1.Алексей Журавский. «Введение в ислам». Rosebud Publishing

В самом конце года независимое издательство Rosebud, которое прежде в основном публиковало книги о кино, выпустило подборку лекций одного из центральных в современной России специалистов по исламу. Популярные лекции Журавского уникальны сочетанием лаконичности и глубины, а кроме того, редко встречающимся за пределами строго академического мира отношением к делу. Журавский, естественно, не исламофоб, он видит всю сложность и красоту своего предмета, но и сохраняет по отношению к нему исследовательскую дистанцию. Мы много говорим об исламе, но почти ничего о нем не знаем — с этого тезиса начинается книга. Особенно удивительна наша нелюбознательность с учетом статуса ислама как второй конфессии в современной России. В любой европейской стране с такой этноконфессиональной картиной, как наша, все книжные магазины были бы заставлены монографиями по предмету.

2. Михаил Захарин. «Приговоренный к пожизненному». Б.С.Г.-Пресс

Первое впечатление от книги Захарина: перед вами литературная мистификация. Человек с подобной биографией не станет писать 500-страничный манускрипт, скрупулезно фиксирующий детали кругов персонального ада. Но к несчастью, книга документальная, а описанное в ней замыкает традицию русской тюремной прозы от Достоевского и Шаламова до поздних советских диссидентов и, возможно, Андрея Рубанова. Замыкает и начинает ее снова, как если бы всего написанного было недостаточно, чтобы объяснить, что происходит в российской тюрьме сейчас. Захарину было 27 лет, когда за (недоказанные?) преступления в Иркутске он получил пожизненный срок. Дальнейшая его судьба больше всего напоминает обустройство души в лимбе: бесконечное мучение, специально устроенное так, чтобы из него не было выхода, включая смерть. Как и лекции Журавского, это история других, которых мы до последнего времени старались не замечать. Что сказать об обществе, построившем внутри себя лимб, а затем отвернувшемся от него?

3.Иван Крастев. «Экспериментальная Родина. Разговор с Глебом Павловским». Европа

Павловский после 2011 года — это сверхвостребованный в СМИ специалист по идентификации Кощеева яйца. Предполагается, что он когда-то разработал конструкцию последнего, и потому наверняка лучше остальных знает, где искать. Прежде Павловский, как иные персонажи Диогена Лаэртского, книг не писал, но в последнее время активно печатается. Несколько лет назад вышла его «Гениальная власть», затем сборник диалогов с профессором Александром Филипповым, и уже в 2018 году «Ироническая империя». Отличием «Экспериментальной Родины», единственным автором которой указан болгарский кремленолог Иван Крастев, является то, что здесь предметом разговора становится не политическая система России, а биография самого Павловского. Читать это интересно по вполне определенной причине: это история о том, что бывает, когда интеллигенция, а точнее, ее конкретный представитель, приходит во власть. Уникальный для нашей экспериментальной родины случай, чужак в Кремле.

4.Джейн Макгонигал. «Реальность под вопросом». Иванов, Манн и Фербер

Почти незамеченной прошла публикация в России книги разработчика и теоретика видеоигр Джейн Макгонигал, в мире ставшей, пожалуй, главной апологией геймерства как социального феномена. Макгонигал уходит от штампов про то, что игры учат детей или взрослых насилию (исследований, подтверждающих этот тезис, не существует, несмотря на 30 лет интереса к теме со стороны социальных психологов). И рассказывает другую сторону истории: о том, как игры учат верить в себя, преодолевать трудности и координировать свои действия с потенциально неограниченным числом людей. По Макгонигал, игры, по крайней мере, сделанные разработчиками, любящими свое дело, способны раскрывать лучшее в человеческой природе и менять мир. Другой в данном случае, разумеется, геймер, который «опять за своим ящиком сидит». Индустрия видеоигр, к слову, понемногу создает заинтересованного и серьезного читателя. Уже несколько лет назад на русском вышло историческое исследование Тристана Донована Replay (в русском переводе «Играй»), а в прошедшем году «Кровь, пот и пиксели» Джейсона Шрейера.

5.Рэй Монк. «Людвиг Витгенштейн. Долг гения». Дело

Биография ключевого для понимания XX века и нынешней интеллектуальной ситуации философа. Витгенштейн был дилетантом, но таким, который дважды менял правила игры для профессионалов, и в конечном счете стал автором современного западного стиля мышления. По крайней мере того, что процветает в американских и английских университетах. Вкратце этот стиль сводится к тому, что язык имеет значение. Важно не только то, что вы говорите, но и как вы это делаете. Ключевой фактор — осмысленность ваших терминов, так что мыслить означает сперва договориться об использовании слов. Витгенштейн был самой яркой звездой ранней аналитической философии, которая теперь пустила корни повсюду, от права до гендерной теории. Чтобы увидеть, как это работает, достаточно открыть популярную и имеющуюся в свободном доступе Стэнфордскую энциклопедию философии, большинство статей которой выглядит как перечень аргументов. Рэй Монк написал фундаментальный текст, в котором проследил интеллектуальную судьбу Витгенштейна. Биография как ключ к теории — это сегодня снова актуально.

