В Саратове возбуждено уголовное дело в связи со смертью 28-летней Ольги Богаевой, страдавшей сахарным диабетом. Как полагают следователи, областное Министерство здравоохранения вовремя не провело закупку льготного лекарства и дало поликлиникам негласные указания не выписывать рецепты, чтобы дефицит не был обнаружен. Министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова поручила Росздравнадзору провести проверку в Саратовской области. Как заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, «тема неоднократно фигурировала на прямых линиях», однако «обобщать ситуацию на основе отдельных трагических случаев было бы неверно».

Ольга Богаева перестала получать жизненно важные препараты в январе. Больше полугода девушка жаловалась на отсутствие лекарств в контролирующие инстанции, в том числе в прокуратуру. Но надзирающее ведомство было занято другим. Именно в эти месяцы в Саратове шел суд над обществом диабетиков. По иску прокуратуры организацию, помогавшую инвалидам добиваться необходимых препаратов, признали «иностранным агентом».

«В связи с негласными указаниями Минздрава»

28-летняя Ольга Богаева получала препараты железа и эпоэтин, рекомендованные специалистами областной клинической больницы для предотвращения почечной недостаточности. Однако с января нынешнего года врачи поликлиники № 20 перестали выписывать льготные рецепты, как сказано на сайте областной прокуратуры, в связи с «негласными указаниями» регионального Министерства здравоохранения.

Найти поставщика удалось со второй попытки в июне. Контракт заключили лишь в августе.

Девушка жаловалась на происходящее во все инстанции, но ситуация не менялась. Родственники пациентки, по сведениям прокуратуры, больше полугода покупали дорогие препараты за свой счет «в меньшем количестве, чем было рекомендовано».

Как сообщает областное управление Следственного комитета, «потерпевшая утратила финансовую возможность в приобретении лекарств»: «10 августа у нее резко ухудшилось самочувствие, и она была госпитализирована. 14 сентября 28-летняя девушка скончалась».

Прокуратура внесла представление региональному министру здравоохранения, к дисциплинарной ответственности привлечены три чиновника. Следственный отдел по Волжскому району Саратова возбудил уголовное дело по статье 238 УК «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности».

Привычка бороться

Как рассказывают саратовцы, страдающие сахарным диабетом, бороться за препараты и средства диагностики приходится в течение многих лет. «Меня в поликлинике уже знают в лицо. Для меня всегда есть инсулин, а в последнее время — даже тест-полоски», — говорит Лариса Васильева. Она наблюдается в той же поликлинике № 20, где отказывались выписывать рецепты Ольге Богаевой.

Как и большинство пациентов с сахарным диабетом, Лариса периодически проходит обследование в стационаре. Специалистами городской больницы № 9 ей назначены ежедневные измерения глюкозы крови — по четыре-шесть раз в сутки. Оформлять льготный рецепт на тест-полоски для глюкометра должен эндокринолог поликлиники. «Выписка из стационара для первичного звена ничего не значит. Однажды эндокринолог заявила, что, по ее мнению, мне вообще не нужно измерять сахар, мол, у меня и так все хорошо. Многим пациентам просто говорят: тест-полосок нет, и не дают рецепт», — рассказывает Лариса.

Благодаря регулярным жалобам в контролирующие службы женщине удалось наладить личное льготное обеспечение. «Но я понимаю:

Весной Лариса, по ее выражению, «пробила для себя помпу»: «В Саратове нет информации о том, что диабетику могут бесплатно поставить помпу в местной больнице. Я случайно узнала об этом в соцсетях. Когда я пришла в поликлинику за направлением, эндокринолог призналась, что впервые слышит о такой возможности».

«С помпой я почувствовала себя другим человеком, — говорит Лариса. — Раньше каждую ночь приходилось несколько раз вставать и измерять сахар. Сейчас система мониторинга сама за этим следит и подаст сигнал, если уровень сахара станет слишком высоким или низким».

