Орегон, 1850 год. Золотая лихорадка. Охотники за головами братья Чарли и Илай Систерс по заданию загадочного и могущественного Командора (неожиданное камео Рутгера Хауэра) должны изловить некоего Херманна Ворма (Риз Ахмед), золотоискателя-авантюриста и химика, изобретшего раствор, с помощью которого можно отыскать золото в реке. Им в помощь дан частный детектив, джентльмен Морис (Джейк Джилленхол). Но детектив с литературными амбициями заражается утопическими идеями чудаковатого химика Ворма о некоем идеальном социальном обществе, где не будет место наживе и крови, а будет только духовное развитие. Где же построят мечтатели с больших дорог этот идеальный рай, город Солнца? В малопривлекательной и опасной техасской столице Далласе.

Их путь сквозь Дикий Запад в Калифорнию — игра на выживание, марафон приключений.

Сначала вроде бы классический вестерн. Ну, может быть, чуть медленнее, чем старый добрый вестерн. И поэтому получаем возможность пристальнее всмотреться в героев. Чарли (Хоакин Феникс) — брутальный социопат, когда напивается, громит все и всех. Элай (Джон Си Райли), убивающий, скорее всего, по «роду занятий», все больше задумывается об уходе из смертельного бизнеса.

Прожженные беспредельщики мило болтают о пустяках: о лошадях, еде, названиях городов, красной шали, которую подарила задумчивому Элаю одна милая «школьная учительница». И теперь у него с этой шалью своя трогательная и смешная связь (здесь сразу же вспомнится Тарантино). Золото манит как недосягаемая мечта и, наконец, материализуется: сверкает в темной изумрудной воде отравленной химией реки. И поговорка «купаться в золоте» обретает зловещее значение.

Но когда вчерашние враги, хищники и жертвы станут союзниками, фильм совершенно изменит русло, двигаясь между берегами насилия и книжными идеями, между старым Западом и новым.

«Братья Систерс» — вольная вариация на сюжет бестселлера Патрика Де Витта, многослойного, немного путаного романа, попавшего в шорт-лист Букеровской премии. Но обладатель Каннской золотой ветви режиссер Жак Одиар («Пророк», «Дипан», «Читая по губам») как раз и выхватывает из романа прежде всего подробности, «отклонения от жанра». В американском кино европейского режиссера не увидишь никаких шерифов, кантри-салунов с красотками, мешков с деньгами… Герои — неприкаянные скитальцы. Самое захватывающее происходит за пределами экрана.

Место перестрелок занимает алхимия взаимоотношений разных, как вода и масло, героев. Крутой экшн разбавляется дурацкими меланхолическими беседами, трагедия — юмором: Элай с изумлением изучает новые изобретения человечества — зубную щетку и восхитительное приспособление — ватерклозет. Он готов шагнуть в море новой цивилизации. Новой жизни.

Жак Одиар настаивает на том, что снимал не столько вестерн, сколько исторический фильм, но на Диком Западе. Он ломает жанровые рамки, соединяя насилие с состраданием, эксцентрику с задушевностью. При этом его кино напоено отсылками к «Дикой банде» Пекинпа, к «Буч Кэссиди и Сандэнс Кид» Джорджа Роя Хилла, к «Хорошему, плохому, злому» Серджио Леоне.

Сила кино Одияра, прежде всего, в героях. Практически у всех из центральной четверки персонажей «Братьев Систерс» сложная история взаимоотношений c родителями. Мечтательный искатель приключений Моррис не оправдал надежд уважаемой семьи. Элай с Чарли с содроганием вспоминают о жестокости и беспробудном пьянстве отца (Элай горюет, что пристрелил папашу Чарли, а не он). Братья, жертвы детского травматического опыта, по сути, так и не вышли из шинели семейной трагедии, остались изуродованными инфантилами. И с помощью романтики больших дорог пытаются найти свой путь в рай детства, которого их лишили. Поэтому они и плачутся друг другу в жилетку.

В этом сугубо мужском кино спрятана гендерная игра. Мэйфилда, бородатого крупье, держащего в страхе целый город, играет мужеподобная актриса. Сами братья с фамилией «Сестры», пугающие своих и чужих безбашенной жестокостью, на самом деле чудовищно ранимы, и с развитием действия все больше обнаруживается уязвимость не такого уж сильного пола.

Четверо протагонистов в круговерти погони друг за другом доберутся до океанских просторов Калифорнии. Увидят город будущего: бурлящий жизнью гигантский улей Сан-Франциско, где никому ни до кого нет дела. Тем более до социального равенства. И… повернут обратно.

В жестокое время обрести себя еще труднее. Самое любопытное — следить за тем, как «за время пути» медленно «подрастают», взрослеют, меняются герои. И даже неуемный, ошпаренный Чарли вдруг кажется жалким, неуклюжим, нуждающимся в эмпатии.

Одиар собрал блестящую актерскую команду. Хоакин Феникс, один из самых интересных актеров современности, в роли Чарли выказывает раскаленный темперамент дикого зверя, который медленно и трудно превращается в гомо сапиенса. Джон Си Райли играет человека, постоянно живущего на войне, но мечтающего о мире.

Фильм Одиара — увлекательная, красивая и печальная истории об открытии не золотого прииска, а себя самих. О погоне, бешеной, многодневной скачке — к себе. Поэтому один из героев фильма может обратиться напрямую к камере, для него не только брат, но и зритель — доверенное лицо.

Камера Бенуа Деби противопоставляет кровавые замашки мчащихся к золоту и смерти неприкаянных злодеев — ослепительной красоте окружающего мира. И непонятно, как можно выстрелить в кого-то, когда вокруг: соломенные степи, заснеженные вершины гор, безбрежный океан, шорох батистовой занавески, просвеченной утренним лучом. Музыка Александра Деспла добавляет этому роуд-муви волнения, тревоги и нежности.

Юбилейный Венецианский кинофестиваль, на котором состоялась мировая премьера фильма, стал едва ли не рекордным по числу вестернов. Вскоре после «Братьев Систерс» на наши экраны выйдет «Баллада Бастера Скраггса» братьев Коэнов.

Сразу после новогодних праздников — «Недруги» Скотта Купера. Надеюсь, покажут у нас и «Соловья» Дженнифер Кент, удостоенного специального приза жюри в Венеции.

Дом Christian Dior включил в модный гардероб не только ковбойские сапоги, но и широкополые шляпы. Кажется, и кинозрителей вновь охватила ностальгия по одинокому мифологическому герою, хорошему, плохому и злому, бросающему вызов меркантильному миру. Готовому поставить на кон свою жизнь. Как говорил король вестерна Джон Уэйн: