Минск готовится к параду. Репетирует. Танки калечат асфальт, центр города перекрывается среди бела дня, горожане пакуют рюкзаки и сумки, чтобы уехать из города на все парадные выходные. Не любят белорусы парады, и не только из-за дыр в асфальте.

Когда по улицам едут танки, когда парад принимает главнокомандующий в маршальской форме, а рядом с ним мальчик, тоже в маршальской форме, и чуть поодаль — министр внутренних дел в форме НКВД тридцатых годов, белорусам противно. Одним кажется, что это парады ряженых, издевательство над налогоплательщиками за их же счет. Другим — что это оккупационная армия идет по городу. Чужая армия. Все команды в этой армии отдаются по-русски. И восприятие войска как чужого, не своего, не защищающего, а оккупирующего, подавляющего — итог многолетнего, подробного, планомерного уничтожения белорусского языка. Утрата языка всегда приводит к недоверию и даже враждебным чувствам по отношению к государственным институтам.

Мне очень жаль, что россияне — в том числе, увы, друзья, коллеги, образованные и умные люди, — чаще всего не понимают, в чем драма. И даже в родной «Новой» вдруг появляются тексты на тему «только русский язык даст белорусу пропуск в науку и культуру, иначе они будут на деревьях сидеть, в то время как космические корабли…». Я не собираюсь полемизировать. Я не хочу объяснять на пальцах автору, что пропуск в науку и культуру выписывается на любом языке. Что для белорусов куда более популярен профессиональный путь на Запад, а не на Восток, и польский с чешским (это если не говорить об английском) для них важнее и перспективнее, чем русский. Что прочтение «Дяди Стёпы — милиционера» и даже «Войны и мира» в оригинале еще не делает человека образованным. Я просто хочу рассказать, что произошло с языком моей страны при помощи всевозможных Дядей Стёп.

То состояние белорусского языка, в котором он находится сейчас, не свалилось на нас с неба. Неужто кто-то может поверить, что однажды белорусы вдруг все дружно отказались от родного языка и заговорили по-русски, а теперь кучка отщепенцев зачем-то мутит воду, пытаясь разговаривать по-белорусски в привычной русскоязычной среде? Нет, конечно. Белорусский язык уничтожался долго и планомерно, в рамках советской колониальной политики. С 1920 до 1937 года в БССР было четыре государственных языка — белорусский, польский, русский и идиш. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на гербе БССР был написан на всех четырех языках. Причем делопроизводство велось в основном на двух языках — белорусском и идиш. Возможно, именно это и предопределило их судьбу. С идиш, правда, Гитлер здорово помог. С белорусским советская власть справилась самостоятельно.

«Говоришь по-белорусски — значит, националист!» — под этим лозунгом в тридцатые уничтожили практически всю национальную интеллигенцию. В тридцать седьмом писателей и ученых расстреливали сотнями. Писательские архивы сжигали в тюремном дворе, чтобы ни слова от этих националистов не осталось. Так началась стигматизация белорусского языка, так четырехъязычная мультикультурная среда стала жесткой одноязычной. Белорусы действительно начали говорить по-русски — чтобы выжить. Белорусские школы закрылись, университеты перешли на русский, и хотя щедрая Москва оставила белорусам два школьных урока белорусского в неделю, изучался он скорее как иностранный. А настоящий белорусский язык, живой и теплый, стал тайным знанием, как у насильственно крещенных испанских евреев — иудейская вера.

Кстати, знаете, почему Александр Лукашенко столько лет держится у власти? Да потому, что ведет ту же колониальную политику в обмен на нефть и газ по внутрироссийским ценам. За 24 года, что он у власти, в Беларуси не открылось ни одного белорусскоязычного университета. На двухмиллионный Минск — всего семь белорусскоязычных школ. Советский чиновник Александр Лукашенко не в состоянии сломать внутреннюю райкомовскую матрицу и потому произносит фразы вроде «на белорусском языке нельзя выразить ничего великого». Так что белорусы спасаются сами.

Они говорят. Они переходят на белорусский осознанно, семьями и компаниями. Не только в быту, но и в бизнесе. Появляются белорусскоязычные магазины и автозаправки. Книги Светланы Алексиевич дарит библиотекам коммерческий банк, а красивые желтые коробки с белорусскими книгами расставляет в кофейнях мобильный оператор. Международные бренды, приходящие в Беларусь, заказывают рекламные ролики на белорусском языке. Пивная компания отмечает юбилей минского мэра позапрошлого века графа Кароля Чапского. На фестивале мороженого белорусскоязычных бесплатно угощают пломбиром.

И никакого государства, никаких чиновников — все вопреки, все сами, все больше и больше. И вернут свой язык, и университеты откроют, и будут счастливы. Если только их снова за это расстреливать не начнут.