Те, кто обычно приходит за горячей едой, знают Геннадия Белитского просто как «бородатого мужчину», хотя он кормит здесь людей уже семь лет. Вместе с друзьями он начал заниматься этим еще в 2011 году в рамках акции «Еда вместо бомб». Идея в том, чтобы бесплатно раздавать нуждающимся вегетарианскую пищу и параллельно выступать против милитаризма и социальных проблем.

— Это продвигали панки и антифашисты, с которыми я в 2011 году познакомился. Мы выступали против диктатуры государства, против армии, это был еще и социальный протест. Но постепенно политическая составляющая ушла, — рассказывает Геннадий.

Мы пьем чай в кафе неподалеку от Стефановского собора, где Геннадий только что кормил бездомных гречкой с овощами, сдабривая еду кетчупом и майонезом.

Летом 2011 года Геннадий с друзьями прошелся по нескольким районам города. Они общались с бездомными, которые попались им по дороге, и расклеивали объявления о том, где и когда будут кормить людей.

В первый раз активисты приготовили большую кастрюлю щей. Тогда к ним пришло десять человек.

— Поначалу активистский движ был большой. У меня на съемной квартире собиралось человек 15. Бывало, все, что готовили, съедали, и приходилось готовить по новой, — вспоминает Белитский.

Два года назад его близкие друзья разъехались, и он остался единственным, кто кормит бездомных по воскресеньям. Он тратит на это личные деньги: каждый раз с учетом затрат на такси уходит 700–800 рублей.

— Мир несправедлив, многие считают, что раз ты опустился, значит, заслужил это. Но много причин, по которым все мы можем стать такими же, — говорит Геннадий.

Юлия Посевкина готовит еду в своей кухне площадью пять с половиной квадратных метров. Высыпает пять пакетов гречки в таз и полощет ее в маленькой ванной комнате.

— Я обычно высматриваю акции, мне нужно уложиться в 500 рублей, которые мне дают, но я еще и свои добавляю, — рассказывает Юлия. — Не покупаю плохих макарон, они могут превратиться в кашу.

Рис она готовит часто, а картошку редко — возни много. Промыв гречку, Юля идет на кухню и распаковывает рубленое мясо бройлеров.

Три года назад Посевкина написала пост, суть которого сводилась к тому, что бедность будет расти, поэтому надо кормить нуждающихся, и вызвалась готовить раз в неделю. Идею поддержало еще несколько человек, а Геннадий Белитский объяснил им, где и как кормить людей.

— Я не участвую в процессе кормления по двум причинам. Во-первых, мне неловко, когда меня начинают благодарить, во-вторых, у меня реабилитационный центр для детей с ограниченными возможностями, и я не могу позволить себе оказаться в куче людей, где может быть активный туберкулез, — объясняет Посевкина, забрасывая в гречку обжаренные овощи. — Может, наша помощь где-то и во вред: ты даешь человеку поесть, а он расслабляется. Но всегда найдутся и те, для кого помощь не будет причиной ничего не делать.

Однажды Юлия даже написала проект на конкурс, который проводит администрация Сыктывкара. Однако ее предупредили, что в случае выигрыша, мэрия обязана будет инициировать массу проверок их деятельности, которые поставят крест на кормлении.

— А ведь государство может само кормить бездомных, подключать какие-то столовые, у которых есть все разрешения, и подавать пример, вместо того, чтобы давить груши, — говорит Юля. В этот момент в дверь звонят — правозащитник Игорь Сажин приехал за едой.

Когда Игорь подъезжает к собору Стефана Пермского, возле одной из ближайших девятиэтажек уже толпятся люди. Они быстро подходят к машине и дисциплинированно вытягиваются в вереницу. Игорь открывает багажник, где стоит тридцатилитровая кастрюля с горячей едой и термопот, и начинает раздавать еду. Многие набирают ее в пластиковые ведерки — про запас. Большинство людей в очереди смущаются и просят их не снимать. Но двое мужчин не против пообщаться. Оба они бездомные.

