Пол Маккартни по прозвищу Макка, когда-то ходивший босиком по белым полоскам на Эбби Роуд и сочинявший песенки под гитару в хижине ашрама, несмотря на запрет Махариши Махеш Йога — ​7 сентября выпустил новый альбом под названием Egypt Station.

Это не тот Египет, где Тахрир, Мубарак и Салах, это другой, внутренний Египет Пола Маккартни, где в жарком небе крошечные облака, пирамида фараона испускает радиоволны, а посреди всего этого стоит тип в хипповой хламиде и узких полосатых брючках. Так внутренний Египет Макки выглядит на его же картинке, помещенной на обложку альбома.

Альбом невозможно объяснить одним словом, сказав, что это — ​рок, или пост-рок, или романтический поп, или что-то еще. В огромной глобальной коллекции стилей и ярлыков нет подходящего. Дело в том, что Маккартни уже давно превратился в явление-само-по-себе. Маккартни это то, что сочиняет и играет Маккартни. Это можно назвать песенками, а можно короткими симфониями, в этом можно услышать далекие отголоски The Beatles, а можно современные звуки всемирной боли и хаоса. Это музыка жителя Ливерпуля, ставшего жителем мира, музыка человека, начавшего в 1956-м с сочинения I Lost My Little Girl на кухне отчего дома и продолжающего в 2018-м в студиях Лос-Анджелеса, где была записана большая часть альбома.

Альбом начинается с невнятицы человеческих голосов, звучащих под гигантскими сводами всеземного и всеобщего вокзала. Звук голосов переходит в пение ангелов, звук вокзала становится музыкой. Вокзал, станция, station как исходный и конечный пункт человеческой жизни, путешествие как метафора того, что с нами происходит — ​вот идея альбома. Все мы куда-то отправляемся, откуда-то и куда-то прибываем. Маккартни недаром дал в день выхода альбома тайный концерт на нью-йоркском вокзале — ​он подключил таким образом Америку к Египту, железную дорогу к пирамидам. Концерт был тайным в том смысле, что все знали, что он будет, но никто точно не знал, где. И все-таки сотни людей собрались под стеклянными выпуклыми сводами старого нью-йоркского вокзала, чтобы услышать Пола.

С первых звуков альбома попадаешь в давно знакомый мир. Звук Маккартни узнаваем сразу. Его ни с кем не спутаешь. Этот голос узнаешь сразу, в нем столько жизни, иронии, драйва, юмора, мечты, любви. Какое плавное тепло в первых аккордах I don’t know, и как памятен и узнаваем звук пианино и гитары. В мелодиях и аранжировках ливерпульского самоучки, ставшего великим композитором нашей мимолетной жизни и нашего долгого времени, есть что-то такое, что заставляет почувствовать радость, улыбнуться и кивнуть: «Да, это он! Да, это Пол!»

Да, это он, человек, который может выйти из комнаты на пять минут и вернуться с прекрасной мелодией, да, это он, способный дурачиться и любить в любом возрасте, да, это он, умеющий сохранить в своей музыке то, что становится все более редким в мире изощренных технологий и массовых вещей со сроком годности три года — ​неправильную, криво выросшую, страдающую и любящую человеческую душу. В его песенках, выпущенных на Egypt Station, звучит прежняя и давняя, начавшаяся еще с Eleanor Rigby, грустная нота маленьких печальных людей, потерянных в жизни. Потеря, растерянность, дождь в окне, собака у ног, большой город вокруг, раздирающий людей на куски, отрезающий людей друг от друга своим давлением и своим пространством, так, что двоим приходится искать скамейку, где они могли бы наконец поговорить или помолчать друг с другом — ​обычная человеческая жизнь находит свое слово и свой звук в песнях Маккартни.

Мягкая грусть и мечта, ирония и любовь — ​то, что было в шестнадцати предыдущих сольных альбомах Маккартни, есть и в этом. Любовь, о которой он поет, лишена патетики и совсем не похожа на любовь в голливудских фильмах. Это любовь сквозь тяжесть жизни, любовь вечером после рабочего дня, любовь отчаявшегося человека, знающего, что он заплутал, заблудился и разрушен.

Сквозь все мелкие события жизни, сквозь ее суету и утомительную пустоту встает видение катастрофы. Что-то тяжелое на сердце у Пола. Какая-то боль, какое-то предчувствие. Нет отдельной песни, посвященной миру в его совокупности, но есть рассеянное в музыке и текстах ощущение тревоги, которая вдруг взрывается криком и видением терпящего крушение корабля, оставленного капитаном. Эта вещь называется Despite Repeated Warning — ​несмотря на многократные предупреждения. Несмотря на многократные предупреждения, мы остались куцыми дураками. Нас предупреждали, но мы все-таки врезались в айсберг и пошли ко дну.

Вот так это бывает. Вот такие песни он поет. Вот так он погружается в сумрак и тщету человеческой жизни, чтобы познать их и спеть о них. На этом альбоме он верен себе и своим корням, верен той обыденной и обыкновенной жизни, из которой поднялся к сияющим высотам славы и богатства. Мог бы быть выше всего человеческого, мог бы жить как небожитель на седьмых шелковых небесах, но не может и не хочет — ​и поэтому царапиной в душе и ранкой на сердце ноет боль от той бессмыслицы, которая кружит вокруг, от той грязноватой водицы трепни, болтовни, интриг, слухов, амбиций, которыми то и дело окатывают человека идиот из толпы и толпа из идиотов.