Крестный ход как цивилизационный выбор

Как уже писала «Новая», в апреле нынешнего года, после обращения президента, Верховной рады и ряда православных архиереев Украины, Константинопольский патриархат — первый по статусу в православном мире — начал рассматривать вопрос о предоставлении полной независимости (автокефалии) Украинской церкви. От разрешения этого вопроса зависит не только будущее Украины, но и конфигурация христианского мира и постсоветского пространства.

Дело в том, что «канонической» церковью Украины считается УПЦ МП, которая подчиняется патриарху, Собору и Синоду в Москве, хоть и обладает широкой автономией. Уже в условиях войны, в 2014 году, после смерти осторожного патриота Украины митрополита Владимира (Сабодана) УПЦ МП возглавил верный послушник патриарха Кирилла митрополит Онуфрий (Березовский), когда-то в прошлом служивший благочинным в Троице-Сергиевой лавре. Нынешнее руководство УПЦ МП выступает против автокефалии и считает войну в Донбассе гражданской. Сторонники автокефалии в епископате этой церкви есть, но они в оппозиции. А вот УПЦ КП, горячо поддерживающая автокефалию, признается официальным мировым православием «неканонической» и «самопровозглашенной». Для нее дарование автокефалии будет означать каноническое признание и символическую победу над УПЦ МП. Ясно, что Петр Порошенко и вообще украинские власти благоволят сегодня именно патриотическому Киевскому патриархату, который, впрочем, в два с лишним раза уступает по числу приходов УПЦ МП (5 тысяч против 12). По мере того как Константинополь посылает сигналы, что автокефалию он все-таки даст, УПЦ МП, а тем паче — сама Московская патриархия напрягаются все больше, открыто грозя новым вселенским расколом православия наподобие того, что в XI веке разделил христианский мир на восточный (православный) и западный (католический).

В этих условиях «конкурирующие» крестные ходы стали своего рода манифестациями за тот или иной цивилизационный выбор украинского народа, то есть за независимость или «единство» с великим, но опасным в своей непредсказуемости северным соседом. Между прочим, в 2019-м Украина будет выбирать новых президента и парламент, а автокефалия воспринимается как личный проект Порошенко, от исхода которого зависит его политическое будущее. Так что 1030-летие стало еще и удобной точкой старта избирательных кампаний. Во главе крестного хода УПЦ МП шли руководители «Оппозиционного блока» (бывшей «Партии регионов» Януковича) Юрий Бойко и Александр Вилкул, члены и спонсоры этой партии Нестор Шуфрич, Вадим Новинский, Михаил Добкин и Юрий Павленко, а вот в крестном ходе УПЦ КП участвовал Петр Порошенко и его министры.

Битва ресурсов

А раз так, то вполне по законам жанра вокруг крестных ходов развернулась битва капиталов и технологий. В оба шествия были вложены немалые суммы, но кажется, что по этому показателю далеко вперед вырвалась УПЦ МП. Протяженность ее крестного хода от Владимирской горки до Киево-Печёрской лавры составила 3,5 километра — и на всей этой дистанции, через каждые сто метров (!), были установлены стационарные телевизионные пункты, причем в особо зрелищных местах — на площадях или перекрестках — оборудованные гигантскими операторскими кранами и передвижными телевизионными студиями. Со стороны церкви крестный ход обслуживали сотни платных волонтеров в форменной одежде, а сами прихожане-крестоходцы были свезены со всех регионов Украины, причем за проезд, питание и проживание они не платили. Кроме того, Киев наполнили рекламные конструкции с изображениями митрополита Онуфрия и приглашениями на крестный ход, а прямую трансляцию шествия более двух часов вел телеканал «Интер». Говорят, все это оплатил украинский миллиардер российского происхождения, один из лидеров «Оппозиционного блока» в Верховной раде Вадим Новинский. И если трактовать крестный ход УПЦ МП как акцию в поддержку Москвы, то стараниями олигарха она получила убедительную телекартинку.

