Слово года — непривычно звонкое, яркое, молодцеватое — «Новичок», кодовое обозначение семейства отравляющих веществ, производившихся в советское время. Под стать ему, как светлая рубашка — темным брюкам, слово токсично (второе место). Наконец, венчает эту композицию еще одно имя собственное — «Вагнер», который, конечно, не композитор, а, опять же, название частной военной компании.

Все тайное, которое стало явным; гибридное, которое превратилось в тотальное. И чем оно безжалостней, тем более невинным или, наоборот, бодро-оптимистичным названием прикрывается. Лишь одно из пятерки слов-призеров напоминает о делах наших внутренних: пенсия, пенсионер. Ну и дальше уже — все родное, знакомое: и заграничный харассмент, и отечественный мундиаль. И снова — призраки гибридного полуприсутствия — ихтамнеты и вирусный, и попытка борьбы с этими призраками — санкции. И ответные попытки бороться с интернет-реальностью — с помощью блокировки, а также наказания за репосты.

Волшебная цифровизация, провозглашенная правительством, служит своеобразным памятником двойному сознанию в России. Никто не обращает внимания на это вопиющее противоречие: славить цифровизацию, при этом запугивая ее потенциальных участников. А может быть именно такой — идеальной, небесной — цифровизация и была задумана — без людей, без репостов и лайков?.. Ну что ж, это вполне, как говорят в народе, ожидаемо (еще одно из слов года).

Список Выражений года тоже вышел вполне гармоничным, и как бы образующим пары со словами года. На первом месте — Солберецкий собор. Поскольку именно так название собора прозвучало в исполнении господ Петрова–Боширова, и писалось во всех последующих расследованиях («Солберецкие»), то и решено было оставить именно этот вариант произношения. Хотя литературная норма предлагает все же употреблять это слово с буквой с после л — Солсберецкий.

И вновь мы возвращаемся в родную гавань: пенсионная реформа (пенсионный возраст, повышение пенсионного возраста), «Театральное дело», «Новое величие» (дело об экстремизме). Следующие выражения года словно бы уточняют смысл предыдущих: вмешательство в выборы, мусорные бунты, токсичные люди, гибридная война, выйти из зоны комфорта. Название «Зимняя вишня» —как единственное напоминание о трагедии; а в целом реакция на происходящее — гибельно-восторженная — вполне в духе времени. Выражение что-то пошло не так превращается в российскую формулу смысла, принцип существования. Можно даже сформулировать короче и емче — «идите не так!», что вполне могло бы сегодня быть начертано на новых знаменах — наподобие «Вперед, к победе коммунизма».

Выражение «Но есть и хорошие новости…»(среди множества плохих) понимается сегодня только как насмешка. Поскольку в основном новости такие:ядерный апокалипсис, дебаты без кандидата,приключенияБлизнечной пары(Боширов–Петров, Кокорин–Мамаев). Следим также за движением беспилотной торпеды с непредсказуемой траекторией, переизбранием будущего и энным днем голодания (о Сенцове). Удивительно органично также коррелируется уже известное нам выражение «иду за попкорном с продуктовым набором судного дня». По-видимому, он и будет состоять из одного попкорна. Забавно, что

Первое место в номинации Антиязык занял в этом году глава государства: «Мы попадем в рай, а они просто сдохнут». Напомним читателю контекст: во время заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» 18 октября 2018 года Владимир Путин на вопрос о готовности России применить ядерное оружие пояснил, что суть нашей ядерной доктрины в том, что «агрессор должен знать: возмездие неизбежно, все равно он будет уничтожен. А мы как жертва агрессии, мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут». И добавил: «Потому что они даже раскаяться не успеют».