Расходные материалы для помпы не входят в региональную программу госгарантий оказания медпомощи. Васильева написала обращения в Министерство здравоохранения, Росздравнадзор, прокуратуру. На сегодня пациенты должны сами покупать сенсоры (по 3,5 тысячи рублей, на месяц нужно пять штук), инфузионные иголки (7 тысяч рублей за набор), резервуары (1,3 тысячи рублей за набор). «Моя пенсия по инвалидности — 8 тысяч рублей. Несколько лет назад я работала кассиром в супермаркете. Это невероятно тяжело: тебя начинает трясти от гипогликемии, а в это время стоит очередь, нужно внимательно пересчитывать десятки тысяч рублей. Сейчас друзья помогли найти работу бухгалтера на дому».

Саратовчанка Елизавета Ласкина в течение трех лет испытывает сложности с получением инсулина. «В течение шести-семи лет я принимала инсулины апидра и лантус немецкого производства. Зимой 2015 года мне их неожиданно не выдали. Мне повезло с эндокринологом: у нее есть личный запас полосок и инсулина, и в сложных ситуациях она бесплатно отдает их пациентам, — рассказывает Елизавета. — С декабря 2017 года изменились сроки действия рецептов: раньше препараты выдавали на три месяца, теперь только на один. Это неудобно, так как приходится чаще ходить в поликлинику. В марте и апреле мне вместо моих обычных инсулинов выдали французский хумалог. Мне он не подошел: сахара были огромные, температура, тошнота. Я написала пост с просьбой о помощи. Человек тридцать откликнулись и предложили поделиться своими запасами. Апидру и лантус вновь стали выписывать только с июня».

Ольга Богаева не могла получить препараты для профилактики сопутствующих диабету заболеваний. Как отмечают собеседники, трудности с «неосновными» медикаментами ощущаются в последние пять лет. «Нереально что-то спросить, сразу отказ. В поликлинике говорят: в рамках соцпакета на лекарственное обеспечение инвалида отводится 600 рублей в месяц, инсулина дают даже на большую сумму, чего же вы еще хотите?» — рассказывает Лариса Васильева. На свои деньги она покупает витамины группы B и берлитион (принимать его нужно курсами два раза в год).

Не надо обобщать

Новость о трагедии получила широкий резонанс. Примечательно, что первоисточником информации стала областная прокуратура. В официальном релизе, опубликованном на сайте ведомства, говорилось только о возбуждении уголовного дела. О том, что потерпевшая скончалась, пресс-служба сообщила в устных комментариях саратовским журналистам (ранее ведомство не было замечено в большой открытости СМИ). Затем с подробным разъяснением выступило областное управление Следственного комитета. В тот же вечер о скандале в Саратове рассказали в новостях Первого канала.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что «тема неоднократно фигурировала на прямых линиях, президент знает, что эпизодически такая проблема случается». Но «обобщать ситуацию на основе отдельных трагических случаев было бы неверно».

Министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова поручила Росздравнадзору проверить закупки льготных препаратов в Саратовской области. Глава регионального Минздрава Владимир Шульдяков покинул пост по собственному желанию.

История Ольги Богаевой хронологически совпадает с судом над саратовским обществом диабетиков, о котором уже рассказывала «Новая». Напомним, что жалобу на организацию написал студент медицинского университета, координатор штаба поддержки Владимира Путина Никита Смирнов. Фрунзенская районная прокуратура подала иск о признании общества «иностранным агентом». Рассмотрение дела началось в январе.

Как заключили эксперты из юридической академии, НКО, помогавшая больным добиваться положенных по закону лекарств, допускала «критику деятельности органов власти и управления в сфере здравоохранения», «формировала негативное общественное мнение в отношении руководства региона, дестабилизировала социальную обстановку». В мае суд назначил организации штраф в 300 тысяч рублей. В августе кассационная инстанция областного суда оставила решение в силе. Сейчас материалы находятся в Верховном суде. Работа организации парализована. На ближайшем заседании правления будет рассмотрен вопрос о самоликвидации.

