Увольнение Лауры Кёвеши пришлось на кульминационный момент противостояния DNA и правящей партии социал-демократов, лидер которой Ливиу Драгня накануне был приговорен Высшим кассационным судом к трем с половиной годам тюремного заключения за злоупотребление властью. Такая последовательность событий позволила румынским защитникам демократии говорить о трусости президента, его карьеризме и даже предательстве национальных интересов. Евросоюз, как ни странно, решение румынского президента не осудил, и Клаус Йоханнис, подписав отставку шеф-прокурора, спокойно отбыл на саммит НАТО.

Предвижу недоумение читателей по поводу выбора темы, касающейся страны, которая у большинства соотечественников вызывает в лучшем случае три ассоциации: граф Дракула, генсек Николае Чаушеску и гимнастка Надя Команечи. Призываю, однако, дослушать «румынскую историю» до конца, поскольку в ней, на мой взгляд, содержится ключ к пониманию сути общества, которое все мы на постсоветском пространстве пытаемся строить последние 30 лет.

Именно непонимание сути этого социального строительства и привело сегодня к той парадоксальной ситуации, когда законодательные инициативы парламентов ряда стран — членов ЕС (в частности — Румынии, Польши и Венгрии) имеют к подлинной демократии ничуть не большее отношение, чем потоки запретов, исходящие из «авторитарной» российской Думы и «героической» украинской Рады. В контексте отечественных политических реалий «румынский сюжет» позволит нам выявить универсальный знаменатель, не только объясняющий общность России с другими постсоветскими государствами, но и непосредственно указывающий на главную проблему как российской власти, так и российской оппозиции.

От казни Чаушеску к «шахтериадам»

Учитывая «фактор Дракулы», позволю себе краткий экскурс в историю Румынии новейшего времени. Как известно, расставание страны с советской властью прошло по самому кровавому сценарию: генерального секретаря компартии Николае Чаушеску и его супругу Елену подвергли показательному суду в худших традициях сталинского террора и расстреляли через пять минут после оглашения приговора. Текст приговора составили до начала процесса. Мешки для трупов тоже приготовили заблаго­временно.

После самобытного расстрела генсека румынская история покатилась уже по универсальной колее. Власть в стране захватил Фронт национального спасения (ФНС), находившийся под контролем сотрудников госбезопасности и бывших партийных чиновников второго и третьего эшелона. Из-за непреодолимого конфликта личных интересов вскоре после «революции» ФНС раскололся на множество партий, названия которых не имели ни малейшего значения: переходы от либерализма к национализму, от национализма к консерватизму транзитом через защиту традиционных ценностей с итоговым возвращением в лоно демократии случались легко и непринужденно — как на уровне политических ассоциаций, так и на уровне частных биографий.

Идеологическая лабильность объяснялась просто: после распада Варшавского договора страна оказалась в зоне интересов Евросоюза, поэтому все румынские либералы, консерваторы и националисты формально исповедовали единую непреложную истину — «ценности европейской демократии», хотя каждый и понимал их по-своему.

В 90-е румынский политический гений подарил миру уникальный инструмент борьбы за «ценности европейской демократии» — т.н. «шахтериаду» (mineriada). Суть феномена заключалась в том, что всякий раз, как правящая клика ощущала угрозу со стороны оппонентов, она мобилизовывала по дальним провинциям бригады голодных люмпен-пролетариев и крестьян и десантировала их заказными автобусами на Университетскую площадь Бухареста. «Шахтеры», вооруженные дубинами и железными прутьями, наводили ужас на обывателей и интеллигенцию, зависая в столице ровно столько времени, сколько требовалось политикам для достижения компромисса.

Считается, что в Румынии случилось только шесть «шахтериад»: три в 1990-м, одна в 1991-м и две в 1999-м, но это заблуждение. Не далее как 9 июня 2018 года Ливиу Драгня завез в Бухарест из провинции 200 тысяч сторонников, которые выразили безоговорочную поддержку правящей партии и решительно осудили «параллельное государство», которое финансирует — угадали! — Джордж Сорос.

Европейские ценности на знакомой почве

Как бы там ни было, на рубеже веков политическая жизнь Румынии устаканилась, политики все успешно приватизировали, после чего приступили к цивилизованному распилу средств, щедро выделяемых Евросоюзом.

