Экспертный статус для проведения антикоррупционной экспертизы законопроектов теперь не смогут получить иностранные и международные организации, граждане с непогашенной судимостью и НКО — иностранные агенты. Сама экспертиза всегда носила только рекомендательный характер — депутаты могут ее учесть при принятии закона, а могут и проигнорировать. Почти всегда происходило последнее, рассказал «Новой» заместитель генерального директора «Transparency International-Россия» Илья Шуманов:

— Органы власти критически относятся к любым внешним экспертизам. Если бы даже они не критически к ним относились, а достаточно лояльно, всегда у чиновников есть возможность их игнорировать и не учитывать в своей работе, что они обычно и делают. По сути, часть направлений, в частности, цифровая экономика, национальные проекты выведены из-под оценки регулирующего воздействия. То есть создается некая система контроля, а потом успешно дискредитируется. Сейчас в аккредитованных Минюстом организациях нет ни одного «иностранного агента». Мы — единственная организация (из всех, кто исполняет функции «иноагента»), которая ранее была аккредитована на проведение этой экспертизы. Но законодатели в отношении нас как минимум на два года опоздали с принятием поправок.

«Transparency International-Россия» была признана «иностранным агентом» в 2015 году, а в 2016-м не стала продлевать свою аккредитацию. По словам Шуманова, TI тогда отказалась от аккредитации, поскольку считает этот институт «неработающим и имитационным»: «Я сам раньше был аккредитован и как физическое лицо, но тоже не стал продлевать аккредитацию в силу того, что моя деятельность не нужна органам власти».

В пояснительной записке к закону говорится, что определенные группы граждан и организаций теперь не смогут «влиять на социальные и политические институты в России». Эксперт в сфере противодействия коррупции, политолог Юлий Нисневич считает бессмысленной эту формулировку: «Любая общественная организация, чем бы она ни занималась, будет лоббировать интересы тех социальных групп или того направления, которым она занимается. Например, общественная организация помощи инвалидам будет лоббировать их интересы и, естественно, будет влиять на социальные институты».

К тому же, по мнению Нисневича, НКО, признанные в России «иностранными агентами», — это в основном организации, которые занимаются лечением серьезных болезней, а не те, кто может влиять на внутренние политические дела страны.

— Львиная часть организаций, которая включена в реестр, — это благотворительные фонды, а также некоммерческие организации, которые занимаются помощью гражданам (они даже не юридического направления), — подтверждает Шуманов. — Исходя из этого, сказать, что они когда-либо могли бы и будут заниматься антикоррупционной экспертизой, мне кажется, странно.

Возникает вопрос: для чего депутатам понадобилось принимать абсолютно бесполезные поправки в закон об антикоррупционной экспертизе? Председатель комитета по безопасности и противодействию коррупции Василий Пискарев объяснил это необходимостью «ограничения влияния извне на законотворческий процесс в России». Также в пояснительной записке сказано, что это направлено «на защиту основ конституционного строя, нравственности, прав и законных интересов российских граждан, национальных интересов РФ, обороноспособности и безопасности государства».

— Трудно запретить делать то, что никому не нужно, — говорит Шуманов. — Сначала они описывают выдуманную угрозу, затем отчитываются, что угроза устранена, — это примерный набор функций для представителей нашей власти.