Когда бы я был Испания времен генерала Франко*,— Зараз содержанка старая и старая каторжанка,— Где был он в функции промысла, вождя и премьер-министра, Должно быть, я бы подстроился. Наверно, я бы смирился. Со временем в смысле почерка он стал добрей неокона: Сажал уже только точечно. Пытал уже неохотно. Фрегат, непривычный к плаванью, давно бы дремал в болоте И мнил его тихой гаванью в предутренней позолоте. Когда бы я был Испанией времен генерала Франко, Со лба бы сошла испарина, закончилась бы болтанка, Пошла бы в рост экономика, взлетев процентов на триста, Собор бы привлек паломника, курорт бы привлек туриста, Медлительные холерики смешали бы хронотопы Не то Латинской Америки, не то Восточной Европы, И бывшая эмиграция в припадке тоски и злости, Смущенно включая рацио, пожаловала бы в гости.

И вот ты прибыл в Испанию эпохи позднего Франко — Не то монумент исканию, не то консервная банка, В которой лежит нетронутым задор молодого вздора — Ты прячешь Анри Бретона там и раннего Сальвадора. И надо ли было мучиться, коль массой твоих сограждан Другой вариант их участи решительно не возжаждан? А сколько всего прекрасного, открытого для показа! Не бедствует зал Веласкеса. Открылся музей Пикассо. А что же пассионарии с ордою бойцов помятых И прочая вакханалия начала конца тридцатых, Прыжки из огня да в полымя да вечные эти путчи, А что, анархисты ПОУМа тебе представлялись лучше? И вот он бродит по местности, где все наизусть известно, В сиянье своей известности — ​сомнительной, если честно,— Среди журналистов трущихся, терзаясь чувством неясным. Его былая натурщица на рынке торгует маслом, Была вся огонь, вся грация, а стала дуэнья, сводня — Естественная, как нация: что в юности, что сегодня. Испания есть Испания, простая, как поговорка, И знаешь, все это правильно. Припомнится, правда, Лорка… Испания есть Испания, сказал еще Оливарес. Мы вряд ли были бездарнее, однако не нарывались.

Когда бы я был Испания времен генерала Франко, Я б вечно кивал на Сталина, и в этом была бы правда. Уж если иметь диктатора, то лучше иметь такого — Конечно, тоже усатого, а все-таки не дракона. Знавала она могущество, знавала и гнет ислама, Случалось ей даже рушиться, однако она не знала Такой откровенной нечисти, как Гитлер и Муссолини, Которые человечеству поболее насолили. Испания испытание прошла в щадящем режиме — И Франко был респектабельней, и те, кто ему служили. Испания есть Испания, предтеча Нового света. От смерти она избавлена, но вместо нее — ​вот это.

И вот он стоит в Испании, допустим, в семидесятом,— Что проку было в изгнании, бесплодном и небогатом? Зачем ему было мучиться от собственного занудства? Там есть одно преимущество — ​что можно будет вернуться К любимой земле окисленной, к прохладной полоске пенной, Почувствовать жизнь бессмысленной, а Родину неизменной: Испания есть Испания, на карте она, в груди ли, Снаружи обычно пьяная, но трезвая в середине, В закатном алом порезе ли, в просвете неба иного,— Хорошая для поэзии, дурная для остального. С ее красотами потными, любезными иностранцам,— Где пахнет дерьмом, животными, ванилью и померанцем, Испания есть Испания, недвижная, как эскадра, Она состоит из калия, она состоит из камня, Она ничему не учится — ​в анархии ли, в тюрьме хоть,— И главное преимущество, что можно опять уехать.

Но будет и та Испания, где больше нет генерала, Которая все исправила, а душу подрастеряла, Причем не после диктатора, одрябшего и пустого, А около сорок пятого, точнее, сорок шестого. История есть история, все строже, все непреклонней, Но если уж ты Испания, то лучше быть Каталонией — Ходячая патология! Невинная одалиска! Когда б я был Каталония, я тоже бы отделился.