А сегодня мы сидим в красивой черной машине у расписанного цветами подъезда ухоженной «панельки» — ​я и уроженец той самой деревни Брехово Александр, ныне сосед семейства моей двоюродной сестры и хозяин самой знаменитой голубятни в районе Коньково. Любовь к белоснежным птицам младшему школьнику Саше и прочим дворовым ребятам привил дядя Витя из третьего подъезда. Тогда голубей разводили даже на балконах, а у дяди Вити была и голубятня — ​на том самом месте, где сейчас по дороге от автобуса к «панельке» стоит красивая деревянная избушка Александра.

— Это я под благоустройство соседнего Яблоневого сада и Соловьиной рощи попал, — ​поясняет хозяин. — ​Обили мне голубятню вагонкой, озеленили вокруг все. Внутри, правда, не делали ничего.

Остальные 39 голубятен района под реновацию не попали. Так и стоят, покрытые тем, что жизнь послала, в стороне от облагороженных троп. Предпочитают стоять тихо. Голубятня Александра уникальна не только вагонкой — ​за три года и 100 000 рублей хозяину удалось получить официальные документы.

— Сложно было очень, — ​вспоминает Александр. — ​Как по минному полю ходил — ​откажут или нет. Сначала управа, префектура. Департамент природопользования, СЭС, МЧС: «Какая еще голубятня? Что это еще за объект?» У главного архитектора Москвы документы полгода пролежали, потом их спустили к архитектору Юго-Западного округа, и все началось по новой. Только все зарегистрировал, начали ходить участковые: почему с ними не согласовали? И все-таки я все оформил. У меня есть кадастровый номер, плачу 2 рубля 29 копеек в год департаменту имущества. Есть договор с обязательством не увеличивать участок землеотвода и убрать голубятню в течение трех месяцев по требованию. У подавляющего большинства документы 70–80-х, еще от исполкома Моссовета, уже не действительны, а четкой процедуры получения новых нет. И такую голубятню могут снести в любой момент.

В интернете жалоб на незаконный снос довольно много. Конституция РФ утверждает, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Владельца самовольной постройки должны уведомить о незаконности письмом. Но многие уверяют, что никаких уведомлений не получали.

— Новых голубятен нет вообще. Ты сейчас только палку в землю воткнешь, к тебе сразу прибежит управляющая компания. А вся эта история с оформлением… Мне повезло — ​имею официальные документы, и управляющая компания с префектурой помогают. Местные депутаты даже встречи проводят с жителями рядом с голубиным питомником.

Мы вылезаем из машины, проходим сотню метров, наклоняемся, чтобы пройти в низенькую дверь, и попадаем в прошлое. Александр лезет наверх, и под самодельную крышу взмывают десятки совсем непохожих на «городских крыс» птиц.

— Вот это почтовый, — ​спускается с лестницы хозяин. В руке зажат бело-рыжий представитель элиты. — ​Состоятельные люди увлекаются этим видом спорта. Сидят где-то в ресторане и ждут, чей голубь быстрее вернется. Ко мне вот два прибились, видно, домой не долетели. Один чипованный, я информацию разместил, но никто не звонит. По-настоящему ценных искали бы. А вот этих монахами называют, за хохолок, напоминающий капюшон рясы монаха, — ​поймал еще одну красавицу-птицу Александр.

— А они вас узнают?

— Нееет, — ​тянет он. — ​Когда сильно есть хотят, может, и узнают. Но у меня не голодают. Четыре мешка зерновой смеси в месяц, 1000 рублей каждая — ​горох, кукуруза и т.д. Можно кормить одной пшеницей, но ты же, например, кошке любимой не будешь что-то невкусное пихать, да? Прививки два раза в год — ​пузырек стоит 16 000 рублей. Собираемся по двое-трое голубятников, помогаем друг другу. Два раза в месяц принеси в СЭС ведро какашек на анализы. Хотя бы раз в день воду поменяй. Так и живем. Не каждый пенсионер это потянет.

— Как в фильме, изо рта их водой не поите?