— Я десять лет с женой жил. А в январе она умерла, и с тех пор я на улице и каждый день пью, — рассказывает мужчина постарше. Его зовут Лев.

Лев живет в заброшенном неотапливаемом доме, где протекает крыша, поэтому он постоянно мерзнет. Зимой он серьезно два раза отморозил ноги и считает, что его спасла только выпивка. На замечание о том, что, выпив, можно получить более серьезные обморожения, активно возражает.

Несколько раз за зиму Льва спасала полиция, помещая его на сутки в следственный изолятор, там он отогревался. Николая, соседа по очереди, тоже забирали. По его мнению, полиции просто нужна статистика приводов.

— Там трехразовое питание, постель дают и душ раз в неделю. Но я туда не стремлюсь, я сейчас комиссию прохожу, чтобы подтвердить инвалидность — у меня легкого нет, — говорит он.

По словам Николая, еще десять лет назад его вместе с двумя братьями без жилья оставил «черный риелтор». Раньше он получал пенсию по инвалидности и снимал жилье. Сейчас ему пришлось обратиться в кризисный центр для бездомных, который размещается в цокольном помещении одной из сыктывкарских хрущевок. Заключив договор и предъявив справки о состоянии здоровья, там можно ночевать два месяца. Есть возможность помыться, постирать вещи и посмотреть телевизор, но еды не дают.

Пока мы отвозим домой к Игорю пустую кастрюлю, он рассказывает, что на праздники общественники дополнительно закупают печенье или кексы. А на последний Новый год каждый пришедший поесть получил по шоколадке.

Для Сажина те, кто приходят поесть, делятся на две категории: люди, которые испытывают временные трудности и намерены с ними справиться, и те, которые уже привыкли так жить.

— Была одна старушка, у которой муж умер, и ее обокрали на похоронах. Она осталась совсем без еды и не знала, как перебиться до следующей пенсии. Это реально была плохая ситуация, но временная. А есть люди, которые кормятся постоянно, не могут отказаться от привычки вести такую жизнь. Лев, у которого жена умерла, жил за ее счет. В социальном государстве иждивенческая культура всегда будет развита очень сильно. Это плата за цивилизованность. Надо создавать некие социализирующие центры, которые помогали бы людям вырваться из инфантильности, привлекали бы психологов, но это очень сложная вещь.

Илья Костин руководит правозащитной организации людей с инвалидностью «Аппарель» и сам уже три года передвигается по городу в инвалидной коляске. Он с друзьями детства Николаем Шпаковым и Дмитрием Бульдиным кормит бездомных недалеко от автозаправки рядом с родным микрорайоном. Чтобы добраться до него, нужно миновать множество гаражей, возле которых собираются бездомные.

— Январским вечером этого года Илья мне позвонил и сказал что-то вроде «мы посовещались, и я решил помогать людям», — смеется Николай Шпаков, рассказывая о том, как все началось.

— Мои наставники — Игорь Сажин и Юля Посевкина. Я решился на это под их влиянием. Игорь подарил нам большую кастрюлю для готовки и термопот. Мы ходили к гаражам, в сумерках искали людей: они ведь собираются на ночлег уже по вечерам. Когда нашли, рассказали, когда и где мы будем раздавать еду, — говорит Илья.

На одно кормление уходит от 700 до 1000 рублей, половину этих денег дает Дмитрий, еду привозит и раздает чаще всего Николай.

— Они все нормальные люди, доброжелательные, просто в жизни что-то случилось. И пьяные никогда не приходят, — говорит Николай. — Один — бывший летчик. Есть сидевшие, а есть даже с высшим образованием. Некоторых просто кинули, и они покатились по наклонной. Жизнь непредсказуема, на их месте в любой момент и я могу оказаться.

Николай Шпаков говорит, что они не собираются ограничиваться только кормлением: для людей нужно организовать хоть какую-то медицинскую помощь, а кого-то даже обеспечить стационарным лечением.

Напоследок Илья говорит:

— К нам приходят те, кто хочет жить. Люди, у которых есть только одна цель — напиться, к нам не ходят.

Елена Соловьева — специально для «Новой», Сыктывкар