Ненастье — не просто дачный поселок, а целый мир, который десять лет наматывался на колеса раздолбанного автобуса с «афганским» прозвищем «барбухайка». А за рулем автобуса сидел Герман Неволин, бывший солдат забытой Афганской войны. В чем суть этого мира? Почему ненастье в России неизбывно, только меняет облики: то это Афган, то дешевые квартиры в панельных домах, за которые люди бьются едва ли не насмерть, а то город Батуев с его промзонами, толкучками, бурьяном на газонах и дымящими заводскими трубами. Этот русский город и весь этот русский мир созданы словно бы для грейдеров, грузовиков, бэтээров или каких-нибудь шагающих экскаваторов. Однако живут здесь люди. Взгляд Сергея Урсуляка, режиссера фильма «Ненастье», чутко уловил вечную русскую хтонь, ямщицкую тоску, экзистенциальную бездну национального существования.

Но есть свет и воздух. Есть вера, надежда и любовь. Можно жить иначе. Танюша Куделина, которую играет Татьяна Лялина, огромными глазами смотрит в экранчик портативной телекамеры и видит море, синий город, мужчин, женщин и детей — видит и едва слышно спрашивает: «Это рай?»

А рай достижим. И однажды «барбухайка» Германа превратилась в сияющий от солнца ковчег, идущий в рай. Ковчег вез в новые дома молоденьких жен и маленьких детишек. Грозный «Коминтерн», союз ветеранов Афганистана, захватил две новостройки, обещанные городом «Коминтерну», но отданные в уплату банку. Чтобы предотвратить потерю жилья, афганцы заселились самовольно и сразу с семьями. И женщины с детьми ехали к счастью, чувствуя решительность и заботу своих мужей. А потом отчаянные парни в тельняшках у дверей автобуса целовали своих жен, передавали друг другу младенцев, принимали безногого товарища на руки. Триумф человечности. Первые люди, сошедшие с плота на неизвестный берег.

Потом, когда безжалостные жернова эпохи перемелют «Коминтерн», в ковчеге-«барбухайке» будут ехать последние люди — Герман и Танюша. Они последние во всех смыслах: в отличие от прочих, не предали человечность той давней поездки, но, увы, остались в жизни на последних ролях, не добившись никакого успеха, хотя многие из прежних товарищей урвали и власть, и бабло.

Фильм Урсуляка — о том, как это происходило и чего это стоило. Мерный и мощный ход сюжета подобен движению танка — или поступи рока. «Коминтерн» сражается за место под солнцем. И на каждом этапе борьбы у него свой командир.

Лихой экстремист-альтруист Серега Лихолетов, хам и наглец, позер, крассафчег. Он провозгласил свою идею: мы — братья по войне, мы не кидаем друг друга, а потому в мире всеобщих подстав мы победим. И «Коминтерн» побеждал: захватил рынок и дома. Для всех своих — «даром, чтобы никто не ушел обиженный». Этого героя Александру Горбатову сыграть, наверное, было нетрудно: он яркий и щедрый, он напоказ. Но через несколько лет, когда Серега отсидел за товарищей в тюрьме, а товарищи отвернулись от него, Горбатов играет другого человека: не «гибрид Мао Цзэдуна с поручиком Ржевским», а героя огромной драматической силы — утратившего понты, но не предавшего идеалы. Такое раздвижение души по вертикали — вглубь и ввысь — вызывает зрительскую оторопь, словно тебя обдул ветер от стартующего истребителя вертикального взлета.

Серегу сменяет новый командир — Егор Быченко. И у него идея совсем другая: мы — армия, и мы всех нагнем. Злая агрессия Тараса Епифанцева рождается не сама по себе, от беспредела. «Коминтерн» в банду превращает все тот же Афган — единственный опыт ветерана. И в заиндевелом трамвае, умирая у окна от пули мстительного бандита, Быченко–Епифанцев едет по раскаленному Панджерскому ущелью. Быченко никогда оттуда не возвращался. «Дембеля не бывает», — как когда-то заявил Лихолетов.

Меняется вожак — и меняется команда. Хитрый азиат Каиржан Гайдаржи провозглашает новую идеологию афганцев: нам все должны, и мы свое выкрутим. Ацамаз Байкулов играет блистательного полковника Дикой дивизии, который вошел в высшее сословие империи. Его, конечно, тоже убивают — и его, блин, жалко, жалко, как почти всех! Они творили черт-те что, но Сергей Урсуляк показывает их так, что становится ясно: бог создавал их не для этого. Может быть, для сухарно выжженного Афганистана; уж точно — для солнечного ковчега «барбухайки»; но не для разборок в индустриальных дебрях. Слишком щедрая у них природа.

