«Ленин такой молодой» — Кобзон. «Мгновения» из «Штирлица» — тоже он. «Смуглянка», «И вновь продолжается бой», но и «Хава Нагила», и «На Марсе будут яблони цвести».

Все, что происходило, — Кобзон. И плохое, и хорошее. Случился Чернобыль, он пел в Чернобыле. Начались бандитские девяностые, его стали обвинять в связях с мафией. Он вывел людей из Театра на Дубровке во время захвата заложников («Я им говорю, ребята, что ж вы меня так испугались, автоматы наставили?»). Появилась «Единая Россия» — стал ее депутатом. Разразилась украинская война, поддержал Донбасс.

Его приглашали в Кремлевский дворец, награждали орденами, давали звания. Его осуждали, ругали, подвергали обструкции. Теперь он умер, и все это уже не так важно. Остались песни, которые будут слушать и переслушивать. Потому что столько и так не сделал больше никто.

Умирал он долго — с 2002 года. Боролся. Его регулярно оперировали, он возвращался к жизни, работал, а потом снова ложился на больничную койку. С трудом передвигался, быстро терял силы, но за жизнь сражался отчаянно. Давний друг Кобзона Александр Градский сказал: «Борьба была выиграна, так мы думали, а потом рано или поздно борьба заканчивается, к сожалению». Ему было 80. Долгая жизнь, сильный характер и поразительно сильный голос, впитавший в себя эпоху.

Отдел культуры