— Я посмотрел монолог буквально пять минут назад и могу точно сказать, что он обо всем. Карцев говорил о том, что все хотели услышать, не упоминая запрещенных фраз. Он использовал игру слов, которая доставляла неимоверное удовольствие.

Но при этом то, о чем он говорил, всем было совершенно ясно. Каждый узнавал в монологе себя, свою жизнь. Просто было приятно, когда вдруг ты слышишь его со сцены и думаешь, что это не только твое. Под этой историей кроется серьезный подтекст — драма маленького человека, который не может выбрать ни вчера и ни сегодня, ни больших и ни маленьких, ни по пять и ни по три.

— Стендап, или эстрадный монолог, как это раньше называлось, обнажает какие-то социальные проблемы, часто актуальные только для того отрезка времени, в котором он выходит. У героя этого монолога нет денег, поэтому он оправдывается, что не купил раков вчера, высокой ценой, а малым размером — что не купил сегодня.

Тогда людям было смешно: многие узнавали в этом себя. Современному россиянину, наверное, не понять терзания советского человека, жившего во времена тотального дефицита. Будь это монолог про отношения, до сих пор могло бы быть актуально.

— Карцев был значительным явлением позднего советского искусства, когда цензурные органы утратили нюх и чутье и пропускали серьезные вещи по разряду шуток. Монолог Карцева действительно кажется смешным. По большей части потому, что он очень уморительно его рассказывал. Но многие, задумавшись, понимали, что на самом деле монолог весьма грустный.

Это была одна из первых хохм (на древнееврейском языке хохма означает «мудрость») о противоречии и безвозвратности времени, о невозможности идеала и неудобстве существования. Я уже не говорю о том, что здесь есть такие мелкие сюжеты, как измельчание, опошление, примитивизация культуры и так далее. Из этой хохмы можно вывести много всего.

Карцев играл в замечательном спектакле по абсурдисту Даниилу Хармсу. На самом деле за этим абсурдом стоят очень строгие логические конструкции. Они принимают такой абсурдный вид в головах у людей, потому что они не владеют логикой.

Похожего рода мысли высказал однажды один французский философ — Пьер де Шарден. Когда вырубается вековой лес, на его месте вырастает кустарник. Он тоже выполняет функцию леса, потому что дает кислород. Но все-таки он не заменяет стволы деревьев. Да и когда еще на этом месте вырастет лес. Это более возвышенная интерпретация того же обстоятельства: были большие раки, но вчера и по пять, а теперь маленькие и по три.