Но случилась незадача: за пять лет до вступления в Евросоюз Румынию обязали учредить независимый институт антикоррупционных прокуроров, который принялся методично вставлять палки в колеса цивилизованного распила. Чтобы представить себе масштаб «вредительства» Национального управления по борьбе с коррупцией, достигшего апогея под руководством Лауры Кёвеши, приведу статистику лишь за один — 2016 — год: были доведены до суда 1270 дел по обвинениям в коррупции, выдвинутым против высшего эшелона власти, в том числе — против 2 министров, 6 сенаторов, 11 депутатов, 47 мэров, 16 руководящих работников прокуратуры и судебных инстанций, 21 руководителя государственных предприятий. В казну было возвращено 667 миллионов евро, конфисковано два объекта собственности во Франции (3,5 млн евро) и два имения в Испании (500 тыс. евро).

Война Евросоюза с воровством политической элиты Румынии вышла на новый качественный уровень в декабре 2016 года, когда партия социал-демократов победила на выборах, получив большинство мест в сенате и нижней палате парламента.

На момент прихода к власти за председателем партии Ливиу Драгня усилиями ведомства Кёвеши уже числилось два уголовных дела. По первому (махинации на избирательных участках во время проведения референдума) он уже получил 2 года тюрьмы условно плюс 4 года испытательного срока. По второму (злупотребление властью) еще велись следственные действия (приговор по нему — 3 с половиной года реального тюремного срока — как раз и вынес Высший кассационный суд 21 июня 2018 года).

В том же 2016 году Европейское бюро по борьбе с мошенничеством (OLAF) выявило факты незаконного присвоения частными лицами средств, выделенных Европейским фондом регионального развития на строительство дорог в Румынии. Результаты проверки были переданы Национальному управлению по борьбе с коррупцией Румынии, что позволило шеф-прокурору Лауре Кёвеши завести третье уголовное дело на Ливиу Драгня по гораздо более серьезным обвинениям (создание организованного преступного сообщества и хищение из европейских фондов).

Ситуация, как вы понимаете, сложилась критическая, поэтому первое же правительство, сформированное победившей на выборах партией, с ходу сосредоточилось на решении задачи первостепенной политической важности — переписывании Уголовного кодекса с целью отвода угрозы от партийного лидера и его подельников.

Первый блин вышел комом: в ночь на 1 февраля 2017 года румынское правительство приняло экстренное постановление, которое вносило поправки в Уголовный кодекс, переформулировало понятия «конфликт интересов» и «превышение полномочий», а также декриминализировало ряд статей за счет повышения размера уголовно наказуемого урона, возникшего в результате «превышения полномочий» (до 44 400 евро).

Законодательные инициативы исполнительной власти получили сокрушительный отпор общества: массовые манифестации прошли не только в Румынии, но и в крупных городах Европы. Президент Клаус Йоханнис заявил о неконституционности действий правительства и призвал его к отставке. Осудили поправки Европейская комиссия, а также посольства Бельгии, Канады, Франции, Германии, Нидерландов и Соединенных Штатов Америки.

Министр юстиции подал в отставку. Поправки аннулировали.

Госфонд борьбы с коррупцией

Неудача заставила Ливиу Драгня временно перевести борьбу с DNA в индивидуальное русло. Творческие ресурсы партии были брошены на дискредитацию Лауры Кёвеши. Начали, по традиции, с диссертации. Весь 2017 год в подконтрольных социал-демократам СМИ муссировалась тема плагиата, обнаруженного в докторской диссертации шеф-прокурора. Цитировались статьи, из которых Кёвеши якобы дословно воровала идеи целыми параграфами.

Чиновники, к сожалению, действовали слишком прямолинейно, поэтому подлог обнаружился быстро: сначала подставные «журналисты» и «научные работники» публиковали статьи, переполненные скрытыми цитатами из диссертации Кёвеши, а затем фиктивные статьи сами предъявлялись общественности в качестве «доказательств» плагиата.

Зимой 2018 года Ливиу Драгня подвел под противостояние идеологическую базу: оказывается, DNA — вовсе не независимая структура, а филиал «параллельного государства», которое финансируется извне врагами Румынии, Соросом и транснациональными корпорациями. Что касается лично Лауры Кёвеши, то она возрождает худшие традиции сталинского террора и прокурорского беспредела, преследует чиновников, дезорганизует работу правительства, подрывая тем самым национальную безопасность родины.

22 февраля 2018 года министр юстиции Тудорел Тоадер увольняет Лауру Кёвеши и обращается к президенту с предложением утвердить отставку. Высший совет магистратуры Румынии единодушно отказывается поддержать Тоадера, а президент Йоханнес заявляет, что не видит оснований для увольнения шеф-прокурора.

