«Запугивать начали знакомых моей семьи, которые работают в силовых структурах. Прямо так им и сказали: «Первыми полетят ваши головы».
«Ты же знаешь, тебе весной сдавать экзамен, а мне у тебя его принимать».
«Помощник ректора показал цветное фото: «Смотрите, вот вы заходите в корпус «Б» (открывает другую фотографию), а вот вы заворачиваете за угол, а вот вы вешаете объявление на стенд».
«Случайно услышал, как охранник общежития докладывает по телефону: «Эти двое вернулись, разошлись по комнатам».
«Сотрудник спецслужб попытался меня завербовать: просил понаблюдать за протестной активностью студентов и в случае чего докладывать ему об этом».
Все эти рассказы московских студентов — не о последствиях шествия оппозиции. Это — все про футбольный праздник.
…На выходных под окнами главного здания МГУ на Воробьевых горах открылась фан-зона чемпионата мира. Студенты и преподаватели противились этому событию последние полгода: устраивали митинги и пикеты, чтобы конструкцию для увеселения болельщиков перенесли с территории учебного заведения. Было собрано около 15 тысяч подписей — безрезультатно. Диалога с руководством университета не получилось вообще.
Зато в отношении активистов началась травля: доносы и слежка, прямые угрозы студентам, их родным и даже «компромат» на преподавателей.
Последний случай с возбуждением уголовного дела на студента Дмитрия Петелина (статья «Вандализм») за надпись «Нет фан-зоне!» на информационной тумбе привлек внимание СМИ.
И если раньше активисты боролись за то, чтобы им из-за мундиаля не сократили весеннюю программу обучения и чтобы они могли спокойно подготовиться к сессии, избежав столкновений с фанатами, то сегодня, проиграв эту схватку, хотят одного: прекращения репрессий.
«Новая газета» накануне открытия фан-зоны поговорила со студентами и преподавателями МГУ и узнала, какие методы давления, кем и как были использованы.
Против строительства фан-зоны студенты и преподаватели выступили еще осенью 2017 года, едва пошли слухи о том, что возводить ее будут буквально «под окнами» главного здания МГУ. Студентам объявили и о других изменениях: учебный семестр будет сокращен, сессия начнется раньше. Те из студентов, которые живут в главном корпусе, высказывали опасения за свою безопасность из-за близости ко входу разгоряченных, в том числе алкоголем, фанатов. Наконец, стало известно: под монтаж фан-зоны придется вырубить университетский парк, принадлежащий заказнику «Воробьевы горы».
Студенческая активность стала встречать сопротивление. И чем ближе дело шло к церемонии открытия ЧМ, тем более радикальными становились методы, которыми (при молчании руководства вуза) несогласных пытались заставить угомониться.
Во время последней массовой акции противников фан-зоны, забавно названной «Фестивалем за перенос фестиваля болельщиков», — администрация МГУ объявила внезапную генеральную уборку в холле, где собирались участники акции, заблокировала его лентами, ограничило вход: на фестиваль не могли пройти выпускники даже по дипломам. А к зданию одного из лучших вузов страны в этот день на всякий случай пригнали автозаки.
Несколько способов борьбы со студентами
«Меня действительно пробивали по базам»
— Когда мое имя впервые «засветилось» в списках Инициативной группы, у меня состоялся неприятный разговор с инспектором курса в учебной части и с председателем профкома на тему фан-зоны. Мне прямо сказали, что отчисление — это не пустые угрозы. Меня действительно пробивали по базам и смотрели на успеваемость. Хорошо что я не давал повода прицепиться, долгов по учебе нет. Но меня предупредили, что в дальнейшем ничего прощать не будут.
Запугивать начали знакомых моей семьи, которые работают в силовых структурах. Прямо так им и сказали: «Первыми полетят ваши головы». После этой истории я отказался от всякой публичной деятельности, чтобы никого не подставлять. Но сидеть сложа руки тоже не мог, совесть не позволяла.