6.Иван Шишкин. «Под фартуком». Индивидуум пресс

Самую популярную кулинарную книгу 2018 года от московского ресторатора Шишкина можно читать как сборник рецептов, но выгоднее увидеть ее в другом регистре. В Москве уже несколько лет назад случилась кулинарная революция, которая, например, предполагает, что кафе больше не рекламируют себя слоганом «вкусно как дома». В уважающих себя ресторанах и на модных фуд-кортах должно быть по определению вкуснее, ведь тут готовят профессионалы, продающие гастрономический опыт. Проблема, однако, в том, что за всей этой революционной активностью не стоит никакой истории. Из советских столовых и бедняцких домашних супов жители крупных российских городов шагнули напрямую к бургеру и фо бо. Как говорить о еде, если имперский канон «Книги о вкусной и здоровой пище» остался в прошлом вместе со сталинскими высотками, а форматы кулинарных шоу на ТВ стереотипны и пресны? Одно время ответ на этот вопрос искал журнал «Афиша», теперь вот на нормальном русском языке о еде пишет Шишкин.

7.Массимо Пильюччи. «Как быть стоиком». Альпина нон-фикшн

Выход книги итальянского популяризатора фиксирует свершившийся факт: вслед за Европой и остальным миром в России появился устойчивый интерес к светскому этическому мировоззрению, которое ассоциируется с учением римских стоиков. Сенеку, Марка Аврелия и Эпиктета одевают в современные деловые костюмы и отправляют их в мир, наполненный неопределенностью и стрессами. Оказывается, что, например, у императора были ровно те же проблемы, что и у современных людей, и что его советы по прикладной этике, цель которой счастливая жизнь, вполне совместимы с научным мировоззрением. После Пильюччи на подходе русский перевод книги современного стоика Уильяма Ирвина «Путеводитель по хорошей жизни». А все движение новых стоиков становится достоянием широких народных масс, которые, например, превращают его — и это по-настоящему забавно — в сексистский аргумент о превосходстве мужчин. Мол, только белый гетеросексуальный мужчина может контролировать свои эмоции. Донна Цукерберг, сестра Марка, написала об этом феномене стоиков-сексистов специальную книгу Not All Dead White Men («Не все белые мертвые мужчины такие»).

8.Михаил Кром. «Рождение государства». Новое литературное обозрение

Самая интересная книга в новой популярной серии НЛО рассказывает о становлении Московского государства в XV–XVI веках — эпохе, которая в учебниках описывается через «собирание русских земель». Интерес исследователя связан в первую очередь с рождением в Москве бюрократического государства Нового времени, сравнимого с западными аналогами или, что менее очевидно, Османской империей. Глядя на русскую историю из этой перспективы, Кром разрушает большинство «общеизвестных фактов», например, представление об отсталости Москвы того времени по сравнению с соседями или объяснения действий потомков Дмитрия Донского в логике «собирания земель». Поразительно, но Кром находит в русском XVI веке республиканскую традицию, где аналогом общего блага становится «дело государево и земское», устоявшийся и в тот момент термин.

9.Уильям Макаскилл. «Ум во благо». Corpus

Маленькая книжка специалиста по этике из Оксфорда объясняет простую, но контринтуитивную особенно для российской публики вещь. Мало просто делать добрые дела, нужно еще стремиться к тому, чтобы делать их эффективно. Широта души и высокая эмпатия — это прекрасно, но было бы неплохо проследить, как именно был потрачен рубль, который вы пожертвовали на благотворительность. И понять, можно ли было потратить его так, чтобы он принес большую пользу. Этакий фордизм в сфере благотворительности активно обсуждается сейчас в мире, а теоретическим лидером движения является известный австралийский философ Питер Сингер, книгу которого о благотворительности «Жизнь, которую вы можете спасти» издал фонд «Нужна помощь». В дискуссии об «эффективном альтруизме» самая важная идея связана, кажется, с нормализацией благотворительности. Помощь тем, кто в ней нуждается, такая же естественная для современного человека вещь, как утренняя чашка кофе.

10.Шон Байтелл. «Дневник книготорговца». Азбука

Вместе с уходом со сцены бумажной книги в качестве единственного носителя информации книжные магазины становятся предметом интереса антропологов. Зачем люди приходят в такие странные места? И что можно сказать об их владельцах? Шотландский книгопродавец Байтелл прославился тем, что однажды расстрелял свой «Киндл», читалку электронных книг, из ружья, а потом повесил ее над прилавком. Чистой воды партизанщина, поддержанная в свое время Умберто Эко, который рассуждал: однажды все электронные устройства откажут, и тогда мы будем читать книги. Проблему книжных магазинов развивает Хорхе Каррион в своей одноименной книге, тоже вышедшей в прошлом году.