Госкорпорация «Роснано» создавалась для продвижения в России высоких технологий, наноиндустрии и новых производств. Ее чистый убыток за 2017 год превысил 5 млрд рублей, в предыдущие годы он был намного больше. С 2007 года господдержка этой госкорпорации составила около 400 млрд рублей. Но госкорпорация «Роснано» планово убыточное предприятие. Как говорят ее руководители, вложения в новые проекты всегда рискованны. А если не рисковать и избегать потерь, никаких инноваций не будет.

Проблема в том, что взгляды на инновации у всех разные. И по поводу инвестиций госкорпорации нередко возникают вопросы.

В «Панамском досье» есть данные о том, как топ-менеджер «Роснано» отрекомендовал своего знакомого мальтийскому банку. Офшорная фирма этого знакомого должна была открыть там счет и заработать на распространении инновационной мази, в разработку которой «Роснано» вложила миллионы долларов. Любопытно, что ранее клинические исследования показали, что мазь хоть и безвредна, но мало отличается от вещества без явных лечебных свойств — ​то есть пустышки.

В сентябре 2011 года «Роснано» и британский инвестфонд Celtic Pharma создали совместное предприятие Pro Bono Bio (РВВ) со штаб-квартирами в Москве и в Лондоне для производства инновационных лекарств. «Роснано» планировала вложить в него 300 млн долларов (около 19 млрд рублей) и получить чуть меньше 50% предприятия.

По такому поводу высказался даже тогдашний премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. Он назвал проект «блестящим примером британо-российского сотрудничества в области научных исследований и разработок».

На следующий день после выпуска пресс-релиза в Великобритании хотели начать продажи первого препарата компании — ​наномази Flexiseq для облегчения симптомов артрита. Затем на рынок планировалось выпустить препараты от экземы и псориаза. А впоследствии — ​антигены для лечения гематологических заболеваний и антибиотики нового поколения.

Поскольку задача «Роснано» — ​развивать новые производства в России, компания Pro Bono Bio должна была в течение года заказать производство медицинских препаратов российским предприятиям. В дальнейшем, совместно с «Роснано», планировалось построить фармацевтический завод. По крайней мере, об этом говорилось в сообщении для прессы. Там же уточнялось, что цена на инновационную мазь в России будет в два раза меньше, чем в Европе.

Волшебное снадобье

Старт продаж наномази в Великобритании в 2011 году не состоялся. Судя по отчетам группы РВВ, на британский рынок мазь вышла намного позже. В январе 2014 года появился пресс-релиз о том, что «Pro Bono Bio начинает продажи инновационного препарата в Великобритании». Дэвид Кэмерон вновь не остался в стороне и мазь похвалил: «Очень хорошо, что сегодня, менее чем через три года, первый препарат компании выходит в продажу и сможет облегчить жизнь 9 миллионов больных остеоартрозом в Великобритании».

Между тем инновационная мазь сертифицируется как «медицинское изделие». Это не лекарство. Вместо действующего вещества в нем используются «фосфолипидные наночастицы», которые призваны помочь больному. До совместного проекта с российской госкорпорацией Celtic Pharma пыталась привлечь к продвижению мази как лидеров фарминдустрии (включая AstraZeneka, Pfizer и GlaxoSmithKline), так и небольшие компании. Но инновационный препарат не вызвал у них интереса.

Несмотря на расширение географии продаж мази (сегодня — ​около двух десятков стран), доходы от них продолжают падать (см. инфографику). В надежде внести наномазь в список рецептурных препаратов, за которые полагалась бы денежная компенсация, PBB несколько лет платила за клинические испытания. Исследование подтвердило безопасность мази, «однако основная цель — ​статистически достоверное снижение болезненности по сравнению с контрольной группой, принимавшей плацебо, — ​не была достигнута», — ​говорится в отчете PBB. И, например, на американском рынке, на который делали особую ставку, она не смогла получить лицензию.

Что касается России, то мазь можно купить только в интернете за 3000 рублей, доставка — ​«авиакурьером со склада в Берлине». Ни контрактного производства, ни завода за шесть лет не появилось. Но в «Роснано» не отчаиваются.

