Нынешнее положение КПРФ — с учетом всех событий последнего года — лучше всего описывается словом «пикантное». С одной стороны, протесты против пенсионной реформы и отвратительное поведение власти на выборах только на руку левым: можно фактически «брать власть» или, по крайней мере, заявлять о своих амбициях. С другой стороны, КПРФ это делать не спешит: потенциальные риски от прямого конфликта как с «Единой Россией», так и с Кремлем несколько остужают революционные настроения в умах членов партии. Правда, со стороны неизбежно создается впечатление, что партия упирается ногами в землю перед броневиком, на который ее толкают обстоятельства, но сами коммунисты уверены, что все делают правильно: ждать своей победы в правовом поле куда удобнее, чем бороться, бороться и еще раз бороться без гарантированного результата.
В ожидании революционной ситуации
Большое психологическое преимущество коммунистам в их политической борьбе дала сама власть, которая «переступила черту с пенсионной реформой», говорит бывший кандидат в мэры Москвы от КПРФ Вадим Кумин. «КПРФ заняла последовательную позицию: мы не поддерживаем реформу и вообще не поддерживаем инициативы либерального правительства, — заявил он «Новой». — На мой взгляд, единственный выход власти сейчас — создание коалиционного правительства. Люди уже высказывают [нынешней власти] недоверие, устраивая протестное голосование».
При этом Кумин считает, что обвинять КПРФ в бездействии ни в коем случае нельзя: именно коммунисты хотели инициировать референдум по пенсионной реформе, они же выводили людей на площади в Москве с плакатами «Вся власть — рабочим» и «Долой министров-капиталистов» (в июле под знамена КПРФ вышло 12 тысяч человек, в начале сентября — 9 тысяч. — В.П.). «КПРФ наступает, борется», — декларирует московский коммунист.
Власть эти попытки «наступления», однако, пресекает достаточно легко: тема референдума в итоге была «зажевана», а митинги в Москве были согласованы, поэтому изначально не предполагали никаких проблем. Кажется, что КПРФ не совершает более смелых поступков вроде массового вывода сторонников на площади без согласования с властями и просто не идет на открытый конфликт в регионах со ставленниками власти (тот же Ищенко в самом начале скандала с выборами заявил, что поддерживает политику Путина, хотя и отмежевался от «Единой России»). Булыжники, конечно, уже давно «не наш метод», но та же КПРФ могла в качестве внезапного финта объединиться с Навальным: он предлагал свое участие в протестах, связанных с Приморьем. Но КПРФ в очередной раз решительно отмежевалась от любых услуг оппозиционера: Навальный «хочет на чужом горбу в рай въехать», — заявил зампред ЦК КПРФ Василий Кашин.
Коммунисты предпочитают работать в правовом поле, поскольку любой их выход за его пределы удобен для власти: можно расчехлить дубинки, — уверен бывший кандидат в президенты от КПРФ Павел Грудинин. На территории закона у коммунистов есть важные победы: тот же Геннадий Зюганов не просил, а «требовал» от Путина как от гаранта Конституции разобраться с фальсификациями — и это в итоге произошло. КПРФ продолжает оставаться главным легальным оппозиционным объединением и, по сути, в одиночку противостоит партии власти. У коммунистов единственных есть идеология (чего, по Грудинину, нет ни у ЛДПР, ни у «СР», ни даже у Навального), и с ней легко идти в бой, поскольку «основы государства разрушены, нет у власти ни чести, ни совести», говорит экс-кандидат в президенты. В конце концов, у КПРФ есть и амбиции стать главной политической силой в стране.
Но опять-таки: для изменения государственной идеологии должна сложиться «революционная ситуация» — как в той же Армении, где люди вышли на площадь, и власть сменилась, потому что полиция и армия встали на сторону народа.
Россия тоже близка к «революционной ситуации», поскольку во власти много лет идет «отрицательная селекция». Но как в Армении, точно не будет.
