C 1927 года журнал Time выбирает персону года (до 1999 года номинация носила название «Человек года» или «Женщина года», потом появилось более нейтральное Person). В журнале подчеркивают, что речь не идет о награде или явных симпатиях по отношению к «персонам» со стороны редакции. Номинация дает понять, как устроен мир и кто является в нем по-настоящему влиятельным.
Например, в 1983 году это позволило Time выбрать людьми года Андропова и Рейгана, в 1957 году — Хрущева, а в 1942-м — Сталина. В последние годы все чаще присуждаются коллективные номинации, что, пожалуй, демонстрирует тенденцию к демократизации мира. В 2017 году Time назвал персонами года участниц движения#metoo, рассказавших миру правду о сексуальном насилии. В нынешнем году на обложке журнала — «Стражи» (The Guardians), это журналисты, защищавшие интересы общества и ставшие жертвами преследования со стороны властей или прямого насилия.
В их числе убитый в посольстве Саудовской Аравии в Турции Джамаль Хашогги, филиппинская журналистка Мария Ресса, осужденная за критику президента, корреспонденты агентства Reuters, взятые в заложники в ходе расследования этнических чисток мусульман в Мьянме, сотрудники американской газеты The Capital, расстрелянные в ходе нападения преступника на редакцию, а также Татьяна Фельгенгауэр и Аркадий Бабченко.
С политической точки зрения жест Time понятен. Информации становится все больше, а профессия журналиста превращается в анахронизм — ведь публиковать тексты или видео теперь может каждый. Тем не менее журналистов продолжают убивать и преследовать по всему миру. Убийцами становятся те, кому не нравятся не просто слова, рассказанные репортерами, но и миссия, которую они добровольно принимают на себя, — рассказывать людям правду, чего бы это ни стоило.
В мире, где каждый автор, журналист ближе к правозащитнику и монаху, связанным профессиональной этикой. И именно следование за этикой является главным риском журналиста.
Без этих «стражей» старые ценности свободы, открытой дискуссии и демократии станут невозможными, напоминают нам в Time.
Особенно тяжелый дефицит «стражей» в авторитарных государствах, где правда всегда опасна, а работа профессионалов, а не пропагандистов, находится под негласным запретом. Так что тот факт, что в списке Time сразу двое наших коллег, одновременно и радостный, и грустный. Он означает, что ставка за профессионализм в России остается очень высокой. И он же означает, что именно сейчас, преодолевая цензуру и сопротивление, ее можно делать так, чтобы это прозвучало на весь мир.
Татьяна Фельгенгаэур оправилась после нападения на нее в редакции «Эхо Москвы» и вернулась к работе. Получив «персону года», Татьяна написала в твиттере, что теперь можно и на пенсию, но это явно не тот случай, и все только начинается.
Аркадий Бабченко был объявлен украинскими властями мертвым, затем воскрес, и тоже продолжает работать — так, как он представляет себе честную работу журналиста из России во время войны. Мы не во всем разделяем нынешние взгляды Бабченко и не можем объяснить некоторые детали инсценировки покушения на него. Но радовались, когда узнали, что Бабченко живой, и рады теперь, когда он получил награду, — пусть его тексты о войне прочитает больше людей.
Жаль, что Time не упоминает в числе «стражей» Орхана Джемаля и его коллег, трагически погибших в ЦАР.
Но мы знаем, что они тоже заслужили право быть в этом списке, как и все погибшие в 2018 году журналисты, просто делавшие свою работу.