А потом все достается тому, кто умеет ждать и манипулировать. У кого есть компромат и нет совести. Выморочному полковнику Щебетовскому, которого играет Павел Ворожцов. И полковник, разыскивая украденные деньги, стравливает между собой двух людей, выкованных двумя разными эпохами и идеологиями. Александр Голубев играет главного боевика у полковника. Это человек-война: предельно точный в движениях, ледяной, бестрепетный и совершенный, как автомат Калашникова. Антон Филипенко играет следователя милиции: форсистый, интеллектуальный, ироничный, в меру циничный и продажный. Победит ли бабло — зло? Н-ну да, победит. «Ворюга мне милей, чем кровопийца». Но ненастье от этого не развеется.

Ненастье бессильно только перед такими, как Герман Неволин по кличке Немец, хотя Неволин по самую маковку в мороке эпохи. Он не герой, как Лихолетов. Он — русский солдат. Не того лубочного пошиба, когда с прибаутками сварит кашу из топора и обыграет черта в карты. Он не знает, за что идет война и кому она нужна. Но знает, что должен делать на войне: не предавать своего командира и спасать свою женщину. Даже если армия разгромлена, оружия нет, а командир убит. Это ничего не меняет. Он должен защищать. Он же солдат. Он — последний рубеж обороны. Александр Яценко играет Неволина с такой пронзительной силой, что рушатся все шаблоны. Когда Немец на вокзале рыдающе кричит жене в телефон: «Танька, как же плохо мне без тебя!..» — зритель с пережатым горлом понимает, что настоящий мужчина в данном месте и данных обстоятельствах скажет именно эти слова и именно так. Никакой брутальности не надо. В этой истории и так все брутальны по самое не могу: бушлаты, тельники, берцы, камуфляж. Русская народная одежда. Но есть еще совесть и любовь.

Ее зовут Танюша, а играет Татьяна Лялина — эльфически прекрасная, словно не из этого мира. Танюшу все ранит, она ни с чем не может справиться, но кого еще защищать, если не ее? В битве тираннозавров за экономические активы у нее нет ни единого шанса даже уцелеть. Но увидеть такую женщину и загородить ее собою и означает евангельскую истину. Танюша — оправдание творимого беззакония, потому что ей, бессильной, остается только верить: она и хранит веру. Не в Бога, конечно, а в человека. Она тоже стоит на своем рубеже обороны, и это понимает только Герман.

Его стойкость в человечности не нужна тем, кто его окружает. Бывшая жена Марина, которую роскошно играет Серафима Красникова, не женщина-вамп, конечно, и не базарная хабалка; у нее вроде бы те же ценности, что и у Танюши: свой мужчина, свой дом. Но Марина способна перешагнуть через другого, она слишком укоренена в эпохе. Она женила на себе Немца, а потом выгнала его, оттягав квартиру, потому что Немец не желал брать то, что можно взять. А Танюша даже попросить не умеет: ей неловко отягощать кого-то собою. Такие, как Танюша, при кораблекрушении смиренно уступают свое место в шлюпке, а такие, как Марина, соглашаются это место занять. Нельзя осуждать. Но и доверять нельзя.

И есть еще отец Танюши, бывший тренер Яр-Саныч в исполнении Сергея Маковецкого. И Маковецкого в нем не узнать: это, наверное, самая неожиданная роль для мэтра. Зачем нужен Яр-Саныч? А затем, чтобы показать: пути назад, в СССР, нет. Время идет в правильном направлении, хотя в это очень трудно поверить. Никто не хочет в мир Яр-Саныча даже из разборок «лихих девяностых». Яр-Саныч сам и есть ненастье, внутренняя закабаленность человека. Нужна дерзость художника, чтобы сыграть столь расчеловечившегося индивида.

Конечно, главные герои фильма — афганцы. Но этот фильм не про афганцев или «афганский синдром». Это не новая версия про коллективного российского Рэмбо, который служил Родине, а Родина его оскорбила, и у него не заржавело с ответом. И нельзя сказать, что это «фильм про каждого из нас», ибо очень немногие в девяностые вели такую жизнь, как парни из «Коминтерна». Это фильм про поток времени, который, как поток ветра, раздувал или схлопывал парашюты, увлекал парашютистов куда надо или разносил куда придется. В образах своих героев Сергей Урсуляк овеществляет Творение истории: что к нам приходит и почему, что от нас уходит и почему. Этот фильм будет интересен всем, но не потому, что «народное кино», а потому, что национальный эпос.

Алексей Иванов