Семье Лебедевых из деревни Голенки Омской области повезло: из своего сгоревшего дома они вышли живыми. Пожар случился 23 февраля 2017 года. Наталья Васильевна проснулась в 5 утра.

— Чувствую, тянет паленым с веранды, окна в дыму, кричу мужу: «Миша, горим!»

Михаил Иванович бросился за ведром, набрал воды, подбежал к двери, дернул ее — обдало огнем: загорелись волосы, брови. Закричал жене: «Буди всех, спасай детей!» Их четверо — от года до семи.

— Сын, сноха и мы с Мишей, кто в чем был, ребятишек схватили, в окно выскочили на мороз, так, раздетые, добежали до соседей. Они сразу впустили не спрашивая, теплые вещи нашли. Да и в любом доме приютили бы без разговоров — люди у нас в деревне хорошие.

Вызвали пожарных. С поселка Конезаводский (это центр поселения) приехали быстро, но не прихватили воды — такое бывает. Из райцентра Марьяновка, что в 20 километрах от Голенков, приехала машина с водой, но к тому времени тушить уже было нечего.

— Старшего внука Максима увезли в районную больницу — отравление угарным газом. Слава богу, все обошлось, пробыл там неделю. Полицейские приезжала туда, проводили проверку, дали мне постановление, где указано, что в пожаре мы не виновны, а кто виновен — неясно: он случился из-за короткого замыкания. Нам за свет присылает квитанции Омская энергосбытовая компания, но за нашу проводку она ответственности не несет. И никто не несет, получается.

Марьяновский райотдел МВД не стал возбуждать уголовное дело «ввиду отсутствия события преступления».

Вместе с домом сгорело все: мебель, одежда, бытовая техника, документы, деньги (брали кредит 90 тысяч на пристройку: дом-то маленький — 35 метров и веранда 16 — тесновато для восьмерых), стройматериалы.

Опись всех пожитков, съеденных огнем, — на 900 тысяч рублей плюс сам дом по минимальной рыночной цене — 450 тысяч (правда, он не успел стать их собственностью — только начали оформление приватизации).

— Помогали односельчане, кто чем мог: приносили еду, одежду, постельные принадлежности. Соседка Вера Ивановна сказала: «Поживите у нас, пока все оформите», дом у нее просторный, две спальни, они там с мужем вдвоем — пенсионеры. Прожили мы у них 8 дней. А потом позвала нас к себе Татьяна. Хорошая женщина, дом ее в Голенках пустовал — жила с дочерью в Конезаводском, ну мы к ней и перебрались.

Администрация деревни компенсировала потери в размере 10 тысяч рублей, столько же смогла изыскать и районная администрация. Областное правительство расщедрилось: отвалило семье, у которой все подчистую сгинуло в пожаре, 60 тысяч рублей. Эти деньги ушли целиком на восстановление документов — паспортов, свидетельств о рождении, о браке и пр. Центр соцобслуживания населения выделил погорельцам еще 50 тысяч.

Это все, чем смогло помочь Лебедевым государство. Вопрос, как жить семье из 8 человек, оставшихся в Сибири в феврале на улице, никто не решил.

В доме Татьяны прожили они больше года, бесплатно, оплачивали только коммуналку. Жили б и дальше, но в начале июня 2018-го пришлось ей, Татьяне, в Голенки возвращаться, а им, значит, надо искать новое пристанище.

И снова нашлась добрая женщина.

— Она переехала в райцентр Марьяновку, дом у нее остался, но маленький: комнатка, кухонька, в спальню входит одна кровать. Дети с внуками поселились там, а мы с мужем — в сарае. До холодов дотянем, а дальше — не знаю как.

Такая участь постигла Лебедевых в преклонном возрасте. Оба ветераны труда, хотя и не имеют этого звания, но по факту — отпахали каждый больше 40 лет. Пенсию Михаилу Ивановичу начислили 8600 рублей, за три года подросло его пособие до 9 тысяч.