— Наверное, кто-то поит, — ​Александр уже снова залез наверх и гоняет голубей для фото. — ​Маленьких птенчиков кормим, когда их иногда мамы отлучают. Берем горох турецкий, добавляем воды, он разбухает — ​и птенчику в рот. Разведение — ​это самое интересное. Кто-то для продажи, другие так — ​посвистеть, погонять и все.

Зимой не гоняют. Александр говорит, развелись соколы. Многие птицы улетают зимовать, и те караулят еду на крыше «панельки», пикируя на белую стаю. Только прошлой зимой забили 11 голубей. Зато летом голуби кружат высоко в небе с утра до вечера.

— Летом приди, одни коляски тут стоят, — ​уже на улице говорит Александр. — ​Вынесешь детям коробку с голубем, они счастливы. Утром встают, говорят: «Пойдем к дяде Саше». Бабушки оставляют батоны у дверей голубятни. Я говорю: «Бабульки, ну не едят они хлеб!»

— Сань, у тебя дворника нашего телефона нет? — ​подходит к нам мужчина из шестого подъезда.

— Нет, но они в три часа здесь будут. Сейчас обед, а в четыре мусорную камеру убирают, — ​разъясняет Александр. И продолжает: —Живем, как в деревне — ​дружно, все друг другу помогают. В Яблоневом саду управа устраивает гулянья с гармошкой. Пруды отреставрировали и из водопровода их теперь чистой водой заливают, запустили рыб, утки прилетают. В Соловьиной роще белок — ​миллион, ворон кусают и на балконах селятся. У голубятни и домовые вопросы обсуждаем. То песка нет на детской площадке, то со счетчиками обманули, то просят цветы, чтобы у дома посадить. Идешь в управу… А что делать? У нас в районе независимых депутатов больше, чем представителей «Единой России», но толку никакого. Всех интересует свой бизнес, а не жители. Думаю, ничего не поменяется, пока не сменится поколение.

А потом мы едем на машине смотреть другие голубятни. Заезжаем во дворы и видим притулившиеся к заборам или гаражам постройки из серии «у кого что было». 5 штук за 15 минут. Все еще живые и даже украшенные местами стрит-артом — ​трогательным рисунком с птичками.

— Новое поколение интересуется голубями? — ​спрашиваю.

— Нет, — ​спокойно констатирует Александр. — ​Мне кажется, у них сейчас, как в СССР, даже секса нет — ​сидят в гаджетах и больше ничего не надо. Мы раньше во дворах жили, сейчас там только мамы с колясками. В нашем дворе и голубятня эта всегда была, и Мухтар какой-нибудь бегал, которого все кормили. Да и сейчас мне, например, Настя из 96-й квартиры говорит: «Дядь Саш, ты мне привез два ведра семечек для синичек и поползней, но что-то быстро кончились». Есть бабулька с инвалидом-сыном. Они на одну пенсию живут, а вторую отдают кошкам с птичками. Но молодежь-то этого не делает…

А потом мы открываем на телефоне форум голубеводов и оказывается, что будним днем там 363 человека онлайн, а вечерами, по словам Александра, заходит и по 4000.

— Раньше мы сидели на Таганской, там был знаменитый Птичий рынок. Потом, еще при Лужкове, его перевели на Садовод. Но это барахолка, и мы занимаем там один павильончик, даже выехать и въехать нормально невозможно. Теперь не на рынке встречаемся, а в интернете сидим — ​кто в Москве, кто в Екатеринбурге. Мне приятель как-то пишет: жена спрашивает, с кем это он там смеется. Да я, говорит, птичек обсуждаю. «Каких еще птичек?!» Так вот и проводят вечера мужики… Есть люди из офисов, есть богатые, есть те, кому за птицу 1000 рублей дадут, и он счастлив, а есть приятель-старичок, которому 100 000 дают за голубя, но он не продает. Раньше какие-то выставки были, клубы, на День города и 1 сентября выпускали наших голубей. Сейчас тоже клуб голубеводов есть, там могут выписать прошение об установке голубятни, но дальше ты упираешься в стену. Когда мимо моей голубятни Собянин в Яблоневый сад проходил и сказал, что городские власти заинтересованы в сохранении голубятен в Москве, я попросил: «Сергей Семенович, порядок только по документам установите, люди все сделают». Это ведь и наш город.