Президент Путин назначил нового начальника Центра «Э» (главного управления МВД по противодействию экстремизму). Им стал генерал-майор Олег Ильиных, возглавлявший ранее полицию Курганской области. Назначение Ильиных совпало с частичной декриминализацией 282-й статьи УК, которая в течение более 10 лет была главным инструментом «антиэкстремистской политики». Уголовные дела по этой статье прекращаются, заключенные выходят на свободу. Центр «Э» до последнего времени был одним из ключевых институтов политической цензуры в стране, его сотрудники поддерживали «стабильность» в поле, преследуя оппонентов властей и случайных студентов с картинками в социальных сетях.

Формально он получил повышение, но фактически оказался на третьесортном посту. Или вообще оказался безработным, если под работой понимать возможность отчитываться о сотнях «разжигающих ненависть» граждан.

Мы уже писали, что отмена 282-й статьи не привела к тому, что государство отказывается от практики преследования людей за слова. В Уголовном кодексе накопилось достаточно количество составов, по которым можно привлекать людей к ответственности за тексты в интернете. Одной из самых «перспективных» в этом отношении выглядит статья 205.2, принятая в 2006 году во время первой волны российской «борьбы с экстремизмом» и предусматривающая до 7 лет лишения свободы за публичное оправдание терроризма в интернете. Насколько широко силовики намерены трактовать «оправдание терроризма», видно по делу псковской журналистки «Эха Москвы» Светланы Прокопьевой, которую задержали за рассуждения о роли государства в подрыве архангельским подростком приемной ФСБ. 205.2 — это более тяжелая статья, чем 282-я, максимальным наказанием по которой (в случае повторного нарушения после привлечения к административной ответственности) сегодня остается пять лет лишения свободы. К тому же манипулировать общественным мнением, выставляя людей вроде Прокопьевой «террористами» гораздо удобнее. Террористов все боятся, а кто такой экстремист — никому не понятно, даже гражданину законодателю.

Основное изменение дизайна российского «антиэкстремизма» состоит в том, что вместе с изменением набора статей, которые используются для политической цензуры, меняется их подследственность. 282-я была делом Центра «Э» в составе полиции, 205.2, согласно УПК, расследуется Следственным комитетом или ФСБ. Поскольку никакой общей политики у государства в этой сфере давно нет, а есть войны силовых ведомств, то декриминализация стала просто очередным перераспределением ресурсов.

Низовая «стабильность», «профилактические беседы» и показательные задержания инакомыслящих теперь будут обеспечиваться теми гражданами в штатском, которые уже давно присматриваются к прямому управлению российской политикой поверх администрации президента, не говоря уже о Дмитрии Медведеве или Вячеславе Володине.

Так что если кто-то ждал оттепели в связи с частичным отказом государства от 282-й, то у нас плохие новости: силовое принуждение к единомыслию и стабильности в обществе просто передано в другие руки. Те самые, которые чистые и растут от горячего сердца.