Все, кто хотя бы раз на дню заглядывает в социальные сети, не могли не заметить ставшую расхожей шутку: «Чехов умер в 44 года, Пушкин в 37. Есенин повесился. Маяковский застрелился. А что ты сделал для пенсионного фонда?» Изречение выдержало тысячи перепостов — ​«вирус» пошел бродить по сети после правительственного анонса намерения увеличить возраст выхода на пенсию: женщинам — ​с 55 лет до 63, мужчинам — ​с 60 до 65 лет.

В этих возрастных промежутках философская тема смерти проглядывает не только в черном юморе пользователей сетей, но и в специфической лексике, которая появляется время от времени у президента РФ Владимира Путина. Весной 2015 года он говорил: «Если мы в 65 поставим возраст выхода на пенсию, —​вы меня извините за простоту выражения, —​этот отработал, в деревянный макинтош —​и поехал? Это невозможно…»

Оказалось, возможно все. Даже удар по самым лояльным власти слоям населения страны. Электронную петицию в адрес президента, председателя правительства, спикеров Госдумы и Совета Федерации против повышения пенсионного возраста подписали уже более 2,5 миллиона человек.

«Как хирург, я привык к четким определениям и формулировкам, для начала предлагаю определиться с терминами. И поставить правильный диагноз… —​написал в фейсбуке известный травматолог Андрей Волна (публикуется с его разрешения. — ​Г. М.). — ​В условиях, когда без малого половина мужчин (а в провинции, что и есть собственно Россия, —​и того более) не доживет до пенсии, о «пенсионном возрасте» говорить неуместно. Это —​ПЕНСИОННЫЙ ДЕФОЛТ. То есть невыполнение государством взятых на себя финансовых обязательств в установленный срок…»

Есть и другие мнения, к примеру,жена телеведущего Дмитрия Киселева, доктор психологических наук Мария Киселева убеждала своих читателей в том, что продление пенсионного возраста — ​благо. «…Люди, уходящие на пенсию рано… достаточно быстро превращаются в брюзжащих стариков <…>. Хочешь бросить работу в 40 —​никто не мешает сколотить состояние и наслаждаться бездельем хоть на даче, хоть на островах. Уже достаточно молодых«пенсионеров»,«дауншифтеров», которых, уверена, вопрос выхода на пенсию мало интересует».

«Это удар по мотивам, ценностям, личным ожиданиям многих людей»

— Очень тяжелая история — ​психолог без эмпатии… Встань на место другого, тогда поймешь — ​это базовое правило профессии, — ​говорит заведующий кафедрой психологии личности МГУ, академик РАО Александр Асмолов.— ​Я могу встать на место государства, у которого сложная экономическая ситуация. Но каждый раз зерном вопроса должно быть то, за счет кого и ради кого мы действуем.

— В случае с увеличением пенсионного возраста —​за счет самых уязвимых слоев населения. Это что, действительно пенсионный дефолт, социальный дарвинизм?

— Нет, это безличная, деперсонализированная социальная политика. Люди, их жизненные ситуации просто не берутся в расчет. Повышение пенсионного возраста — ​мощное социальное действие, дающее возможность увидеть, живет ли наша страна в рамках культуры полезности или в рамках культуры достоинства. В рамках культуры полезности всё всегда сводится к минимуму: и возраст детства, и возраст, связанный с нашим завершением пути на этой земле. Как относились к тем, кто был слабым в таких культурах полезности, как Спарта? Там был патрицид: слабых выбрасывали.

В целом ряде африканских цивилизаций старейшие не содержались, а изгонялись из племени. Вот и у нас под колесами культуры полезности оказываются самые уязвимые — ​и в ту самую минуту, когда у них появлялась надежда на какое-то увеличение возможностей. У нас же в стране пенсионер имеет право делать выбор: оставаться только на пенсии или, если есть возможность, продолжать работать.

— Да, если человек продолжает работать, то пенсию он воспринимает как некий, пусть небольшой, но бонус.

— И как возможность еще немножечко нормально пожить, не искать подработки где-то. Этот выбор зависел от человека. А увеличение возраста пенсии — ​это сокращение возможностей выбора. Это удар по мотивам, ценностям, личным ожиданиям многих и многих людей, оказавшихся в данной ситуации мишенью.

