Венесуэла имеет самые большие в мире доказанные запасы нефти, примерно на 10–15% больше, чем в Саудовской Аравии. При традиционном рыночном взгляде на обстоятельства долгосрочное развитие отношений с такой страной, выстраивание взаимовыгодных связей — абсолютно правильный путь. Так можно было бы охарактеризовать политику России в отношении Венесуэлы и в первую очередь действия «Роснефти», если бы не влияние на нее специфических взглядов Игоря Сечина, особенностей автократического режима России с одной стороны и личности Мадуро — с другой.

Поэтому для понимания последствий важно иметь в виду путь, пройденный до нас КНР.

При этом добыча нефти в Венесуэле сократилась в три раза, начались перебои с поставками. В 2017-м американские газеты уже писали о начавшихся судебных исках Китая против Венесуэлы в связи с создавшимися задолженностями по договорам.

Почему так получилось? Венесуэльская нефть тяжелая, с высоким содержанием серы. Для ее извлечения необходимы западные технологии, запчасти и химикаты. То есть необходимы оборотные средства в валюте для их закупки. Но в условиях гиперинфляции стоимость валюты от нефтяного экспорта для режима оказалась выше любых обстоятельств. Правительство Чавеса изымало ее у PDVSA (государственная монополия, добывающая нефть и газ на континентальном и морском шельфе Венесуэлы) полностью. Одновременно из отрасли началось вытеснение иностранных добывающих компаний, которых вскоре на рынке не осталось.

Таким образом, у единственного национального оператора началась деградация производства, а обладающих необходимыми возможностями иностранцев, по сути, выгнали. Высшие чины Венесуэлы заявляли, что справятся с добычей нефти сами. Падение добычи не имело характера обвала, все начиналось с небольших цифр, но пришло к грандиозным потерям.

Очевидно, что сумма, вложенная Китаем в Венесуэлу, не помогла добиться поставленных целей. Живет там около 32 миллионов человек, это немногим меньше реального населения современной Украины (а площадь Венесуэлы на треть больше). Но при повлекших самые радужные ожидания политических авансах после революционных событий 2014 года в Киеве Венесуэла получила в разы больше денег.

Итог катастрофический: сегодня Венесуэла банкрот, дефолт наступил по всем внешним обязательствам. Это и есть результат политики Чавеса и Мадуро. Ближайшее будущее страны в деталях неизвестно, так как неизвестны главные подробности соглашений, по которым Венесуэла получала китайские деньги. Понятно лишь, что они заключались на уровне государств, а «Роснефть» вкладывает средства на уровне компаний. Зная, какими терпеливыми и упорными переговорщиками являются китайцы, я склонен предположить, что их вложения защищены максимально.

Отдавать правительство Мадуро должно нефтью, и Пекин знает, что, если в этом году поставки ниже договорных, они вернутся в последующие годы. Тем не менее после 2013 года КНР решила, что финансировать эту финансовую яму далее она не готова — риски невозврата неприемлемо возрастают.

«Роснефти» принадлежат доли в пяти ведущих нефтяных активах Венесуэлы. Мадуро обещает допустить ее менеджеров еще в 9 проектов. Ведомство Сечина получило в залог 49% Citgo, крупнейшем венесуэльском нефтеперерабатывающем заводе на юге США, владеющем там сетью собственных АЗС.

Однако политика, от которой в этом случае никуда не уйти, не обещает гарантированных дивидендов. Да, Мадуро сам назначает судей, в том числе в конституционном суде. Он сам решает, какой будет будущая конституция и свел реальную роль Национальной ассамблеи (парламента) Венесуэлы почти к нулю.

Но диктатор Венесуэлы популист, и его поддержка решающими дело сельскими избирателями держится на дотациях, подачках и льготах. То есть на тех же финансах, которыми он распоряжаться не умел никогда, приведя страну к банкротству.

Учитывая, что экономика Китая в шесть раз больше нашей, расходы России на эту страну «подошли к китайской границе». В случае падения Мадуро основные кредиторы мира проведут с будущим демократическим руководством страны переговоры о реструктуризации долгов и их частичном списании. Вместе со всеми придется прощать долг и России, которая и сама в недавнем прошлом вела такие переговоры как почти безнадежный должник.

При таком обороте венесуэльская политика России в краткосрочной перспективе весьма рискованна. Роснефть пришла сюда во время, когда падение нефтедобычи и финансовая катастрофа проявились не так сильно. Однако, я полагаю, сегодня в Москве понимают риски и отчасти замещают финансовые вливания словесными интервенциями и умеренной демонстрацией флага, вроде перелета двух стратегических бомбардировщиков Ту-160 на авиабазу Либертадор к востоку от Каракаса. Но в отдаленном будущем, в котором не будет ни Путина, ни Сечина с Мадуро, взаимовыгодные отношения России с Венесуэлой могут принести хорошие плоды.