В таком почтенном возрасте, как правило, не выступают: девяносто четыре! Но Шарль Азнавур не мог жить иначе и до последнего дыхания оставался человеком эстрады.
«Я не способен оставаться без дела: каждый день встаю в пять часов и кручусь, как белка в колесе, — говорил мне месье Азнавур во время одного из наших интервью. — Однажды был у психоаналитика, который сказал, что подсознательно и страстно я желаю оставаться молодым. Вовсе не ощущаю, что мне девятый десяток. Раньше полагал, что лучший возраст для мужчин — сорок лет. Теперь думаю — шестьдесят. В этом возрасте уже можешь обернуться назад и готов к постижению истинной мудрости. Впрочем, есть ли она?»
Наверное, есть. У Азнавура она выражалась в умении находить положительное в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. Шарль считал, что это качество чисто армянское: «Ведь наш народ перенес столько страданий и все равно сохранил радость жизни». Он и сам прошел сквозь столько испытаний, что их хватит на десятки биографий.
«Для меня каждый новый прожитый год равняется большой победе, — рассказывал мне Шарль. — Я так много всевозможных глупостей по молодости натворил, что теперь вполне могу позволить себе быть мудрым. Я слишком долго и трудно пробивался к славе. Очень тяжело начинал выступать, публике, воспитанной в послевоенные годы в напомаженной эстетике опереточных красавцев, не нравились ни моя обыденная внешность, ни мой слегка глуховатый голос. Помню, на одном из моих первых концертов, едва я запел, зритель в первом ряду громко, демонстративно обратился к жене: «Большего бреда, чем у этого козла, я никогда в жизни не слышал». Я допел до конца, а потом убежал за кулисы и разрыдался…
Когда я в первый раз выступал в «Олимпии», главном и наиболее престижном концертном зале Парижа, в партере собралась самая искушенная и пресыщенная публика: журналисты, продюсеры, депутаты, всевозможные знаменитости. Пою одну песню, вторую, третью… В зале тишина. Заканчиваю представление и, вконец подавленный, ухожу за кулисы. «Все! — говорю импресарио. — С завтрашнего дня пойду работать в лавку зеленщика…» А продюсер тянет меня за рукав обратно на сцену: «Это триумф, Шарль!» Оказывается, публика разразилась овациями и уже несколько минут хлопает стоя, требует моего появления на эстраде».
О его жизни биографического фильма (по-американски «байопика») еще не снято. Мне сдается, это лишь вопрос времени. Ведь судьба Азнавура — это целая сага. Тут и родительский дом армянских беженцев (Миша Азнавурян был из Тбилиси, а Кнар Багдасарян — из Турции), в котором в годы войны скрывались от нацистов беглые советские военнопленные; и дружба с великой Эдит Пиаф, ставшей его пигмалионом в юбке; и три брака; и многочисленные дети, многие из которых вышли в хорошие музыканты… И, конечно, полторы тысячи песен, написанных при его участии (Азнавур это поэт, прежде всего), такое число разных дисков, что ими без труда можно было бы замостить всю дорогу от Парижа до Луны… Не говоря уже о шести десятках фильмов, в которых Шарль сыграл великолепные роли.
«В последние годы выступаю все меньше: из локомотива пересел в фиакр, — рассказывал мне Шарль Азнавур. — Но я человек спектакля, отдыхать не привык. Если не пою, то играю в кино. Если не выступаю по телевидению, то сочиняю оперетту. Так, в 1972 году я катался на лыжах и тяжело разбился. Несколько месяцев должен был неподвижно лежать. И воспользовался этим, чтобы вместе с моим «баджанахом» (по-армянски: мужем сестры. — К. П.) замечательным композитором Жоржем Гарваренцем написать оперетту. Мы назвали ее по-русски: «Душка».
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Будучи армянином по крови, Азнавур никогда не называл себя таковым, только — «французом армянского происхождения». Почему? Наверное, сказывалось воспитание, полученное на парижских мостовых. Там, в квартале Сен-Жермен, жили одной семьей дети самых разных народов: французы и евреи, поляки и русские, армяне и испанцы…
«Армянские корни проснулись во мне после землетрясения в Спитаке, — признался мне Шарль. — Тогда я создал благотворительный фонд «Азнавур для Армении» и записал песню «Для тебя, Армения», по которой замечательным режиссером Анри Вернеем, тоже армянином по происхождению, был снят клип с участием девяноста певцов и артистов! Пластинка, сделанная одновременно с клипом, разошлась тиражом в миллион экземпляров. Всем нам, членам армянской диаспоры во Франции, страстно хотелось помочь нашему многострадальному народу. О том же, как распорядились потом собранными средствами, распространяться не буду… Не хочу…»
Признанный представительным международным жюри «певцом столетия», Азнавур уже при жизни превратился в своеобразный миф, музыкальный и поэтический памятник. Впрочем, настоящий монумент в его честь уже поставлен — естественно, в Армении, в городе Гюмри. В ответ на мой вопрос, как месье Шарль относится к этому своему пожизненному увековечению, Азнавур расплылся в улыбке:
«Не скрою, мне это приятно. Одно вот только несколько омрачает этот праздник жизни: как только представлю себе, какое пиршество устраивают темпераментные кавказские голуби на моей запечатленной на века седой голове, мне страшно становится».
Кирилл Привалов— специально для «Новой»
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
