Мы тут все переживали, что в России арестантов содержат в нечеловеческих условиях. Что над ними издеваются, как над Ильдаром Дадиным.

Но, по счастью, оказалось, что правило это действует не всегда. Есть счастливчики, для которых тюрьма — это пятизвездочный отель. Крабы, икра, ну и все такое. Этих крабов и икру можно показывать Страсбургскому суду в следующий раз, когда какой-нибудь дурак пожалуется на нечеловеческие условия содержания.

И кто этот счастливчик?

Двух девочек — пяти и двух лет — банда Цапка, к которой он принадлежал, убили в ванной, а девятимесячную девочку Амиру бросили живой на кучу трупов и подожгли.

Никакой надобности убивать ее не было, но тут главное было — показательность казни. Цапку и Цеповязу надо было преподать жителям станицы урок: показать, что власть их беспредельна и что им никогда и ни за что ничего не будет. «Убитый, — объяснял Сергей Цапок, — подрывал мой авторитет. Поэтому я хотел, чтобы он мучился сам и видел, как мучаются его близкие».

Понятно? Если ты сжигаешь живьем девятимесячных детей, то тебе в российской тюрьме полагается пятизвездочный отель с икрой.

Эти два обстоятельства — икра и пятки — неразрывно связаны. Дело в том, что в нормальном государстве тюрьма — это место, где наказывают за преступления. А тюремщик — это просто винтик в машине.

В России же все наоборот. Наш тюремщик, как и всякий другой чиновник в России, является владельцем некоего ресурса. Этим ресурсом является жизнь всех подведомственных ему заключенных. Он может превратить ее в ад. Он может превратить ее в рай.

Он и превращает ее в ад — чтобы ему платили. Или чтобы другие платили, не дожидаясь избиений.

Кроме того, начальникам тюрьмы надо работать. Надо охранять зону, наводить порядок в бараках. Это тяжело, контингент неприятный. Задачи опять-таки можно отдать на аутсорсинг самим заключенным.

Таким образом, в идеале начальник тюрьмы не делает ничего, а имеет все. Он сидит в кабинете, положив ноги на стол, и кушает икру. А всю работу за него выполняет заключенный. Он внушает, бьет и строит зону по струнке. Он сам насилует и бьет новых заключенных, если, конечно, начальник не испытывает личной сладострастной потребности унижать и насиловать.

И за это заключенный платит деньги, ест икру, жрет наркотики и имеет приведенных к нему девок.

Кто ж тот заключенный, который в результате оказывается наверху всей пищевой цепочки?

Правильно: Цеповяз.

Эти люди тем же самым занимались на воле. Они контролировали огромные группы людей — в данном случае станицу Кущевская — с помощью тотального террора. Члены их банды систематически насиловали женщин, только потому, что это было вроде способа инициации в банде. Это был способ доказать, что ты являешься достойным ее членом.

Как строился их бизнес на воле? Точно так же: за счет братских отношений с властями — и за счет тотального контроля государственного аппарата, который всегда мог гарантировать, что если кого-то Цапок недоубил или недозапугал — то этот кто-то сядет.

Да это ж идеальный персонаж для зоны! И щуку бросили в реку!

Что Цапки делали на воле? Убивали и терроризировали, пользуясь абсолютным прикрытием со стороны властей. И платили этим властям.

Что нужно тюремщику на зоне? Ему нужно, чтобы зэк был готов убивать и терроризировать и чтобы он ему, начальнику, платил. Кто годится на эту должность лучше, чем Цеповяз, некогда депутат от «Единой России»?