— Мне посчитали только те годы, которые я работал здесь, на Конезаводе. Мы сюда переехали в 2005 году, когда там от колхоза осталась одна контора. В Пенсионном фонде говорят: «Принесите оттуда справку». Прихожу туда: сидят там человек пять. Прошу справку. Нет, говорят, ваши данные в архиве не сохранились. У жены тоже пропало все.

— Люди в нашем государстве никому не нужны, — замечает Василий Плохотнюк — бывший фермер, а до того — глава сельской администрации, сейчас возглавляет Омское отделение общественного движения «Крестьянский фронт», что взялось защищать интересы этой семьи.

— Обращались мы во все инстанции, начиная с райсовета и до самого верха — в Госдуму, правительство, Генпрокуратуру. Просили предоставить Лебедевым жилье, компенсировать утраченное имущество. Но, как выяснилось, за пожар в их доме никто ответственности не несет. Когда они вселялись в него, в 2005-м, дом был на балансе Конезавода — в то время еще госпредприятия. Через год там прошла процедура банкротства, и бывший совхоз стал собственностью предпринимателя из Казахстана. Но он приобрел только производственную часть, то есть само хозяйство, а жилой фонд остался бесхозным. И дом, который сгорел, не значился, как оказалось, нигде — его как бы и вовсе не было. В этом виноваты чиновники, но страдает семья.

Обращения «Крестьянского фронта» из Москвы вернулись в Омскую область, из областного центра — в район.

— Больше года мы вели переписку с госорганами. Обращались и к врио губернатора Буркову. Он принять нас не смог, приняла его зам по социальным вопросам Татьяна Вижевитова.

Встреча состоялась в мае. Присутствовали на ней и другие официальные лица: начальник Главного управления региональной безопасности, представитель облминсоцразвития, глава района Солодовниченко. Вижевитова поручила ему создать комиссию для обследования сгоревшего жилья (через год и три месяца после пожара) и по результатам поставить Лебедевых в льготную очередь на жилье по социальному найму.

Но для этого нужны справки из БТИ, каждая стоит 2400 рублей, на четверых выходит почти 10 тысяч. Для сельской семьи сумма нереальная. «Сын Дмитрий — скотник на конезаводе, зарплата 10 тысяч рублей, сноха — доярка, у нее столько же, — перечисляет Наталья Васильевна. — У нас с Мишей пенсии еще поменьше. И как-то надо растить четырех детей. До пожара была у нас корова, куры, несколько поросят, а теперь где их держать? Сами живем в сарае».

Замгубернатора, войдя в положение погорельцев, поручила районному главе помочь им подготовить справки Бюро технической инвентаризации. «Он не возражал, но потом сказал, что в бюджете района такие расходы не предусмотрены. А справки о том, что мы малоимущие, у нас нет».

Если суммировать их ежемесячные доходы и поделить на восьмерых, то на каждого выйдет примерно половина прожиточного минимума, который в Омской области около 9 тысяч рублей. Но чтобы им дали такую справку, нужно собрать еще кучу справок. И опасаются они к тому же, что в случае признания их малоимущими, к ним снова заявится служба опеки. «Как-то ребятишки заночевали у нас, и они тут же пришли, сказали: если дети будут в сарае жить, мы их у вас заберем».

Пришлось Лебедевым занимать деньги и делать справки в БТИ за свой счет. Комиссия обследовала сгоревший дом, признав его непригодным к восстановлению, и поставила погорельцев в очередь на жилье — под номером 470. «Может быть, внуки к своей пенсии что-нибудь и получат», — говорит Плохотнюк.

В мае Лебедевы подали иск в суд на районную администрацию о предоставлении им жилья вне очереди и проиграли: районный суд нуждающимися в улучшении жилищных условий их не признал. «Крестьянский фронт» готовит апелляцию в областной суд. «Посмотрим, что решат там, — говорит Плохотнюк, — если правовым путем не добьемся, перейдем к протестным действиям. А что еще делать, если все государственные органы издеваются над этой семьей».