Несколько дней спустя стало известно, что речь шла о деле Исломбека Камалова, которого долгое время перевозили из одного спецприемника в другой до тех пор, пока не возбудили в отношении него уголовное дело.

«У нас камера была на 14 человек, я познакомился с ним в один из последних дней. Парень рассказал мне свою историю. Позже он написал заявление на мое имя, где подробно описал весь беспредел. В Исломбеке не было какой-то напуганности или нервозности. Он был очень спокоен. Исломбек жил в России с мамой, учился в кадетском корпусе, отслужил в Российской армии, он гражданин Российской Федерации. Я решил помочь ему, он должен был выйти через несколько дней после моего освобождения, у него уже был наш адвокат, но ему просто не дали выйти из спецприемника», — рассказывает Лев Пономарев.

Утром 27декабря из спецприемника № 1 Камалова встречал Тимур Идалов, адвокат, представленный движением «За права человека», мама Исломбека и защитник Петр Курьянов. Тимур Идалов хотел встретиться со своим подзащитным и имел на это право, через некоторое время к спецприемнику приехала тонированная машина без номеров, из нее вышли три человека. Минут через двадцать эти люди вывели Исломбека в наручниках и увезли в неизвестном направлении. Люди не представились, Петр Курьянов все снимал на видео.

На следующий день Исломбек нашелся, уже в спецприемнике № 2 Хорошево-Мневники.

Показания Исломбека

После того как у Исломбека появился адвокат, он написал заявление в прокуратуру и Следственный комитет, где подробно описал все, что с ним произошло за эти несколько недель:

Похищение не удалось

10 января, накануне освобождения из спецприемника в третий раз, мама Исломбека и Петр Курьянов вместе побывали на личном приеме у руководителя Следственного управления Следственного комитета по Юго-Западному округу Меньшова. В тот же день следователь провел опрос Исломбека в спецприемнике. На следующий день, 11 января, к спецприемнику пришли мама Исломбека, Петр Курьянов и адвокат. Там уже был следователь, у него было письменное поручение руководителя о доставлении Исломбека в здание Следственного комитета на их автомобиле. В самом спецприемнике уже находились члены ОНК Анастасия Гарина и Евгений Еникеев, они проводили беседу с Исломбеком в камере.

«Мы стояли вместе со следователем около спецприемника, он очень положительное впечатление произвел на нас. Показал нам все документы, — рассказывает Петр Курьянов. — Мы ему объясняем, что каждый раз парня похищают люди в штатском и в масках. Он спрашивает нас, кто это может быть. Мы сказали, что не знаем, о том, что это спецслужбы, мы можем только предполагать, они нам удостоверений не показывали. Следователь ждал, когда закончится срок содержания, чтобы забрать Исломбека на своей машине.

По словам Курьянова, следователь подошел к калитке, ему открыли только после предъявления удостоверения. «Два «капюшона» показали следователю два удостоверения, и они вместе прошли в спецприемник. Примерно через час два «капюшона» вышли из спецприемника и пошли к машинам. Следователь вышел и загнал свою машину на территорию спецприемника. Дальше он Исломбека и маму повез в Следственный комитет, а машина с «капюшонами» поехала за ними, — продолжает Курьянов. — Следователь опрашивал Камалова, а я находился в коридоре. Часа полтора он его опрашивал, в это время на территорию СК заехала машина через шлагбаум, за рулем был человек в маске. Я захожу к следователю и говорю: «Все, шлагбаум открыли, люди в масках уже здесь». Следователь предположил, что к нему они не зайдут, потому что он ведет следственные действия. Зато они прошли сразу в кабинет руководителя. Следователь закончил и проводил нас до выхода, а там стоят эти в масках. Следователь сказал ознакомить Камалова с бумагой, которой они размахивали. Это было поручение доставить Камалова в следственную часть ФСБ как подозреваемого в совершении преступления. Конечно, тут они уже его забрали и увезли, дальше до часу ночи вели допрос в присутствии адвоката, потом суд избрал меру пресечения в виде содержания под стражей».

«Секретный свидетель»

Уголовное дело появилось стремительно. Когда следователь отказался отдавать неизвестным Камалова, было два часа дня. В 15:35 родился рапорт о том, что сотрудники провели ОРМ, изучили страничку «ВКонтакте», которой Камалов не пользовался больше трех лет, изучили банковские карты и именно в 15:35 усмотрели признаки преступления, которых еще утром никто не усматривал. На основании рапорта уже в 16:30 было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 205.5 УК РФ(«Участие в деятельности организации, которая в соответствии с законодательством Российской Федерации признана террористической»).

вышел до Нового года, но только после праздников, 9 января пришел и рассказал, что Камалов признался, что летом вступил в ряды запрещенной в России организации ИГИЛ», — поясняет Петр Курьянов.

Тут, конечно, возникает много вопросов. Если тревожная информация о возможных связях Исломбека с террористами поступила в ФСБ уже 9 января, то зачем нужно было еще на сутки откладывать возбуждение уголовного дела? Ведь тогда можно было бы забирать его из спецприемника относительно законно, а не в капюшонах. Ну и главное: чем объяснить весь этот цирк с чередой явно незаконных удержаний и похищений на протяжении трех недель? Сотрудники предвидели появление «тайного свидетеля»? Или, наоборот, рассчитывали, что Исломбек даст не показания (дела-то не было), а, скажем так, «оперативную информацию», на основании которой можно будет закрыть в спецприемник кого-то еще?

Очевидно, ответы на эти вопросы может дать Следственный комитет. Ведь возбуждение уголовного дела в отношении Исломбека Камалова никак не объясняет то, что происходило с ним в предыдущие дни.

Эта история важна еще и потому, что она далеко не единственная. И помогает понять, какими методами у нас формируется блестящая отчетность по изобличенным террористам и предотвращенным терактам.

«Новая газета» будет следить за развитием событий.