Новости об инициативе Минюста активно обсуждаются в социальных сетях — либерализация законодательства в отношении чиновников ожидаемо не вызывала особой поддержки общественности. Обсуждается и расплывчатость формулировок в проекте поправок: нигде не уточняется, в чем именно состоят «обстоятельства непреодолимой силы» и «объективные причины», в силу которых коррупция должна быть декриминализована.

Перевод с языка чиновников, как пишут «Ведомости», министерство опубликует после завершения этапа общественных обсуждений, то есть не раньше 9 февраля. Но юристы уже отмечают неэффективность послаблений для чиновников в рамках борьбы за снижение уровня коррупции во власти.

Объяснить законодательную инициативу европейским опытом тоже не получится. В международной практике подобных нормативных актов нет, рассказывает Илья Шуманов, бывший член «Калининградского регионального антикоррупционного сообщества экспертов» и заместитель генерального директора «Трансперенси Интернешнл — Россия».

Зампред комитета СФ по конституционному законодательству Александр Башкин в разговоре с Daily Storm заявил, что под непредвиденными обстоятельствами могут пониматься, например, неправильно заполненные декларации о доходах и имуществе чиновника. Если супруг или супруга чиновника неправильно заполнили декларацию, то ответственности за такую оплошность быть не должно, считает сенатор. Он объясняет это тем, что супруги не всегда «оказываются в курсе всех дел своих вторых половинок».

— «Обстоятельства непреодолимой силы» — это некая категория чрезвычайных ситуаций, которые невозможно предвидеть и которым невозможно противостоять, — объясняет Илья Шуманов.

Профессор кафедры конституционного и административного права факультета права Высшей школы экономики Елена Лукьянова и вовсе считает, что подобные инициативы совсем не находятся в компетенции Минюста, а решать, правильно ли чиновник заполнил декларацию о доходах имущества, должен исключительно суд:

— Могу сказать очень коротко: это не вопрос Министерства юстиции, это вопрос суда. Судья имеет право выяснить, почему человек что-то там не подал. Это называется чрезмерным государственным регулированием.

Помимо этапа общественного обсуждения законопроект должен пройти через антикоррупционную экспертизу, однако ее заключения носят не обязательный, а рекомендательный характер. Сам Шуманов был антикоррупционным экспертом и направлял заключения в рамках антикоррупционной экспертизы: «Органы власти игнорируют эти независимые заключения, поскольку обязанности учитывать их у них нет. Поэтому они опираются на собственную позицию, на решения других чиновников из других органов власти, которые не прочь для себя же создать очередную дыру в законодательстве».

Коррупционная «дыра», которая откроется, если поправки будут приняты, идет вразрез с трендом на показательные процессы среди чиновников разного уровня. Тем более что в реестре лиц, уволенных в связи с утратой доверия (то есть за взятки), по состоянию на январь 2019 года находятся всего 799 человек.

«Конечное решение остается за комиссиями по этике и урегулированию конфликтов интересов, которые будут рассматривать заявления чиновников и решать, насколько там были «обстоятельства непреодолимой силы», — заключает эксперт. — А все решения этих комиссий по этике, судя по исследованию Transparency International, непубличные и непрозрачные: информации по деятельности этих комиссий часто нет на сайтах органов власти. Решения о наличии этих обстоятельств будут применяться к чиновникам волюнтаристски, непрозрачно.

«Новая газета» направила запрос Министерству юстиции для уточнения обстоятельств, при которых коррупция не должна преследоваться по закону. В своем ответе Минюст уведомил лишь, что «о конкретных случаях, когда несоблюдение запретов, ограничений и требований, установленных в целях противодействия коррупции, вследствие обстоятельств непреодолимой силы не будет являться правонарушением, проинформируем по итогам размещения уведомлений с учетом поступивших по результатам их общественного обсуждения предложений».