Об уничтожении карточек историки узнали случайно. Исследователь Сергей Прудовский собирал информацию о репрессированном крестьянине Федоре Чазове. В 1937 году его брат, кемеровский колхозник Григорий был приговорен к расстрелу, но выжил в расстрельной яме, незамеченный, сбежал, 45 километров шел до своей деревни, и затем вместе с братом Федором приехал в Москву жаловаться на несправедливый арест «всесоюзному старосте» Михаилу Калинину. Из приемной Калинина братьев отправили в Прокуратуру СССР, где обоих арестовали. Лиц, «небрежно выполнивших приговор о расстреле», привлекли к ответственности, Григория расстреляли, а Федора как «социально опасного элемента» осудили на пять лет лагерей и выслали «в Колыму».

Сергей Прудовский, выяснивший историю братьев, хотел узнать, выжил ли Федор в лагере, если да, когда освободился, куда уехал после.

Исследователь запросил УМВД по Магаданской области личное дело Чазова, но получил ответ, что оно было уничтожено еще в 1955 году. Тогда Прудовский попросил предоставить архивную учетную карточку заключенного. Такие составлялись на всех осужденных, раскулаченных и депортированных. В них указывалось краткая информация о человеке, статья, срок, в какой лагерь осужденный был отправлен, переводился ли из одного лагеря в другой, выжил ли. Но в УМВД Прудовскому сообщили, что карточка тоже была уничтожена, и пояснили, что согласно приказу от 12 февраля 2014, вышедшего под грифом «для служебного пользования» и подписанного МВД, ФСБ, Минюстом, МЧС, Минобороны, Генпрокуратурой и другими ведомствами, карточки на осужденных должны храниться «до достижения ими (осужденными) 80-летнего возраста». Соответственно, срок хранения карточки на Федора Чазова истек еще в 1989 году. В сентябре 2014-го последние сведения о Чазове были уничтожены.

«Это кощунство — уничтожать документы, — заявил Прудовский «Новой». — По закону об архивах они должны быть включены в архивный фонд РФ, пройти экспертизу ценности. Все действия с ними должны согласовываться с Росархивом. Подозреваю, этого никто не сделал. И вообще, получается, что, если вы не успели получить информацию до 2014 года — вы никогда ничего не узнаете?»

«Только три категории личных дел заключенных хранятся вечно: расстрелянных, умерших в лагерях и иностранцев. Всё, — объясняет историк. — Остальные личные дела заключенных с 1950-х годов уничтожаются. Единственная информация о перемещении человека в лагерях оставалась в этих карточках. Теперь получается, что она тоже не хранится».

Прудовский обратился в Росархив, где ему сообщили, что все документы осужденных должны пройти экспертизу. Если их признают ценными, их поставят на госучет и будут хранить бессрочно. 6 июня Прудовский отправил в УМВД по Магаданской области запрос, спрашивая прошла ли карточка Чазова такую экспертизу, действительно ли история кемеровского колхозника была признана недостойной вечного хранения искалечившим его жизнь государством.

Информация о секретном приказе вызвала большую реакцию. В письме в Совет по правам человека Роман Романов (директор музея ГУЛАГа) написал, что последствия уничтожения карточек «могут быть катастрофическими для дальнейших исследований» истории советских репрессий.

По словам Романа Романова, новость об указе 2014 года стала неожиданностью: музей ГУЛАГа сотни раз запрашивал документы у ФСБ и МВД всех регионов, подобного отказа не получил никогда, в государственной Концепции по увековечению памяти жертв политических репрессий архивам отведено важное место, вся государственная политика в области памяти о репрессиях по мнению Романова направлена на то, чтобы делать их историю публичной.

Директор музея предполагает, что документы уничтожают только в Магаданской области, но все равно видит в этом опасный знак: «Мы не знаем содержание этого приказа. Я очень надеюсь, что это частный случай, но даже если документы уничтожили раз и два, это может произойти еще. В нашу эпоху все документы оцифровываются и вносятся в единые базы данных. Положительный пример — сайт Министерства обороны «Подвиг народа» (банк документов о ходе и итогах Великой отечественной войны с информацией о наградах всех воинов — Е. Р.) Мы должны сделать такую же работу о заключенных. Уничтожать документы — это средневековье»

Как уверен Никита Петров, авторы секретного приказа распространили современные нормы обращения с информацией о заключенных на документы, которые имеют историческую и архивную ценность. «Хотя даже если вчера кого-то притеснили или ущемили в правах — это должно быть общеизвестным, — говорит он.

«Мы, власть, с каким-то человеком вступили в отношения. Но это не личные отношения, не частная информация. Это государственное, я бы сказал, мероприятие, и нечего его стыдливо прятать. — уверен Никита Петров. — У нас же есть гласность судопроизводства? Все что связано с нарушениями прав человека, должно фиксироваться и не может быть уничтожено безвозвратно».

В пятницу секретный приказ обсудили на выездном заседании межведомственной рабочей группы по увековечению памяти жертв репрессий в Йошкар-Оле. Участвующий в ней заместитель министра МВД Игорь Зубов заявил, карточки заключенных — документ строгой отчетности и подлежат хранению вечно. Информацию об уничтожении их в Магаданской области Зубов не прокомментировал. В субботу обеспокоенность уничтожением документов выразили депутаты Госдумы.

Историки все еще ожидают информации из МВД и Росархива о том, действительно ли секретный приказ существует и действует.

«Многие увидели за этим приказом латентный сталинизм, — говорит Никита Петров. — Не думаю, что дело в нем. Скорее, это ведомственное рвение. Силовики просто все делают, как привыкли».