С этого момента противостояние между ветвями румынской власти выходит на финишную прямую:

— 30 мая Конституционный суд Румынии указывает президенту на существующий конфликт в распределении властных полномочий и подтверждает компетенцию министра юстиции назначать и снимать с должности шеф-прокурора DNA;

— 9 июня Ливиу Драгня свозит в столицу 200 тысяч своих сторонников и ставит ультиматум: «Если понадобится, мы привезем еще больше народа и тогда уж точно больше не разойдемся»;

— 21 июня Высший кассационный суд Румынии, игнорируя давление со стороны партии социал-демократов, приговаривает лидера правящей партии Ливиу Драгня к трем с половиной годам тюрьмы за злоупотребление властью;

— 25 июня Ливиу Драгня заявляет, что если президент незамедлительно не подпишет увольнение Кёвеши, парламент запустит процедуру импичмента;

— 4 июля правящая коалиция, воспользовавшись подавляющим большинством в парламенте, принимает беспрецедентную серию поправок к Уголовному кодексу, полностью декриминализирующих все виды «нарушений служебных обязанностей». Также оказываются пересмотренными определения «организованного преступного сообщества» и «злоупотребления служебным положением»;

— 9 июля президент Клаус Йоханнис подписывает приказ об увольнении шеф-прокурора Лауры Кёвеши.

Чему же нас учит эта «румынская история»? Можно сколько угодно указывать на прямую связь спешно проведенных поправок со статьями, по которым DNA завела уголовные дела на Ливиу Драгня. Можно сколько угодно говорить о выдающейся роли Лауры Кёвеши в борьбе с коррупцией или о трусости президента, испугавшегося то ли импичмента, то ли «шахтеров», то ли просто давления со стороны исполнительной власти.

Однако ни один из этих домыслов не приблизит нас к пониманию истинной сути события: отставку Лауры Кёвеши президент Клаус Йоханнис подписал только потому, что Конституционный суд был прав по существу — назначение и увольнение шеф-прокурора является прерогативой исполнительной, а не президентской власти. Такова буква закона, а частные лица, симпатии и представления общественности о справедливости — сущности, не имеющие ни малейшего отношения ни к демократии, ни к европейским ценностям.

В поисках утерянной буквы

Трагедия всех без исключения стран бывшего социалистического лагеря — отнюдь не в проведении/непроведении люстрации, не в эффективных/неэффективных экономических реформах и не в экспроприации общественной собственности партийной элитой второго эшелона и выходцами из спецслужб. Трагедия в отсутствии адекватного представления о приоритетах общественного строя, построение которого долгие годы считалось чем-то само собой разумеющимся.

Никто своевременно не объяснил вчерашним строителям коммунизма, в чем заключена суть демократии западного типа, каковы основополагающие ее принципы, что в ней является важным, а что — несущественным. Не объяснили даже самого главного: западная демократия — это абсолютная диктатура закона.

Объяснить это было необходимо еще и потому, что все страны соцлагеря в той или иной мере строились по модели советского большевизма, унаследовавшего, в свою очередь, своеобразие русского национального менталитета, в котором главенствует не закон, а «понятия».

Опираясь на «понятия», наш уникальный менталитет утверждает немыслимые для западной цивилизации приоритеты «справедливости» и поступков «по совести» над буквой закона. При этом сам закон воспринимается в лучшем случае как дышло, а в худшем — как препятствие для достижения «благородных» и «светлых» целей при построении очередного «града Китежа» на земле.

Стоит ли удивляться, что сегодня и в России, и на Украине, и в Румынии законодатели сначала переписывают, а затем произвольно трактуют собственные Конституции? Штампуют на потоке законы, которые противоречат принятым накануне, а то и просто обслуживают сиюминутные субъективные интересы?

При этом общественное одобрение и порицание выводится из «интересов защиты нации», «сохранения традиционных ценностей», «борьбы за демократию и социальную справедливость», из чего угодно, но только не из формальной буквы закона.

Диктатура закона, безусловно, лишает общество маневренности, вяжет по рукам и ногам, и что хуже — позволяет действующей власти использовать формальные поводы и законодательные уловки для зачистки оппозиции.

Проблема, однако, в том, что если общество все-таки стремится к подлинной демократии, никакой альтернативы общественному признанию буквы закона быть не может.

Плохо, конечно, когда главного оппозиционера не допускают до президентских выборов на формальном основании наличия судимости. Это несправедливо. Это не по совести. Это неправильно. Но, увы, — без вариантов. Если, конечно, мы собираемся строить настоящую демократию, а не очередной вариант большевистского рая на земле, в котором «понятия» напрочь заслоняют законность.