Как заявлял на суде защитник Николай Дронов, настоящей причиной преследования организации была жалоба председателя Екатерины Рогаткиной на «непрофессиональные решения» чиновников Минздрава, организовавших закупку тест-полосок. Обращение было направлено губернатору и главному федеральному инспектору в январе 2017-го. «Факты, изложенные Рогаткиной, подтвердились. Были приняты кадровые решения. Кто-то был уволен. Кто-то недоволен, — говорил Дронов. — И началось просеивание через сито проверок с поиском оснований для преследования организации и Рогаткиной лично».

Надежда Андреева, соб. корр. «Новой», Саратов

Прямая речь

«Власти экономят на лекарствах»

Эксперты утверждают: проблема с доступностью препаратов для льготников далеко не новая и отнюдь не «эпизодическая».

— В последнее время не редкость, что в аптеках нет льготных лекарств. Многие российские лечебные учреждения оказались на грани банкротства: при попытке выполнить майские указы президента по средним зарплатам врачей. Денег практически нет. Власти экономят в основном на лекарствах.

В 2016 году Лига защитников пациентов опрашивала людей: «Как вы считаете, доступны ли лекарства?» 75% респондентов ответили, что недоступны или плохо доступны. В 2017 году таких ответов было уже 83%. Только 15% из числа опрошенных сказали, что лекарства доступны.

В России существует негласное указание не выписывать рецепты пациентам — старая история, которая имеет нормативно-правовой характер. В 2007 году ввели программу дополнительного лекарственного обеспечения (ДЛО), и возникла проблема отсроченных рецептов (льготный рецепт, занесенный в компьютерную систему учета, на обеспечение лекарственным средством, временно отсутствующим на момент обращения льготника. — Ред.).

Отсроченные рецепты были отменены, но с тех пор мы все равно слышим о них постоянно. Прежде чем выписать лекарство, врачи сначала обращаются в аптеку и спрашивают, есть ли лекарство. Если нет, то не выписывают.

— Диабетики сталкиваются с тем, что врач и рад бы назначить то лекарство, которое пациенту нужно, но на него взвалили задачу выдавать то, что есть. Врач предоставляет информацию о том, сколько лекарств необходимо — а уж что закупят, то и закупят.

Диабетики сталкиваются еще с одной проблемой. У них есть назначенное лекарство, к которому организм привыкает. А потом пациент приходит в аптеку в очередной раз, а ему дают, например, инсулин короткого действия, но другой фирмы — не той, которой он пользовался раньше. После таких замен организм человека не может приспособиться.

Врач, в свою очередь, не имеет возможности объяснить, как изменить схему лечения и дозировку нового лекарства. Есть нормативы, сколько врач должен тратить времени на каждого пациента: за отведенные 3–5 минут он не может грамотно скорректировать больному лечение в соответствии с новым препаратом.

Кроме того, для того чтобы врач мог правильно назначить дозировки препаратов, необходимо делать контроль сахара крови, для которого нужны тест-полоски. Если федеральным льготникам их выделяют, то региональные их получают гораздо реже.

— Льготные лекарства (бесплатные или со скидкой 50%) оплачиваются из разных каналов финансирования. Например, есть программы «Семь высокозатратных нозологий (редких заболеваний. — Ред.)» и «Обеспечение необходимыми лекарственными средствами» (ОНЛС), финансирование которых осуществляется из федерального бюджета.

Аптеки не могут повлиять на количество закупаемых льготных лекарств, поскольку эту функцию выполняет государство, которое размещает тендеры для компаний-поставщиков. Далее оно уже распространяет лекарства по аптекам, которые участвуют в системе льготного обеспечения.

Государство осуществляет закупку на основании заявок от медицинских организаций, поликлиник. А аптека просто передает лекарства гражданам в том случае, если государство закупило их на конкретного пациента.

Проблема в том, что у нас ограниченное финансирование, не хватает средств для того, чтобы обеспечить всех нуждающихся и обладающих льготами. Это происходит потому, что закупки иногда осуществляются неправильно, а деньги тратятся не совсем логично. Вот и получается, что каких-то лекарств закупили больше, каких-то меньше.

Елизавета Кирпанова, «Новая»