«Роснано» планомерно реализует стратегию по выводу инновационного препарата на российский рынок. В 2017 году Pro Bono Bio подписала соглашение с одной из крупнейших в России фармацевтических компаний о продвижении продукта на рынке после завершения регистрации. Соглашение предусматривает дальнейшее производство продукта в России на мощностях данной компании в полном соответствии с международными стандартами качества GMP. Мы ожидаем, что до конца 2018 года Flexiseq пройдет необходимые этапы регистрации в России и в кратчайшие сроки будет доступен на аптечных полках», — ​заявили в «Роснано». Примерно таким же был пресс-релиз компании в 2011 году.

Кто пытался заработать

В «Панамском досье» среди потенциальных продавцов наномази «Новая газета» обнаружила знакомого одного из топ-менеджеров «Роснано».

В документах юридической компании Mossack Fonseca (MF), которые стали доступны благодаря немецкой газете Suddeutsche Zeitung и Международному консорциуму журналистов-расследователей (ICIJ), есть данные о мальтийской Milanco Trading Limited.

Она была создана в 2014 году «для российского клиента», чтобы продавать наномазь в нескольких европейских странах. Фирма действительно упоминалась среди организаций, с которыми у PBB заключено партнерское соглашение о распространении продукции. В частности, Milancо получала право распространять препараты на территории Италии.

В «Панамском досье» есть данные и о том, сколько Milanco планировала зарабатывать: она хотела покупать препараты у PBB за 8,5 евро и продавать за 13,5 евро. Из этих 5 евро фирма намеревалась платить 2 евро в адрес Digital Marketing Dubai («за различные услуги»), еще 1,5 евро — ​в адрес неназванного офшора («за то, что компания представила нас PBB и помогла получить эксклюзивность с Flexiseq») и только 1,5 евро оставлять себе.

Конечным владельцем Milanco в файлах MF назван Сергей Балашов из подмосковного Краснознаменска. Он много лет прослужил в Космических войсках, стал полковником. К середине двухтысячных ушел в отставку и с тех пор работает инженером в компаниях, поставляющих различное оборудование. Какое отношение он мог иметь к офшору и распространению мази?

В прошлом Балашов учился в Куйбышевском авиационном институте вместе с Владимиром Ерошкиным — ​отцом одного из бывших менеджеров «Роснано» Павла Ерошкина. До 2017 года Павел Ерошкин работал на руководящих должностях в «Роснано» и связанных с госкорпорацией предприятиях. Будучи замгендиректора «Роснано Капитал», Павел Ерошкин рассказывал журналистам о запуске PBB в 2011 году. Он же возглавлял российские компании группы PBB и до прошлого года был директором британской PBB plc.

В телефонном разговоре Балашов подтвердил, что знаком с отцом Ерошкина. Но после вопроса о распространении мази, в которую вложилась «Роснано», связь прервалась. С тех пор связаться с Балашовым не удалось.

Документы MF свидетельствуют, что Павел Ерошкин написал для Балашова рекомендательное письмо, которое требовалось для открытия Milanco счета в мальтийском банке. В письме Ерошкин писал, что работает с Балашовым уже три года и чрезвычайно высокого о нем мнения.

Павел Ерошкин, до которого удалось дозвониться, сказал, что не понимает, «в чем смысл этих вопросов», и отказался комментировать ситуацию.

Поучаствовать в освоении инновационных денег Milanco так и не удалось. Получив рекомендательное письмо Ерошкина, банк стал задавать вопросы — ​о планируемой деятельности Milanco, владельцах и будущих контрагентах. Ответов не последовало, и Milanco осталась без счета. В 2016 году фирма была ликвидирована, так и не начав торговать.

Азиатский подход

Среди распространителей продукции PBB есть известные аптечные сети и малоизвестные фирмы, которые вызывают вопросы. Например, Green Park Medical Ltd из Малайзии, которая через полгода после создания заключила с PBB соглашение на дистрибуцию препаратов в Юго-Восточной Азии. И сингапурская Asiaseq Pte. Ltd, которая на своем сайте называет себя эксклюзивным распространителем продукции PBB в регионе. Обе фирмы принадлежат одному человеку — ​Андрею Гарбузу.