— Ощущение такое, как будто разговор идет в разных мирах, вот глава Минздрава Вероника Скворцова говорит: «Согласно современным исследованиям ВОЗ, идет тотальное омоложение людей с точки зрения психической активности. Так, 50-летний человек в 2003 году показывал один и тот же когнитивный уровень, что и 58-летний в 2013 году».

— Существует еще одна система координат: категории возрастов. Есть возраст физический, есть социальный, биологический и психологический. Психологический возраст объясняется направленностью мотива человека. Если направленность мотива существует, то человек и в 70, и в 80 лет выстраивает перспективу своей деятельности, он активен, нужен как профессионал, как создатель своих каких-то авторских проектов. Если мотивация опрокинута, то человек и в 20–30 лет оказывается психологическим стариком.

Есть возраст социальный — ​когда, в зависимости от той или иной культуры, человеку дается право на принятие решений. Например, в истории нашей страны был период, когда социальная зрелость наступала довольно рано — ​20–23-летние принимали ответственные решения за большие группы людей. Вспомните Якира, Тухачевского, многих других. Был этап, когда даже 30–40-летних считали незрелыми, карьерный рост был возможен условно с 50 лет.

А сейчас появился ценностный культ при отборе на работу — ​нужны молодые и эстетически изящные. Службы отбора персонала бизнес-структур это хорошо знают. Они рассматривают даже 40-летних как вышедших в тираж.

Авторы пенсионной реформы, что-то меняя, должны, прежде чем принимать решения, связанные с судьбами миллионов людей, понять все координаты многомерности возраста. Нужна особая комплексная гуманистическая экспертиза подобных решений. Пока ее нет, не будут учитываться ни мотивационный профиль личности, ни мотивационный профиль населения в целом — ​уязвимы все.

Пожилые работники меньше молодых сидят на больничном

Очевидно, что миллионы людей при увеличении пенсионного возраста до пенсии просто не доживут. То есть те выплаты, которые шли из их заработка в пенсионный фонд с самого начала трудовой деятельности, лично для них ушли в никуда. Но если дожили до 60 и попали под сокращение, а пенсия теперь только в 65, кто возьмет таких людей на работу?

— Когда мы в 2011 году запускали свой онлайн-сервис для пожилых, мы думали, что главное — ​досуг, и строили работу вокруг него: компьютерные курсы, кружки по интересам. А через два года поняли, что люди, которые приходят на наш портал, ищут работу. Ищут не только пенсионеры, к нам стали приходить 40-летние в поисках работы, — ​рассказывает руководитель проекта «Баба-Деда: Все лучшее только начинается!»,основатель HR-сообщества «Компании для Всех Возрастов»Анастасия Лазибная. — ​Это — ​нонсенс, даже еще не предпенсионный возраст, но дискриминация тем не менее коснулась и их. Компании их не берут, считают малоперспективными.

— Пенсионный возраст был поднят в последние годы во многих странах мира. Как это происходило? Там нет такого зашкаливающего эйджизма, как у нас?

— Мы изучали опыт по рынку трудоустройства многих стран, наша аналитика показывает, что возрастная дискриминация есть в той или иной мере везде, но в развитых странах с ней серьезно работают, рынок труда готов для возрастных работников. Для этого была проделана большая просветительская работа с представителями бизнес-структур. Есть грантовая поддержка организаций, которые открыты для тех, кому за 50. А, например, в Сингапуре государство субсидирует предприятия на 10% от зарплаты за каждого сотрудника, кому за 40, и на 20–40%, если работают люди старше 50 лет. Это умная политика: с одной стороны, это понимание, что старшее поколение — ​источник опыта, они стабильны и лояльны, не уйдут после переобучения, оплаченного компанией, на другую работу. Они, как это ни парадоксально звучит, реже, чем молодежь, отсутствуют на работе по болезни — ​так свидетельствуют страховые компании. И с другой стороны — ​поддержка. Опыт многих стран показывает: пока компании массово не успели поменять установки, им нужно давать краткосрочные или среднесрочные меры финансовой поддержки.

Нужны эффективные государственные программы. Если государство спустит всю эту работу с людьми старшего возраста на биржи труда, что будет? Высока вероятность, что люди останутся и без пенсий, и без работы…