По объему капиталовложений крестный ход УПЦ КП выглядел скромнее, но зато трогательнее. Не было никаких телекранов и ПТС, но были воодушевленные женщины и мужчины в вышиванках, заметное число молодежи. Спонсорство шествия УПЦ КП так или иначе связано с Петром Порошенко, а его состояние оценивается аналитиками «Форбс» гораздо скромнее, чем состояние Новинского. Кстати, участие президента привело к серьезным ограничениям для участников шествия: непосредственно к памятнику св. Владимиру — конечной точке шествия — допустили только духовенство и «випов».

Опять же, по законам жанра, стороны никак не могут сойтись в оценке количества участников своих шествий. По данным полиции, в крестном ходе УПЦ МП участвовали 20–30 тысяч человек, а в шествии УПЦ КП — 65 тысяч. Управделами УПЦ МП митрополит Антоний (Паканич) называет астрономическое число 250 000, охотно подхваченное российскими СМИ. Со своей стороны, секретарь Синода УПЦ КП архиепископ Евстратий (Зоря) насчитал 150 000 участников своего крестного хода, что также звучит как преувеличение. При всем разбросе цифр, надо признать, что поддержать Киевский патриархат пришло больше людей — все-таки сейчас это «растущий тренд».

Как ни странно, я не услышал разговоров о политике среди рядовых участников обоих ходов. Мои соседи по шествию УПЦ МП говорили о покупке машины, дома, реставрации храма, сложностях жизни в семинарии. А на крестном ходе УПЦ КП я слышал разговоры о создании объединенных территориальных громад, сборе урожая, поездках за границу на заработки. В отличие от прошлых лет, на шествиях царила подозрительная политкорректность, и если сторонники Киевского патриархата изредка выкрикивали «Слава Украине! Героям слава!», то верующие УПЦ МП просто пели молитвы. Заподозрив во мне иностранного журналиста, один священник Московского патриархата терпеливо объяснил: «Мы — самостоятельная Украинская церковь, а не Московская патриархия. Патриарха мы только символически поминаем, чтобы через него иметь общение с другими поместными церквями, а власти над нами он никакой не имеет. Да и многие критически к нему настроены».

Очевидно, что руководство УПЦ МП пребывает в некоторой политической растерянности и не может внятно сформулировать свою программу. Ведь именно Собор УПЦ МП в 1991 году единогласно (включая и нынешнего ее предстоятеля) обратился к Москве с просьбой об автокефалии, и формально эта просьба не отозвана до сих пор. На молебне у памятника св. Владимиру возглашались прошения «о державе нашей украинстей», и свое поздравительное слово митрополит Онуфрий сказал по-украински. Зато хор, исполняя стихиры русским святым, так акцентировал и растянул слова «Русь святая», что некоторые присутствовавшие даже зааплодировали. В отличие от прошлых лет, никто не держал портретов патриарха Кирилла и не скандировал его имя. Зато не было и вышиванок, и украинских флагов, которые сотнями реяли над крестоходцами из Киевского патриархата.

О тех самых прошлых годах, которые уже никогда не вернутся, то ли с ностальгией, то ли с обидой вспомнил на днях патриарх Кирилл: «Начиная с 2009 года до 2013 года посещал Киев каждый год. И каждый год я служил в Киево-Печёрской лавре. Перед моим взором стоит эта замечательная картина, как <…> сопровождала меня многочисленная толпа верующих людей, которые от всего сердца кричали: «Кирилл — наш Патриарх!» Сейчас главный теоретик «русского мира», так брутально въехавшего на танках в Донбасс, персона нон грата в «матери городов русских».

Такие разные оптики

1030-летие Крещения Киевской Руси стало поводом для громких заявлений московских иерархов и чиновников о гонениях на «каноническую» церковь на Украине. Однако в Киеве гонений не ощущается — утро 28 июля началось с братского приветствия глав УПЦ МП и УПЦ КП Онуфрия и Филарета на торжественном собрании с участием президента. Участницы крестного хода Московского патриархата рассказывали, что «Укрзализныця» предоставила их епархии бесплатные вагоны для транспортировки молящихся. Конечно, тлеют конфликты вокруг нескольких спорных храмов в Ровенской и Тернопольской областях, но украинские суды, будто сговорившись, стали принимать решения в пользу УПЦ МП. Правда, не всегда эти решения удается исполнить.