Гарбуз назван «послом» группы PBB в июне 2012 года. Он продвигал инновационную мазь по всему миру: дарил ее сенегальским паломникам, а затем в Малайзии запускал азиатские продажи. В декабре 2017 года он указал в социальной сети Linkedin свою новую должность — ​глава PBB по Азии и рынкам сбыта. Учитывая, что у госкорпорации «Роснано» есть доля в PBB, Гарбуз фактически стал менеджером одной из структур «Роснано». На июнь 2018 года, по данным реестров, он все еще числился владельцем компаний-дистрибьюторов.

Мы созвонились с Андреем Гарбузом, но комментировать ситуацию он не захотел.

«Ситуация, в которой продукт компании продается через фирму-посредника, принадлежащую топ-менеджеру самой компании, — ​это классический конфликт интересов. Если речь идет о частной компании, то об этом должны быть уведомлены акционеры, а сами менеджеры должны такого конфликта избегать», — ​полагает замгендиректора «Трансперенси Интернешнл Россия» Илья Шуманов. «Если же речь идет о работнике «внучки» госкорпорации, то на нее могут распространяться нормы «антикоррупционной политики «Роснано», принятой в 2017 году. Однако она сформулирована таким образом, что дочерние и зависимые общества не принимают на себя обязательств по декларированию конфликта интересов», — ​отмечает эксперт.

Ускользающие финансы

Выяснить, сколько денег «Роснано» потратила на инновационную мазь, непросто. На сайте госкорпорации эта история отсутствует. А с 2014 года «Роснано» не указывает в годовых отчетах затраты на конкретные проекты. Но есть еще документы люксембургской компании Fonds Rusnano Capital S.A., через которую госкорпорация переводила средства.

Изначально «Роснано» планировала вложить в проект 300 млн долларов. Но получилось иначе. «Средства «Роснано» в сумме 150,0 млн долларов, перечисленные в Fonds Rusnano Capital S.A. <…> еще в 2010 году, до настоящего времени в сферу нанотехнологий не инвестированы и продолжают оставаться на счетах Fonds Rusnano Capital S.A.», — ​говорилось в отчете Счетной палаты в 2013 году.

«Таким образом, 311,1 млн долларов США (70,7% выделенных средств), перечисленных «Роснано» в адрес Fonds Rusnano Capital S.A., не используются для целей привлечения иностранных инвестиций в совместные международные фонды нанотехнологий. Указанные средства размещаются на депозитах в иностранных банках, а также за счет указанных средств осуществляется купля-продажа ценных бумаг различных компаний, в том числе компаний «Алроса», «Эмират Айр», «Евраз Групп» и др.», — ​отмечали аудиторы.

Впрочем, и после заключения аудиторов 150 млн долларов оставались в отчетности компании в графе «невостребованные обязательства». В 2016-м эта графа из отчета исчезла.

«Предположение о нецелевом использовании средств не соответствует действительности», — ​возражают в пресс-службе «Роснано». Там отметили, что объем проекта Pro Bono Bio составлял 300 млн долларов. И «Роснано» должна было вкладывать деньги пропорционально вкладу партнера — ​не более 50%. Максимальный объем инвестиций «Роснано» в проект составлял 150 млн долларов (это утверждение противоречит отчетности Fond Rosnano Capital, аудиту Счетной палаты и собственному пресс-релизу «Роснано» 2011 года). Но зарубежному партнеру не удалось привлечь инвестиции в полном объеме, поэтому госкорпорация остановила инвестиции в проект, достигнув паритетного участия. Представитель «Роснано» подчеркнул, что госкорпорации запрещено превышать вклад партнера в соответствии с инвестиционным мандатом. Оставшиеся средства были возвращены в «Роснано» и направлены на финансирование других инвестфондов.

Пару лет назад, дебатируя с Алексеем Навальным, глава «Роснано» Анатолий Чубайс говорил: «С меня за патенты и фундаментальную науку спрашивать не надо. С меня за заводы надо спрашивать. В том числе и за неудачные».

Заводов в России PBB так и не построила. Но в «Роснано» опять-таки не теряют оптимизма: «Pro Bono Bio — ​пример успешной инвестиции «Роснано» в зарубежную фармацевтику с продуманной перспективой локализации уникального медицинского препарата на российском рынке. <…> Фонд Pro Bono Bio будет полностью соответствовать стратегии «Роснано» за рубежом: создание продукта мирового уровня с последующим трансфером технологии в Россию».