Про содержательную часть речи премьера этого не скажешь. Рассуждая про чрезмерную административную нагрузку на предпринимателей, Медведев рассказал кулинарно-надзорный анекдот: с советских времен в обязательных нормах общепита прописано, что высота яичного слоя в омлете должна составлять 2,5–3 см. Удивлять здесь должно то, что суровые советские производственные регламенты выжили в российской рыночной экономике.

Вывод Медведева оказался предсказуемым: надо перестать «кошмарить бизнес», а именно — проверить 9000 нормативно-правовых актов для бизнеса на соответствие современным реалиям и устранить отжившие правила. Теперь, в 2019 году и спустя 10 лет после знаменитого призыва премьера «не кошмарить», та же идея называется «регуляторной гильотиной» и подается как последнее слово в госуправлении.

Преемственность с советской плановой моделью при этом состоит не только в 2 млн обязательных требованиях для предпринимателей, но и в стремлении государства единолично задавать вектор развития всей экономики.

Официальная тема Гайдаровского форума в этом году звучала предельно широко: «Россия и мир: национальные цели развития и глобальные тренды». Кажется, что такое обсуждение требует стратегического подхода, но в реальности участникам не пришлось ничего выдумывать: всю стратегическую работу задолго до них проделал Владимир Путин.

Поэтому сквозным сюжетом всех дискуссий форума стало толкование майского указа президента, который к сегодняшнему дню воплотился в форме 13 нацпроектов, уже получающих финансирование. Губернаторы и министры делились трудностями, которые ожидают их на пути реализации указа, но твердо пообещали не сбиваться с указанного курса. Эксперты среди такой решительности государственных мужей чувствовали себя немного лишними.

Тем временем члены правительства невольно выдали основной метод, с помощью которого они собираются поднимать российскую экономику.

Одна из целей правительства — к 2024 году вдвое сократить число людей, живущих за чертой бедности (сейчас их больше 19 млн человек). Министр труда Максим Топилин оценил, что для искоренения абсолютной бедности в России необходимо 800 миллиардов рублей в год (для сравнения: на все нацпроекты за 6 лет дополнительно потратят 9 трлн рублей).

Вице-премьер по «социалке» Татьяна Голикова, ранее заявившая о том, что без дополнительных ресурсов выполнить указ президента невозможно, выступила со смелым предложением: отказаться от самого стандарта прожиточного минимума. «В короткий период нам предстоит по-новому осмыслить сами подходы к оценке бедности, ее измерению, перейти на более современные стандарты», — сказала она. К 2020 году рабочая группа при Минтруде должна разработать новую методику оценки бедности.

Еще более радикальную идею в том же ключе озвучил Дмитрий Медведев. Премьер осторожно предложил отказаться от расчетов ВВП, поскольку, по его словам, сейчас «статистика находится в тупике»: «Может быть, пора отказаться от этого показателя, чтобы адекватно отразить состояние экономики».

А еще раньше с обвинительной речью в адрес российской статистики в области реальных доходов населения выступил вице-премьер Антон Силуанов. Закончилась эта тирада увольнением главы Росстата и окончательным переходом ведомства по крыло Минэкономразвития.

В других условиях можно было бы предположить, что «крестовый поход» властей против статистики вызван благими намерениями. Критерий прожиточного минимума, установленный в 1992 году как временная чрезвычайная мера, давно устарел. В отчетах Росстата регулярно появляются цифры необъяснимого происхождения. Достоинства ВВП как главного экономического индикатора все чаще оспариваются международными экспертами.

Однако российская реальность, в которой по-прежнему доминирует эффект «советского омлета», гораздо прозаичней. По оценкам экономистов Всемирного банка,

«Политический десерт» форума

Политическая часть на экономическом форуме представлена ежегодной экспертной дискуссией «Политические тенденции». Ее модератор Леонид Гозман называет этот круглый стол «десертом форума» и «капризом высокого руководства». Он считается самым острым и критическим мероприятием на форуме, где выступают первые лица страны, в том числе премьер-министр Медведев.

Состав экспертной панели почти не меняется из года в год (Гозман утверждает, что это «принципиальное решение»): на этот раз ее участниками стали политологи Дмитрий Орешкин, Николай Петров, Георгий Сатаров, Татьяна Ворожейкина и Андрей Колесников, социолог Алексей Левинсон и писатель Денис Драгунский.

Сам модератор забыл представить участников дискуссии переполненному публикой залу, объяснив это тем, что все и так всех знают.

В этот раз не обошлось без обсуждения важнейших событий в российской политике за 2018 год — повышения пенсионной реформы, поражения «Единой России» на губернаторских выборах в регионах, падения рейтингов всех представителей власти. Вспоминали также предоставление автокефалии Украинской церкви, общественную реакцию на отравление Скрипалей, убийство российских журналистов в ЦАР и всё, что его окружало.

В ситуации, когда «холодильник перешел в стратегическое наступление против телевизора» и возможно протестное голосование, произошедшее в сентябре. «Выборы становятся эффективным методом троллинга власти», — заключает эксперт.

Еще одним трендом 2018 года стала потеря нынешней властью поддержки со стороны лояльных групп населения — об этом рассказал руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра» Алексей Левинсон. Традиционно лояльные власти молодые люди становятся все более протестными, то же — с людьми предпенсионного возраста, бедными гражданами и жителями сел. Все, кто раньше был «опорой державы», разочаровались во власти из-за отказа государства выполнять свои социальные обязательства.

Тот факт, что летом 18-го года в обществе был сформирован консенсус в отношении к пенсионной реформе (согласно данным «Левада-центра», 89 % граждан были против), не перекрывает «крымского консенсуса», уверен руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги Андрей Колесников. При этом «крымский эффект» был фактически нивелирован — внешнеполитические достижения теперь волнуют россиян гораздо меньше, чем экономические: «Россия уже стала great again, эта цель уже достигнута. Мы великие, это очень хорошо, давайте двигаться куда-то дальше». Все это говорит о том, что прежние методы мобилизации людей в стране — милитаризм, антизападные настроения, церковь — уже не работают.

Не могли обойти стороной традиционную тему — неумение российской оппозиции объединиться: «Мы с вами сапиенсы, но не это самое главное, мы еще эукариоты. Это значит, что мы размножаемся половым путем как минимум и умираем. И это очень важные признаки жизни.

А Татьяна Ворожейкина возмущалась тем, что на панели форума «Театр будущего», где обсуждались отношения государства и театра, никто из выступавших не упомянул дело Кирилла Серебренникова: «Тональность была очень благостная, это называется politics as usual».

Магистральной темой панели была вероятность радикальных перемен в 2019 году. Все пытались ответить на вопрос: станет ли этот год концом эпохи для страны?

— Перемены — это не просто конкретный закон, не просто конкретная война, не просто конкретное событие, — объясняет Гозман. — Перемены — это что-то трудно вербализируемое. Это то, о чем пелось: «Перемен требуют наши сердца».

Эксперты сошлись во мнении, что сущностных перемен в нынешнем году не будет, ему не суждено стать переломным, хотя плохо сформулированный запрос на перемены в обществе уже созрел. «Ленин в семнадцатом году тоже считал, что ничего не будет!» — кричали из зала. А Денис Драгунский заметил, что «желание перемен — это важнейшая составляющая часть застоя».

Традиционно на панели принято вручать бутылку коньяка за сбывшийся в ушедшем году прогноз одного из экспертов. В этом году обошлось без приза, а самым удачным был признан прогноз Татьяны Ворожейкиной: «Что-нибудь произойдет, но мы не знаем что».