Первым говорит Митрохин. Этот энергичный человек, поседевший в борьбе против московского беспредела, одет в серую курточку с накладными погончиками, застегнутую под самое горло, и в потертые джинсы со складками на коленях. Левой рукой он держит микрофон, правой делает короткие жесты. В низком голосе сила. С первых же слов он говорит напрямую, не церемонясь и не лавируя, не выбирая оборотов и не пытаясь критиковать и одновременно расшаркиваться, ― все лепит в лоб.

Это сквер в центре Москвы, в пяти километрах от Кремля, в сплетении старых московских улиц. За спиной Митрохина памятник москвичам, погибшим при бомбежках: женщина, обнимающая ребенка. Митрохин говорит о фашистах, захвативших город и ведущих войну против его жителей. Говорит о том, что у этой войны уже есть жертвы, есть москвичи, которые умерли, не выдержав захвата их домов и дворов. Потом берет красные гвоздики и вместе с другими людьми кладет к памятнику. Холодно, он натягивает на уши и почти до бровей синюю шерстяную шапочку и становится совсем неотличим от других участников митинга и от многочисленного люда Москвы.

Голос его сел, он охрип, выступая на митингах, встречах и сходах москвичей в разных районах.

Про этот митинг.

Митинг местный, локальный, собран жителями Малой Тульской и 2-й Рощинской улиц, подвергшихся нападению тех сил, которые ораторы называют «мафией». Но недаром на митинг приехали и выступают на нем люди из других районов и муниципальные депутаты других округов. Это происходит повсюду.

Как это происходит? Дворовый подъезд к дому и зеленая зона вокруг странным образом вдруг отмежевана к нежилым постройкам. За один день подлежащая захвату земля обносится глухим забором. Жители узнают из щита на заборе, что у них во дворе будет построен элитный 12-этажный дом с двумя этажами подземной парковки. Они недоуменно стоят у внезапно выросшего забора (люди, годами и десятилетиями живущие в окрестных домах, москвичи разных лет и убеждений) и понимают, что этим щитом с объявлением некто обращается с ними, как оккупант.

Митрохин не хочет, не намеревается и не будет соблюдать спокойствие. Несколько дней назад он уже приезжал к внезапно выросшему серому забору и вместе с мужчинами из соседних домов наваливался плечом и бил ногой в запертые ворота стройки.

Из чего вырастает уличный протест, который начинается с толпы недоуменно молчащих людей у внезапно выросшего во дворе забора и продолжается сбором подписей, митингом и криками: «Мы здесь власть!»? Он начинается с того, что все законные юридические пути оказываются путями в никуда, что на письма жителей, направленные во все возможные адреса, приходят отписки, что люди ощущают и понимают с холодной ясностью, что власть их не слышит и не хочет слышать.

В один день вырубают во дворе десять деревьев, и становится больно смотреть на пни. В один день ставят забор в трех метрах от стен дома, так что жители теперь должны пробираться бочком в грохоте стройки и реве бульдозеров, копающих дыру в ад ― котлован. Вы жили с окнами на тихий старомосковский двор? Теперь будете жить с видом на стройку, дыша ее пылью, ощущая на лице ее грязь, слыша каждый день ее нервирующий шум. И мучение ваше теперь навсегда. Стройка закончится, но не ваш кошмар.

Это и есть многократно описанная, многократно осужденная, многократно запрещенная и, несмотря на все запреты, продолжающаяся кошмарная и бесчеловечная точечная застройка. Это и есть разбой и разврат бизнеса, втыкающего богатый отель с апартаментами прямо в середку тихой Москвы. Это и есть то, что происходит с одними людьми и может каждый день произойти с другими, со всеми и с каждым. И поэтому люди на митинге говорят: «Сопротивляться! Объединяться! И не отделять социальный протест от политики!»

Возводит небоскреб компания «Рощинская», единственный учредитель и генеральный директор которой Алексей Олегович Перлин, выпускник МГИМО, 32 года. Он же учредитель и генеральный директор компании СМУ-6 Инвест, сообщающей, что «в комплексе «Данилов дом»… будут представлены 28 апартаментов площадью от 58 кв. м до 230 кв. м. Все апартаменты будут сдаваться с дизайнерским ремонтом. Стоимость кв. метра — от 300 тысяч рублей». Иногда г-н Перлин дает интервью и элитное жилье называет щегольским словечком «элитка». Он любит строить элитку. Да и сам он живет в элитке, в доме, который риелторы называют «домом для приближенных Путина». Там сейчас продаются две квартиры: одна стоит 478 266 300 рублей, другая — 943 060 300. Является ли бывший начальник главного управления капстроительства Управления делами президента Олег Перлин отцом Алексея Олеговича Перлина, я с полной уверенностью утверждать не берусь. Бывают же странные совпадения фамилий и отчеств.

«Собянин! Я теперь живу на стройке! Верни мой двор!» ― такой плакат на двух палочках держит девушка, пришедшая на митинг в оранжевой строительной каске. «Было? Будет?» ― написано на листе ватмана, который рукой в серой перчатке держит пожилая хорошо одетая женщина в черной шляпке и с цветным шелковым шарфом в разрезе пальто. На ее плакате фото тихой и невысокой Тульской улицы и картинка этой же улицы с 55-метровым зданием. Две девочки, подняв капюшоны на ноябрьском ветру, упорно и неподвижно стоят с листами, вырванными из школьного альбома, а на них цветными фломастерами нарисованы солнышко, деревья, сердечки и печатными буквами написано «Нет стройке!». И дальше, дальше, чуть ли не каждый тут, в сквере, с самодельным плакатом. «Нет небоскребу в старом московском дворике!», «Такого мы не выбирали!».

— Строительство комплекса апартаментов на 2-й Рощинской ведется в соответствии с полученными разрешительными документами. Ранее нами был оформлен порубочный билет: вместо частично вырубленных деревьев непосредственно на строительной площадке мы высадим более 70 зеленых насаждений. Шум на стройке возможен только строго в допустимые часы. Тротуар и общественные зоны, о которых говорят активисты, будут открыты для всех: проход будет ограничен только на период строительства. Мы приносим извинения за возможные доставленные неудобства и постараемся сделать все возможное, чтобы не нарушать комфорт местных жителей.