За истекшие 4 года у Москвы и Киева сложилась совершенно противоположная оптика в оценке самого события Крещения Руси. Вслед за Константинопольским патриархом Варфоломеем президент Порошенко говорит, что это событие было первым «европейским выбором» в истории будущей Украины, а фундаментом европейского выбора является идея свободы. Исходя из этой идеи, украинское государство торжественно провозглашает право верующих УПЦ МП оставаться в Московском патриархате, сколько они того пожелают. Грядущее провозглашение автокефалии не будет означать, как гарантирует Порошенко, ни создания государственной церкви, ни принудительного включения УПЦ МП в новую поместную церковь Украины. Оно лишь придаст каноничность и законность тем течениям украинского православия, которые, как и украинское государство, хотят дальше развиваться вне всякой зависимости от Москвы.

Расхождение исторической оптики обуславливает невозможность договориться о том, чем же является Украинская церковь, да и Украина вообще. С точки зрения Киева, Украинская церковь зародилась от Константинопольской в Днепре — в купели Владимирова крещения — и с тех пор непрерывно существует 1030 лет. Она распространила свое влияние на северо-восток Руси, когда Москва даже не была основана. В результате порабощения киевских земель и самого Константинополя иноземными завоевателями в XVII веке Киевская митрополия была вынужденно переподчинена Москве, но всегда помнила о своей былой свободе. И когда возникало украинское государство (будь то в 1918-м или в 1991-м), сразу заявлялась необходимость автокефалии. С точки же зрения Москвы, только она является единственным правопреемником древнерусской державы и Киевской церкви. Сам престол Киевских митрополитов переехал в Москву в XIV веке (правда, после этого «параллельный» Киевский митрополит появился и на западнорусских землях). Почти разрушенную завоевателями и католиками Киевскую церковь Москва возродила в XVII веке, и без ее поддержки — «во враждебном окружении» — она существовать не сможет. В рамках этой московской мифологии Русь была и остается «единой и неделимой», причем с центром в Москве. И эта мифология никак не сочетается с признанием самобытности украинского народа и самостоятельности украинского государства. Оставаться в плену этой мифологии в современном мире — значит все больше отставать от истории, разворачивая ее вспять, в сторону раннего средневековья.

В России, заявил президент Порошенко, обращаясь, помимо прочих, и к иерархам УПЦ МП, «православная церковь лишь на бумаге отделена от государства, а на деле она сама назвалась «скрепой» режима. Она целиком и безусловно поддерживает реваншистскую имперскую политику. <…> Более того — сама доктрина «русского мира» родилась в люксовых кельях иерархов РПЦ».

Крестные ходы в Киеве стали главным «информационным поводом» в Москве потому, что Украина оказалась ключевым элементом в поисках Россией своего нового места в мире, своей новой идентичности. «Эксклюзивистский» подход Москвы не способен удержать Украинскую церковь, поскольку миллионы православных украинцев уже разорвали религиозную связь с Московской патриархией. Преимущества демократии работают на автокефалию, ведь после ее провозглашения сохраняется свободный выбор церковной юрисдикции для каждого верующего и каждой общины. А в чем состоит альтернатива, которую предлагает Москва? Только Московский патриархат является единственной канонической церковью на Украине, ни один православный не может находиться вне его. Может, такая модель и работает в условиях жесткого репрессивного режима (в России мы постоянно наблюдаем гонения на «альтернативных» православных, посмевших покинуть РПЦ). Но что может заставить ее работать на Украине?

Уверенность в неизбежности украинской автокефалии укрепил 28 июля личный посланник Константинопольского патриарха Варфоломея митрополит Эммануил, прибывший на торжества в Киев (ранее Варфоломей ответил категорическим отказом прибыть на «альтернативные» торжества в Москву). Он напомнил, что 20 апреля «была открыта процедура предоставления автокефалии церкви на Украине. Киев всегда был под покровом Вселенского патриарха, и церковь-мать никогда не оставляла своей заботы о попечении о нем».