На этом фоне все остальные фразы года меркнут. Впрочем и в номинации Антиязык сохраняется какая-то удивительная органика. На втором месте оказалась фраза «Дожитие, возраст дожития». Да уж, какая уж тут жизнь — одно дожитие. Все следующие выражения-призеры в номинации Антиязык также крутятся вокруг экзистенциальных проблем, вполне в духе Сартра и Камю смело ставят под вопрос сам смысл такой жизни. Речь о недавних выражениях двух чиновниц: «Государство не просило вас рожать» и «Макарошки стоят всегда одинаково»(о прожиточном минимуме). И венчает этот список — какая органика, какое чувство гармонии — знаменитое можем повторить. А если кто захочет съехать с сатисфакции, то пусть не строит иллюзий. Народ не дурнее Сартра, как говорится, и выражает главную проблему существования острее и образнее: «куда ты денешься с подводной лодки».

А язык нашего чиновника — то предельно откровенен, то напротив чересчур формален. Вот слово из номинации Антиязык оптимизировать — в значении отменить или закрыть; сколько в нем мужественной сдержанности, скупой констатации неизбежного. Впрочем, любая из фраз и слов Антиязыка просится в гранит: «Ко мне никто не домагивался…», «Фабрикация ложных фальсификаций», «Мы не должны рожать от другой расы», «У народа России имеется одна лишняя хромосома»и, наконец, знаменитое — «Кора дуба и боярышника». В каждой из этих фраз словно бы обнажается сама дикая, доцивилизационная стихия — образуя с языком официоза причудливый синтез. Не подкачал на этот раз и представитель с другого берега — Дональд Трамп с выражением «самый стабильный гений» —и это, конечно же, о себе. А на любые критические замечания Антиязык отвечает всегда одним словом: это провокация!

…Когда-то Чехов, подъезжая к Минеральным Водам, заметил чью-то неграмотную надпись: «источник искустевных вод». Этим словом — искустевный — можно назвать целый пласт параллельного, сетевого языка, который играет роль кривого зеркала официоза — или, напротив, уравновешивает чересчур возвышенное. Словарь этого «искустевного» языка пополняется с регулярностью; не стал исключением и нынешний год: вкусняшка, волнительно, сорян. Язык словно бы издевается и передразнивает литературные нормы и приличия — глухо хохочет над ними, подобно достоевскому человеку из подполья.

Наконец, номинация протологизмы — творчество самих филологов по мотивам случившегося в этом году — а также всех неравнодушных к языку граждан. Очередная попытка дать определение социальному устройству, при котором мы живем — вохрократия (доминирование во власти силовиков и спецслужб). Пенсиянин — россиянин, волею судеб доживший до реформированной пенсии. Перекличка этого слова с устаревшим, книжным «персиянин» настраивает нас на эпический, фольклорный лад: тот, кто дотянет до пенсии, также будет казаться нам сказочным, былинным героем. Выборарирум (избирательная кампания, сопровождающаяся скандалами) — в этом слове отзвуки и терратриума, и аквариума. Шумобесие (потребность все время себя оглушать, неспособность переносить тишину) означает еще и шум как генеральный принцип навязываемой действительности. Шум информационный, визуальный, звуковой — с его помощью глушат сегодня остатки здравого смысла и любое проявление инициативы, любую человеческую самость. Наконец, инополитянин (политик, который смотрит на жизнь, словно с другой планеты). Однопорчане, Валдгалла, медиюка (от «злая медия», которая выедает мозги, затем заполняет продуктами своей жизнедеятельности) — новые слова для обозначения сути современной пропаганды: самоуничтожение вопреки даже инстинктам самосохранения. Протологизмы перепости-поле и экстремемист — в свою очередь, самоназвание интернет-стихии, которая пытается выжить вопреки запретам и гонениям.

«Сердце будущим живет. Настоящее уныло», — писал Пушкин. Все это можно выразить и одним словом: «настомящее» (нас томящее) — настоящее, которое томит нас, вызывает скуку и уныние (Михаил Эпштейн). Это вроде бы настоящее, но тянущее нас куда-то вопреки всем законам в топь забвения, в беспросветную муть самоповтора. Антигармония жизни образовала своеобразную гармонию — так и новые слова яростно блистают на фоне темнеющей действительности. Шире шаг, как говорится, товарищи. Вперед, навстречу новой утопии.

Андрей Архангельский, член жюри «Слова года», — специально для «Новой»