В конце июля «Газпром» провел размещение трех выпусков корпоративных облигаций на общую сумму в 40 миллиардов рублей, которые были нужны компании для рефинансирования внешнего долга. Изначально планировалось привлечь заемный капитал на международных рынках, но эту идею пришлось отбросить — инвестиционная привлекательность газового гиганта сильно пошатнулась на фоне угрозы новых американских санкций из-за «Северного потока-2» и арбитражного разбирательства с «Нафтогазом» (привлеченные за рубежом средства могли быть тут же арестованы в пользу Украины).

Удивляться таким схемам не приходится: обязательный накопительный элемент в российской пенсионной практике успел пригодиться для чего угодно, кроме своего прямого предназначения. «Пенсионные фонды в России являются не источником создания стоимости для обеспечения достойной старости пенсионеров, а источником ее разрушения», — говорит управляющий партнер FinEx group Олег Янкелев. У такого положения дел есть две основные причины. Первая состоит в хронической неспособности властей придерживаться своих обещаний: государство с 2014 года замораживает накопительные пенсии россиян ради текущих потребностей Пенсионного фонда или федерального бюджета, будь то субсидии для Крыма или спасение ВЭБа. При этом тот же «Газпром» в 2017 году выплатил в бюджет в качестве дивидендов только 20% чистой прибыли по МСФО вместо 50%, на которых настаивает Минфин (190 млрд рублей из положенных 475 млрд).

Теперь пенсионные накопления официально заморожены до 2020 года, а по факту навсегда. К 2019 году из-за моратория пенсионные фонды недополучат около 3 трлн рублей, что полностью обессмысливает существование накопительной модели.

Следующая проблема заключается в отсутствии в России развитой финансовой инфраструктуры, благодаря которой пенсионные накопления могли бы приносить ощутимые доходы. Сейчас в структуре портфелей пенсионных фондов доминируют рублевые облигации, которые конкурируют в основном с банковскими депозитами, — оба этих инструмента часто не могут обеспечить доходность даже на уровне инфляции. Альтернативных заемщиков высокого качества в российской экономике практически не осталось, поэтому фондам приходится удовлетворять кредитные потребности государства.

НПФ активно наращивают вложения в облигации федерального займа — в прошлом году, по оценкам «Коммерсанта», они превысили 0,5 трлн рублей. В последние месяцы из-за опасения санкций и изменений в монетарной политике США Минфин испытывает те же проблемы с международными займами, что и «Газпром». Недавно зарубежные фонды избавились от российского госдолга на 231 млрд рублей, а ЦБ провел масштабную распродажу гособлигаций США, которой не наблюдалось даже в разгар геополитического конфликта в 2014 году (общие инвестиции российских резидентов в казначейские бумаги сократились с $96 млрд в марте до $15 млрд в мае). Нарастающая изоляция России от внешних рынков капитала привела к тому, что существенную часть последних выпусков российских ОФЗ выкупили все те же пенсионные фонды, причем некоторые из них аффилированны с госбанками.

Такая картина идет вразрез с общепринятыми принципами инвестирования, предполагающими высокую долю акций в портфеле, глобальную диверсификацию активов, возможность самостоятельно выбирать способ управления сбережениями. Здесь главный ориентир — знаменитый норвежский Пенсионный фонд, средняя доходность вложений которого составляет 7–8% в валюте. В прошлом году фонд заработал $131,5 млрд, что приблизительно равняется годовым расходам на содержание всей российской пенсионной системы. Для сравнения, в России в 2017 году средняя доходность НПФ от инвестирования накоплений составила лишь около 5%, что на несколько пунктов меньше ставки банковского депозита.

Примечательно, что норвежцы делают вложения в том числе и в российский фондовый рынок, но при этом строго придерживаются одного важного правила: держаться как можно дальше от непрозрачных госкомпаний. К сожалению, в условиях российской экономики такая щепетильность зачастую несовместима с выживанием на рынке.