Тогда я согласился помочь Инициативной группе в одном непубличном деле — сейчас уже можно говорить: мы хотели распечатать листовки для акции. Договорились об этом вечером, а уже утром моей матери (она бюджетник) на работе намекнули, что знают, чем я занимаюсь. Одними намеками дело не ограничилось: ей начали угрожать, что меня отчислят, а у нее начнутся проблемы на работе. В тот день она переволновалась, упала в обморок и попала в больницу. Я понял, что не могу рисковать здоровьем родителей, поэтому прекратил всяческую активность.
Мария Щекочихина
Аспирантка МГУ
«После общения с журналистами, моего научника вызвали в ректорат»
— Я участвовала в акции «Оккупай ректорат» (в этот день студенты принесли около 5 тысяч подписей против фан-зоны, чтобы передать их ректору Виктору Садовничему. Но «ректорский» этаж был оцеплен охраной. Ректор не встретился со студентами. —Ред.) Там были журналисты, с некоторыми я общалась. Через несколько дней моего научного руководителя вызвали в ректорат. Я знаю, что там была проректор МГУ Татьяна Кортава, о других, к сожалению, в курсе только мой научник. Они спрашивали у него, кто я такая, как он может меня охарактеризовать с разных сторон. Ему пришлось рассказывать, что как научник он мной доволен и что вроде бы я нормальный человек. Выпускники МГУ говорят, что у ректората это традиционная практика: они рассчитывают, что научный руководитель что-нибудь расскажет, при этом еще и воспитывать будет студента. С последним они просчитались.Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
Александр Замятин
Выпускник физического факультета МГУ, сейчас муниципальный депутат
«Велись совершенно мерзкие разговоры»
Когда я учился, Инициативная группа уже существовала, и я в меру своих возможностей ее поддерживал. К счастью, лично на меня никакого давления не оказывалось. Хотя после акции «Оккупай ректорат» и расспросов недовольных проректоров о том, кто я такой, были подозрения, что начнутся действий в мою сторону. В итоге давили только на студентов. Наших активистов часто вызывали «поговорить» в учебную часть. Там велись совершенно мерзкие разговоры. Во-первых, из-за того что студент активно выступает против фан-зоны, его факультет якобы может лишиться преференций со стороны администрации. Так напрямую говорили многим нашим активистам. Во-вторых, поступали намеки на то, что пострадает их учеба: «Ты же знаешь, тебе весной сдавать экзамен, а мне у тебя его принимать».
Михаил Лобанов
Преподаватель МГУ
«Ректор назвал своего помощника «прикомандированным»
— За несколько дней до акции «Оккупай ректорат» мне позвонил человек, представившийся помощником ректора, и попросил зайти поговорить. При встрече он начал задавать вопросы в духе «что нравится и не нравится в университете». Я встречно у него поспрашивал о прошлой работе: с намеком на то, что он сотрудник спецслужб. Отвечать он не стал. Сказал только, что раньше служил в Вооруженных силах. Потом он начал спрашивать, что такое Инициативная группа, кто является администратором ее пабликов в соцсетях. Я ответил, что не знаю. После этого он открыл папочку: там у него лежала большая цветная фотография формата А4. — Смотрите, вот вы заходите в корпус «Б» (открывает другую фотографию), а вот вы прошли еще пять метров, а вот вы заворачиваете за угол, а вот вы рукой вешаете какое-то объявление на стенд. Он, видимо, рассчитывал, что «компромат» меня дико смутит, и я начну разговаривать. Затем спросил, где заказываются листовки и как они делаются. Я ему посоветовал сходить в канцелярский магазин — ведь нужно проявлять любознательность! Позднее мне удалось лично встретиться с ректором Садовничим. Зашла речь об этом разговоре с помощником ректора. Он божился, что никаких просьб поговорить со мной не давал. При этом ректор назвал своего помощника «прикомандированным».
