Выгнали пиндосы Меган Келли, выгнали, паскуды, с NBC. Хорошо б теперь ее пригрели, как сказал Клейменов, на Руси. Но Клейменов — человек опрятный, ничего не скажет от души. Пригласил — и сразу на попятный: мы шутили, Меган, не спеши! Ну а я скажу: какие шутки?! Заслужила, кажется, сполна. Перепреет еж у нас в желудке — значит, приживется и она.

Шум, скандал, ничтожная придирка — и звезда покинула экран: снять могла бы фильм не хуже «Цирка» пара Симонян-Кеосаян! И в финале, с нею маршируя посреди нашистских школяров, запевал бы после поцелуя Соловьев, как прежде Столяров: «Широка страна моя родная! Широка и в суше, и в воде. Я другие страны тоже знаю, даже дачи строю кое-где, — но увы, имеются примеры, в прессе освещенные не раз, что в другой стране такой карьеры не построить людям типа нас. Широка страна моя родная для таких, какие бьют с носка, — гопника, лгуна и негодяя.

Я прошу: возьмите Меган Келли в логово останкинских волчат. Те, что раньше телек не смотрели, ради Келли вновь его включат. Ясно, что она не из монашек, что она не склонна льстить толпе, — ей теперь, конечно, мстят за наших, за ее беседы с ВВП. Повод для критического вала: «Ей по нраву русский произвол!» Да. Но ведь она и не скрывала: очень впечатленье произвел. Женщины, реднеки и подростки ценят эти качества сполна: он такой пружинистый и жесткий! Было видно: таяла она. Этого-то ей и не простили — явственной симпатии к Москве. Придрались в своем привычном стиле к шуточке о черном меньшинстве, ибо там свирепствует цензура, чуждая свободному уму, и ее отважная натура не вписалась в ихнюю тюрьму! Власть магнатов никуда не делась, сплотка олигархов и ворья. Помнится, еще Анджела Дэвис сильно пострадала от нея.

Вообще Россию в наши годы, сколько ей диктатом ни грозят, я назвал бы островом свободы, словно Кубу сорок лет назад.

Выгнали пинками, честь затронув, — вот он, вашингтонский их содом! — и зажали пятьдесят лимонов, честным заработанных трудом. Действуйте, Клейменов и Милонов, нравственности истинной редут: неужели пятьдесят лимонов беженке несчастной не дадут?!

Я и сам не верю, что дождался: хлынет к нам сочувствующих рать, потому что местное гражданство обещают запросто давать. Это ж, братцы, дважды два четыре, аксиома, Господи прости: хочет кто прижиться в русском мире — храбреца не думайте спасти. Пусть он едет в славный край единства, грабежа, забытого стыда, пусть он сам, на шкуре убедится, — на слово не верят никогда! А в порядке честного обмена — тех, кого в последние года русская отвергла ойкумена, можно бы как раз забрать туда: говорят же наши генералы — всех бы вас в Нью-Йорк и Голливуд, чтоб узрели наши либералы, как там безработные живут! Как бы их приветствовали, что ты! Тут бы им и вольницы, и труд… Но они ж не едут, патриоты. Все, как мыши, давятся, а жрут.

Оглядись, планета, раскумекай, где духовность чистая жива. Мы ж в двадцатом веке были Меккой всем борцам за вольность и права. Штатовцы в раздоре и развале нашей исстрадавшейся земли нашу индустрию создавали! (Правда, мы рабами помогли.) От своей депрессии великой ехали под сень родных осин, — а сегодня, сколько их ни кликай, съехал только Сноуден один. Видимо, годимся в этот раз мы, в скрепно-послекрымской полосе, как альтернатива смертной казни; да и то еще хотят не все. Если не возьмете Меган Келли в нашу путинистскую бранжу — я скажу: вы просто опупели. Впрочем, это я и так скажу.

Вообще-то я надеюсь втайне: гости нам на пользу искони, так что это б выручило крайне, если б к нам поехали они. Может, эстафету нашу примут, ближе увидав Россию-мать? Может, оппозицию поднимут, как смогли промышленность поднять? Потому что, скажем, Меган Келли, увидавши местные дела где угодно, хоть в «Вестях недели», — многое бы сразу поняла, и она, в отличие от прочих, столь привычных к робкому шу-шу, непременно вышла бы на площадь…

Меган Келли! Милости прошу. Если все настолько опопсели нынешним унылым октябрем — пусть протест возглавит Меган Келли.

Мы ей денег лично соберем.