«11 раз перебил Владимира Путина австрийский журналист Арман Вольф за полтора часа интервью, которое дал глава государства для австрийской телерадиокомпании ORF в преддверии визита в Австрию», — написал у себя в Твиттере ведущий Владимир Соловьев.

«Готовясь к беседе, австрийский журналист собрал все штампы западной пропаганды, чтобы поставить президента России в тупик. Но ему это не удалось. Все ярлыки теряют силу, столкнувшись с фактами, логикой и здравым смыслом… Он (Арман Вольф) применил свой фирменный прием — перебивать собеседника — 11 раз! Собеседнику, чтобы его успокоить, приходилось переходить на немецкий», — так прокомментировал интервью Путина ведущий программы «Вести» Эрнест Мацкявичюс.

«Интервью Владимира Путина австрийскому ТВ показало, что западные журналисты берут на себя роль прокуроров», — констатировали ведущие «Вестей 24».

Про одиннадцать раз не уставали повторять ведущие ток-шоу «Время покажет» на Первом канале и «60 минут» — на канале «Россия. Собственно, это почти все, что было позволено узнать зрителям федерального ТВ об этом интервью, — кроме того, естественно, что НАШ-то не стушевался, держался молодцом и дал отпор зарвавшемуся австрийцу, причем, что характерно, на немецком языке.

Задача журналиста — раскрыть собеседника, а не срезать его на дурацких вопросах». Адресная аудитория все оценила правильно. «Смотрел, вывод один — журналист невоспитан и некультурен», — такое мнение простого зрителя вывели на экран в ходе шоу «Время покажет».

Каков Запад — таковы и его журналисты. То ли дело наши — те же Соловьев с Мацкявичюсом. Выпадала и им великая честь — общаться с самим Путиным. Соловьев в двух фильмах — «Президент» и «Миропорядок» — с ним собеседовал. Вежливо, культурно, в полупоклоне от переполняющих чувств. Мацкявичюс на пару с Марией Ситтель вел в 2008–2011 годах «Разговор с Владимиром Путиным» (так переименовали «Прямую линию» в годы путинского премьерства). И тоже — в высшей степени культурно. О том, чтобы перебить героя или задать ему уточняющий вопрос, и речи быть не могло.

А тут — целых 11 раз. Форменное безобразие.

И ведь кто-то сел и с карандашом специально подсчитал, что именно 11, а не 10 или 12.

Впрочем, страсть к подсчетам у них, телевизионщиков, в крови. Задолго до «Прямой линии-2018» федеральные каналы начали отсчет времени — «До «Прямой линии» осталось…». Подготовка к ней сделалась главной темой всех выпусков новостей. День за днем, час за часом зрителей информировали, сколько вопросов задано: по телефону, с помощью видеообращений, посредством sms и mms и всеми другими доступными россиянам способами. Корреспонденты канала «Россия» подсчитали, что за все время существования «Прямой линии» Владимир Путин отвечал на вопросы более двух суток — от 3 до 5 часов в разные годы. Рекордное количество вопросов — аж 3 миллиона — пришлось на 2013 год. В этом году к началу эфира их число перевалило за 2 миллиона.

За час до начала «одного из ключевых политических событий года» «Вести» подробно рассказали о готовности студии, где вот-вот появится президент. «Провода подключены. Техника настроена. Руководители регионов откорректировали планы на сегодня — некоторым из них предстоит держать ответ. Вот стол, за который скоро сядет президент. Обратите внимание — под столом есть специальная подставка для ног — чтобы тем, кто сидит, было удобно… Разговор может быть эмоциональным, и, чтобы ни одна из этих эмоций не ускользнула, здесь установлено 13 телекамер».

О том, кто поможет Владимиру Путину провести нынешнюю «Прямую линию», стало известно перед самым ее началом. Эта честь выпала Кириллу Клейменову (заместителю генерального директора Первого канала, руководителю дирекции информационных программ) и Андрею Кондрашову (первому заместителю гендиректора ВГТРК, курирующему информационное направление холдинга). Впервые «Прямую линию» доверили провести чисто мужской паре, а не мужчине и женщине, как бывало прежде. Ну что поделать, если именно они, эти доблестные мужи, своей деятельностью в предыдущем сезоне, безусловно, заслужили право сидеть рядом со своим героем, дышать с ним одним воздухом и создавать для него максимально комфортные условия, дабы ни одна черная мысль не омрачила его светлое чело.

Люди проверенные, преданные, закаленные в информационных сражениях. Не то чтобы перебить своего героя (такое им может разве что присниться в кошмарном сне), но даже уточнить какую-то информацию, прозвучавшую из его уст, — им в голову прийти не может. Да и повода нет.

Весь светясь от встречи с прекрасным, Клейменов задает первый вопрос о том, какая у нас сейчас полоса — черная, белая или серая? И получает духоподъемный ответ: «Мы сейчас движемся в сторону устойчивого белого цвета».

Направление задано. И, следуя ему, в ходе прямых включений оптимистично отчитываются о проделанной работе и делятся грандиозными планами на будущее министры, руководители регионов, отраслевые чиновники.

но губернаторы, тут же призываемые к ответу, мгновенно обещают все исправить и доложить Владимиру Владимировичу в кратчайшие сроки.

Изредка на экране появляются малоприятные вопросы: «Почему в этой стране есть деньги на танки, бомбы, самолеты, пулеметы и нет денег на человека?»; «Почему Алексея Навального не зарегистрировали кандидатом в президенты?» Но слава богу, ведущие эти вопросы вслух не читают, а потому и Путину отвечать на них необходимости нет. Зато они важны как демонстрация абсолютной открытости и демократичности всего действа — попробуйте теперь сказать, что обращения граждан фильтровались и цензурировались.

Простого народа на «Прямой линии» немного. И это тоже нововведение. Раньше в 10 населенных пунктах часами ждали своей очереди группы специально отобранных и подготовленных рабочих, крестьян, солдат, старшин и матросов, чтобы задать какой-нибудь вопрос государственной или региональной важности. Теперь решили ограничиться вопросами по телефону или скайпу.

За два часа, прошедшие с начала «Прямой линии» (а дальше мне пора сдавать колонку), еще никто не попросил у президента елку, щенка или куклу Барби. Зато стало заметно больше продвинутой молодежи — волонтеров, блогеров. Писатели подтянулись — Шаргунов, Прилепин.

Последнее, что увидела, — выведенное на экран sms-сообщение: «Надо сдюжить, родной!»