейские.

— Как они идентифицировали мою дочь, я не знаю. Но пришли к ней, — говорит Ольга Владимировна.

Пока мама К. добиралась в полицейский участок, сотрудники успели задать девушке несколько вопросов.

— Они предлагали ей написать заявление об изнасиловании, но она отказалась. Мы говорили об этом, я знаю, что изнасилования не было.

Две записи

После того как дело было возбуждено, все три девушки, М., Н. и К., неоднократно встречались и обсуждали происходящее. Кроме того, за собственное «расследование» дела взялись их друзья. В распоряжении редакции есть записи разговоров девушек между собой и с друзьями на эту тему. Эти записи к материалам уголовного дела по решению Синарского районного суда приобщены не были. При этом для понимания ситуации они важны.

Вот, например, разговор М. и К.

Денис, о котором ведет речь М., — ее молодой человек. На допросах она утверждала, что сексуальный опыт с Владиславом был у нее первым. Однако в материалах дела есть протоколы адвокатского опроса, в которых Денис (у редакции имеются его полные данные) свидетельствует, что у него был секс с М. до Владислава. Кроме того, в деле есть показания еще одного молодого человека, который свидетельствует, что первый сексуальный опыт у М. был с ним. Свои показания молодые люди подтвердили в суде. Суд счел, что таким образом они пытаются защитить Владислава. При этом Денис и Владислав знакомы не были.

Н. обсуждала произошедшее с молодым человеком. Назовем его Т. Запись их разговора также есть в редакции.

«Тупо подписала, и все»

В день, когда к Н. пришли полицейские и потребовали написать заявление на Владислава (за два дня до его задержания), она сообщила об этом своему другу Павлу Грачеву. Сохранилась их переписка. Н. рассказывает, что сначала вообще отрицала интимную связь с Машаровым, но полицейские сказали «не чесать [языком]». Потом ей дали подписать заявление, с содержанием которого, по ее словам, она не знакомилась:

С Павлом мне удается поговорить по телефону.

— После возбуждения уголовного дела Н. сильно переживала. Мне кажется, ей стыдно за эту ситуацию. Что касается М., то после возбуждения дела мы не общались, но она живет рядом, у нее новые отношения, и, по крайней мере, все выглядит так, будто она в порядке.

По словам Грачева, секс в подростковой среде сейчас — явление «очень распространенное».

— И это не связано с депрессивностью Каменска или с тем, что молодежи нечем заняться. Просто это уже не удел «плохих парней» и «плохих девчонок». Отношение к сексу другое: гормоны играют — никто себе не отказывает.

Инициаторами уголовного дела, считает Павел, были полицейские.

Экспертизы

В уголовном деле Владислава Машарова, помимо многочисленных и довольно противоречивых показаний свидетелей, есть не менее многочисленные (12 штук) и противоречивые экспертизы.

После того как следователи получили показания М. и Н., девушки были направлены на судебно-медицинскую (СМЭ) и судебную психолого-психиатрическую экспертизы (СППЭ). Результаты СМЭ интереса не представляют, так как на них рассматривался лишь вопрос о девственности. А вот результаты СППЭ — куда важнее. Психолого-психиатрическая экспертиза показала, что у М. «сразу после совершения противоправных действий развилось расстройство адаптации» (снижение настроения с перепадами, замкнутость, настороженность). У Н. — аналогичный диагноз. Связь между совершением противоправных действий и психическими расстройствами — прямая, утверждают эксперты Свердловской областной психиатрической больницы.

Защита Владислава на суде привела контраргумент: заключение доцента кафедры правовой психологии, судебной экспертизы и педагогики Саратовской государственной юридической академии Любови Петровой. Та указала, что екатеринбургские эксперты не использовали при проведении СППЭ необходимые для получения объективного результата практики, поставили диагноз исключительно на основе анамнеза девушек, и, кроме того, рассказывая об изнасиловании М., просто скопировали часть обстоятельств из рассказа об изнасиловании Н.

В пользу Владислава оказались и данные полиграфа. Он показал, что психофизические реакции Машарова согласуются с его показаниями о том, что он не применял насилия к девушкам, и сами они не оказывали ему сопротивления. Пострадавшие полиграф не проходили.

Уголовное дело Владислава резко изменило жизнь практически всех его фигурантов.

В «ВКонтакте» я нашел сеть сообществ, в которых каменск-уральские школьники публикуют свои интимные фото. Там же были следы некоторых участников этой истории. Всего в сообществах — больше 1000 человек.