Акция в поддержку режиссера Олега Сенцова длится ровно месяц. Сегодня к ней присоединился Театр.док. Десять человек рассказали «Новой», зачем они это делали.

Каждый день с 10 до 20 люди стоят с плакатами в поддержку Сенцова и других политических заключенных России и Украины. По будням – у здания приемной Администрации Президента на Китай-городе. По выходным – на Старом Арбате у памятника Булату Окуджаве, на Манежной площади у Жукова или на Чистопрудном бульваре – у Грибоедова.

Каждый день по 30 минут, сменяя друг друга, дежуря парами, в пикете стоят активисты всех возрастов, профессий, политических взглядов и религий. Многие уже участвовали в гражданских акциях, а кто-то стояли с плакатом впервые. Стоят ученые, профессоры и студенты, актеры, учителя и врачи, юристы и экономисты, литературные и кино- критики, психологи и даже депутаты.

И готовы были продолжать стоять бессрочно, пока длилалась бессрочная голодовка Сенцова.

Но вечером пятницы Олег Сенцов сделал заявление, что с 6 октября вынужден прекратить голодовку под угрозой насильственного кормления. «145 дней борьбы, минус 20 кг веса, плюс надорванный организм, но цель так и не достигнута. Я благодарен всем, кто поддерживал меня, и прошу прощения у тех, кого я подвел…» – написал он.

Иван Корсуновский, 27 лет. Режиссёр «Театра.док»

Я режиссер. По образованию и призванию. Так же, как и Олег,. И что получается? Сегодня его, а завтра меня? Его просто обвинили в экстремизме. Обвинить в экстремизме можно любого. Даже бабушку любую можно обвинить в экстремизме.

У каждого мимо проходящего человека, наверное, есть дети. У Олега Сенцова есть родители. Это история про каждого из нас: сегодня — Олег Сенцов, завтра — мы.

Константин Котов, 33 года. Программист

Я совершенно случайно узнал про Олега Сенцова. Узнал, когда он объявил голодовку. И стал в интернете искать детали. Вышел на фильм Аскольда Курова «Процесс». Посмотрел.

Стал искать в Москве людей, которым бы было интересно поддержать Сенцова: мы все вместе ходили на «прогулки», отмечали его день рождения, и вот финальная акция — бессрочный пикет. Это формат, соразмерный тому, что делает Олег. Человек совершает подвиг, и нам надо его поддержать.

Ольга Мазурова, 58 лет. Врач

Почему я здесь? Есть три причины. Причина первая — я врач. И когда на моих глазах погибает человек, невиновный человек, надо сделать хоть что-то, чтобы его хотя бы попытаться спасти.

Причина вторая. Это очень стыдно, когда в стране, которая провозглашает себя демократической, происходят такие вещи. И мне очень хочется это остановить.

И третья. Мне смертельно хочется остановить ощущение начала третьей мировой. Я понимаю, что мелкие войны идут всегда. Но хочется, чтобы не разгорелась всеобщая. У меня просто реальное, физическое ощущение присутствия этой войны.

Юлия Самойлова, 43 года. Детский и семейный психолог

Про Сенцова я не слышала вообще ничего, пока в начале июня не стали в фейсбуке появляться сообщения о его голодовке. Потом я узнала про фильм «Процесс». Посмотрела. И дальше я стала искать все, что было о Сенцове.

В последнюю субботу июля я приехала на вокзал и просто взяла билеты и поехала в Лабытнанги. Я понимала, что я еду, но не понимала, куда. У меня было сильное ощущение, что я все делаю правильно. Даже читая рассказы Сенцова, как он играл в футбол, я выходила на улицу там и видела детей, так же играющих в футбол.

Знаете, у митрополита Антония Сурожского, основной посыл: туда, где зло, туда и нужно приносить больше любви. Не зло на зло, а добро. Вот и наш пикет такой. Это противодействие злу, этому бреду.

Когда ты уже месяц стоишь в пикете, начинаешь хоть как-то понимать, что это такое – «бессрочно». Ты уже физически знаешь: каждый день одно и то же, и даже журналистам уже неинтересно. Но потом читаешь слова поддержки от случайных людей в фейсбуке — и дальше продолжаешь.

Марина Артамонова, 64 года. Методист в ВУЗе

Теперь наступил тот момент, когда ты понимаешь, что времени остаётся очень мало, и хочется хоть как-то посодействовать тому, чтобы Сенцов остался жив.

История Сенцова — это история о том, что если ты начал что-то, то надо стоять до конца. То же и с пикетом: начали – и будем здесь до конца.

Раньше были мысли, что все эти выходы с плакатами бесполезны, что основная масса равнодушна. А сейчас отчаяние ушло.

Я считаю, что смысл есть в любом случае, когда люди борются. И когда подходят люди на улице и спрашивают и говорят «Спасибо», то понимаешь, что у них что-то тоже меняется внутри. Даже когда человек быстро опускает глаза, то это тоже реакция.

Александр Рекубратский, 59 лет. Кандидат биологических наук

Тут ты один. Ты становишься с плакатом лицом к стране, к народу. Я никогда не был публичным человеком. Но трудностей не испытывал со стеснением

На Сенцове просто накопилась критическая масса. Превысила допустимое.

Он своей голодовкой выдвинул проблему политических заключённых. И это глубоко продуманный, умный шаг с его стороны. Насчёт собственной жизни. Ведь он в колонии. У него нет там никаких возможностей, и единственная возможность, которая у него была – его собственная жизнь. Он ей и воспользовался.

Аркадий Коников, 59 лет. Программист

Люди походят иногда и спрашивают: «А кто такой Сенцов?»

Говорю: «Режиссер. Украинский. У нас сидит».

«Как у нас?» — спрашивают.

Они не знают, что в стране могут посадить не за дело, а так.

Сергей Ожич, 44 года. Юрист на предприятии

Я здесь, потому что человек умирает. И нельзя на это просто так смотреть.

В наше время людям не хватает гражданской позиции, не хватает политической позиции, не хватает эмпатии.

Если бы каждый человек не прошёл мимо, а обратил внимание на это, у нас была бы другая страна.

Вера Макарова, 41 год. Трэвел-консультант

Я здесь (на пикете) в третий раз.

Ситуация с Олегом Сенцовым – еще одна нравственная трагедия, которая происходит в мою эпоху.

Меня задела эта история, когда я узнала из СМИ о его деле. Я понимаю, что очень много всего недосказано. Много сфальсифицировано.

Человек со своими убеждениями: он же голодает не за себя лично, не за свою личную свободу. Он голодает за других. За других политзаключённых.

Для меня кажется дикостью, что в 21 веке в нашей стране происходит такая гуманитарная и нравственная трагедия: человек умирает в застенках.

В украинских СИЗО и тюрьмах находятся российские военнопленные, которые уже написали президенту России письма с просьбой о спасении. Эту ситуацию нужно менять, а наши власти говорят, что не будут ничего решать и обменов не будет.

Алена Крылова, 26 лет. Учительница русского языка

Мне не безразлична судьба людей, которые попали в беду. Если Сенцов умрет в тюрьме, то многие люди не простят себе даже то, что не смогли поддержать его достойно. Мы морально ответственны за это. Просто не быть безучастными.

Это может случиться с каждым из нас. И кто тогда за нас заступится? Вот Сенцов заступился за других.

Сенцова можно назвать героем. Он в одиночку бросил вызов нашей системе, нашему правительству. Он, я думаю, прекрасно понимает, что его голодовка может ни к чему не привести. Такой отчаянный героизм.