Артем Егоров
Студент физического факультета
«Все свели к тому, что охранники просто «веселятся»
— После одного из пикетов ко мне в общежитие наутро пришли из МВД с вопросом, являюсь ли я оппозиционером. Я ответил, что опаздываю на контрольную, и разговаривать не стал. Но через пару дней я заметил за собой слежку. Возвращался с одногруппницей поздно вечером из столовой. Зайдя в комнату, я неплотно закрыл дверь и случайно услышал, как охранник докладывает по телефону: «Эти двое вернулись, разошлись по комнатам». Решил удостовериться. Пишу подруге: давай снова выйдем, вызовем лифт, ты поедешь вниз (этого охранник не увидит), а я останусь и включу диктофон. Так и сделали. Когда за моей подругой закрылись двери лифта, я услышал, как один из них набирает и говорит: «Достали! Они опять ушли!» Причем следили не только охранники с этажа, но и на первом этаже главного здания. Я проходил через охранников на входе в корпус, завернул за угол и услышал, как охранница начинает набирать телефон. Другая выглянула из-за угла, посмотрела на меня и беспалевным шепотом сказала: «Он еще не ушел». Когда я спросил у охранников, с какой целью они докладывают о моих передвижениях, мне посоветовали «пойти полечиться». Я написал письмо на имя начальника Управления обеспечения безопасного функционирования с просьбой разобраться в ситуации. В итоге все свели к тому, что охранники просто «веселятся», и попросили их так больше не делать.«Он сказал, что обезвреживал боевиков»
— За день до возбуждения дела против Петелина ко мне в общежитие приходил человек, представившийся «сотрудником спецслужб при МГУ». Он спрашивал, зачем я ходила на акции протеста 5 мая (я снимала митинг, и меня задержали), а затем перешел к расспросам об Инициативной группе и протестных настроениях среди студентов.
«Сотрудник спецслужб» пытался узнать, кто раскрасил указатель, но я ничего об этом не знала. Он попытался меня завербовать: просил понаблюдать за протестной активностью студентов и в случае чего докладывать ему об этом. Конечно, ничего я делать не собираюсь.
В разговоре он упомянул, что занимался экстремизмом на Кавказе и обезвреживал боевиков. Разговор длился около трех часов. Меня отпустили, попросив никому о произошедшем не рассказывать.
Кто это делает?
Наш источник в руководстве одного из московских вузов подтвердил «Новой», что в МГУ, как и во многих других государственных вузах со времен СССР, до сих пор существует так называемые «прикомандированные» сотрудники Федеральной службы безопасности (прежде — КГБ). Как правило, офицер спецслужбы занимает должность помощника ректора.
«Эта система работала не только для того, чтобы выявлять инакомыслящих, наблюдать за иностранными студентами, контролировать настроения в студенческой и профессорской среде. Говоря советским языком, это была еще и «кузница кадров» для самих спецслужб», — рассказывает другой наш источник — бывший сотрудник спецслужб.
«Кураторы из КГБ не просто получали информацию от осведомителей среди студентов (проще говоря, «стукачей»), но и оценивали умение этих осведомителей собирать и систематизировать информацию, входить в доверие к людям, выявлять активные группы. Способные осведомители впоследствии проходили обучение в системе КГБ, становились сотрудниками госбезопасности, некоторые из них дослужились до руководителей разведки, некоторые теперь работают топ-менеджерами госкомпаний».
По словам собеседника «Новой», хорошо знакомого с работой спецслужб, в наше время прикрепленный к вузу сотрудник ФСБ занимается самыми разными вопросами: от профилактики экстремизма и терроризма до «воспитательных бесед» со студентами после их высказываний в социальных сетях.
«Перегибы» при этом неизбежны: понятие «экстремизм» неконкретно и законодательно трактуется очень широко. Прикрепленным к вузам сотрудникам ФСБ приходится интересоваться активными оппозиционными группами студентов. Но если в этих группах не обсуждают конкретные действия, а ограничиваются только разговорами, то это, как правило, не воспринимается как нечто серьезное, — утверждает собеседник «Новой». Тем не менее такой сотрудник ФСБ может передать информацию об активных группах в полицию, в центры по противодействию экстремизму, и дальше активными студентами занимаются уже по их линии.
P.S.
Поддержите
нашу работу!
Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ
Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68