«Если вы возьмете ОМОН из Чечни и отправите его разгонять протесты во Владивосток, тогда полиция на сторону населения, видимо, не встанет. Начнется просто гражданская война», — констатирует Грудинин. Но это не означает, что борьба бессмысленна: задача взять власть законным путем никуда не делась, но никто и не говорил, что будет легко.
Хорошо сидим
Силу и мотивы КПРФ не стоит переоценивать, поскольку в роли главной оппозиционной партии в действующей системе власти ей вполне комфортно. «КПРФ сохраняет хорошие отношения с Кремлем, иногда совершенно искренне — как в вопросах внешней политики, — соглашаясь с ним. В то же время у коммунистов по сравнению с ЛДПР и «СР» большая автономия, и партия понимает, что Кремль не будет прилагать специальных усилий, чтобы поддерживать ее жизнедеятельность, — говорит политолог Григорий Голосов. — Поэтому КПРФ использует «диверсифицированные стратегии», чтобы, с одной стороны, не вызвать большое раздражение у Кремля, а с другой — укрепить свою электоральную базу». Пенсионная реформа как раз стала полигоном для обкатки таких стратегий: пропагандировать недовольных повышением пенсионного возраста людей вступать в партию коммунисты будут, но выходить на улицы лишний раз не станут, чтобы обитатели кремлевских башен сильно не нервничали.
Тот новый электоральный потенциал, который сформировался у КПРФ по итогам пенсионной реформы и выборов 9 сентября, имеет смысл трансформироваться не в сиюминутный конфликт с Кремлем, а в элемент торга по некоторым чувствительным для партии вопросам, предполагает логику коммунистов политолог Ростислав Туровский. Пусть сила партии в регионах России увеличилась не настолько, чтобы можно было говорить о ее тотальном доминировании, но этого достаточно для решения локальных задач.
«В нынешней политической системе КПРФ выстраивает свою стратегию с прицелом на ближайшие думские выборы, — говорит Туровский. — Торг с федеральными властями по поводу каждой позиции неизбежен: хотя возможностей и стало больше, поле для маневра по-прежнему ограничено. Это позиционная игра: например, в этом году КПРФ было важно обезопасить Клычкова в Орловской области, и консенсус по нему с Кремлем и с поддержкой «Единой России» был достигнут. А вот в Приморье идти ва-банк КПРФ просто незачем, потому что открытый конфликт может быть чреват последствиями в других регионах». Возможности перебороть партию власти в масштабах страны у КПРФ нет чисто физически, поэтому остается договариваться. «Иногда проигрывать выборы с хорошим результатом для КПРФ даже выгоднее, чем выигрывать, ведь «красные губернаторы» всегда могут вступить в конфликт с центром, а это выйдет боком уже партии», — констатирует Туровский.
А еще партия просто оказалась концептуально не готова к тому избирателю, который к ней пришел в итоге всех ошибок власти. «Это незаслуженный избиратель: он пришел, а КПРФ не знает, что с ним делать, — говорит политтехнолог Виталий Шкляров. — Партия привыкла получать свои проценты в Думе и не готова что-то менять — а жаль». Все еще может поменяться, поскольку КПРФ рано или поздно ждет обновление в руководящем составе (нынешняя стратегия партии — прямое следствие позиции Геннадия Зюганова, считает Шкляров), и тогда усиление партии для пришедших на смену своему лидеру коммунистов очень даже выгодно: у них могут возникнуть амбиции посерьезнее нынешних.
Однако не все зависит только от КПРФ. «То, что у администрации президента нет планов усиливать парламентскую оппозицию, — факт. Наличие легальной силы для абсорбции протестного голосования полагается опасным, с их точки зрения», — уверен Шкляров. Понимают это и коммунисты, имеющие большой опыт взаимодействия с Кремлем и в 96-м году, когда они пошли на первый большой компромисс; и в 2004-м, когда Кремль едва не устроил в КПРФ раскол, показав партийцам их место. Поэтому если нынешний протестный потенциал, который пришел в руки КПРФ, будет «слит» самой партией, это вызовет разочарование, но точно не вызовет удивления. Так привычнее и безопаснее — разве можно за это осуждать?
