— В библиотеку! — влетела в кабину лифта активистка нашего подъезда номер семь — невысокая, поджарая, затруднительного возраста дама. Я вжалась в зеркало. Активистка нетерпеливо давила на единицу. — Вчера оперу слушали, сейчас бардовская через 10 минут! А в субботу юбилей будет, пойдешь?

Я в эту библиотеку еще в детстве ходила, но в последнее время заглядывала разве что в окна — на бегу. А недавно через другие огромные окна — на Чистых прудах — увидела забитый молодежью читальный зал библиотеки имени Достоевского. Они сидели за столами и на подоконниках, с ноутбуками, книгами, стаканчиками с кофе. Это была очень красивая молодежь и просто завораживающее зрелище.

Ходила я долго — месяц у нынешних интеллект-центров выдался жаркий. «Библионочь», Ночь музеев, наконец, День библиотекаря, который отметили 27 мая. А ведь есть еще и повседневность. Оказалось, довольно бурная.

ЮЗАО, или «Ручей любви» для одинокой бабушки

— Представляете, мест не хватило! — озирался во временно отданном под танки и самолеты читальном зале зам. главного журнала о моделировании Эдуард Чукашев. 50-летний юбилей библиотеки № 179, что на улице Вавилова, решили приурочить к «Библионочи» и посвятить 60-м. Заодно — презентовать очередной кружок. — Вон мадам постбальзаковского возраста моделирует, вот совсем юная девица, мальчишки, взрослые дяди. Вот только денег нет — нужны вытяжки, подсветки, рабочие места.

— Вот чего нет, того нет, — вздохнула заведующая библиотекой Ирина Бадаева под приглушенные аккорды бардовской — в соседнем актовом боевые бабушки и бойкие девочки в пионерских пилотках пели «Ты мое дыхание, утро мое ты раннее» под гитару замдекана Бауманского университета. — А вот наш психолог Елена Манукян — руководитель интеллект-клуба «Огни Москвы» — уникальный проект, который есть только при нашей библиотеке.

— Летом вывозим детей на смену на базе оздоровительного лагеря, в день 4 мероприятия — тренинги, мастер-классы, флешмобы, — пояснила Елена. — Три года подряд выигрываем гранты Союза психического здоровья. Вот только финансирования нет, хоть и отчитываются нами везде — все за счет родителей. В течение года на каждого ребенка разрабатывается программа роста. Проводим брейн-ринги, ездим в экспедиции. Наша задача — разбудить интерес к чтению.

— (продолжает) Конечно, приходят и с другими проблемами — и с семейными, и с «плохо учится». Мы всегда выводим на книгу, потому что любую ситуацию можно пропустить через «библиотерапию».

— Причем лучше через книгу бумажную, — заметила заведующая. — В детстве я взяла в библиотеке затертое издание Шекспира. И подумала: «Вот сколько людей уже знают Шекспира, а я еще нет». И ты читаешь и чувствуешь, что ты на одной волне с этими людьми, что ты тоже познаешь мир. Что у книги есть история, духовность. Да даже просто запах книги.

— Потом, это совсем другие нейронные связи, — добавила Елена. — Книга многократно проходит через человеческие руки, ее набирали, печатали, привозили. При чтении с листа и экрана задействованы разные участки головного мозга, с бумажным вариантом вы получаете больше удовлетворения.

— Клиповое мышление. Наша цель — раскрыть людей с помощью психологов, библиотекарей, мероприятий. Вернуть в моду душу. У нас публика — от трех до восьмидесяти. Зарегистрированных читателей — около 7000. Много одиноких, которые даже не читать приходят, а поговорить. Потом втягиваются, записываются. Вот дали клич читателям, и посмотрите! — Мы стояли у уголка-комнаты в стиле 60-х: три кресла, диван, дисковый телефон, свисающие с потолка грампластинки, банки из-под черной икры, лиловое платье на вешалке, кусок обоев с узнаваемым рисунком. — Даже сегодня еще доносили: «Вот эта хрустальная вазочка в комнату подойдет». Вот этот уголок с букварем и счетами организовала заведующая библиотекой школы. Связались с музеем 60-х.

— Кресла — из кафе напротив, — подключилась Елена. — Пять раз ходила, дайте, говорю, ради бога, на пару дней. В «Ашане» вцепилась в женщину в стеклянных бусиках — тоже попросить. У нас же в 60-е по соседству знаменитая «Власта» была. Ох, вы себе представить не можете, как это все собиралось, расставлялось. Каждый вечер сидели люди: «А у меня тоже такая вазочка была». То самое общение, которого сегодня не хватает. А куда им идти? Служба психологической помощи не очень работает, а мы самые открытые.

— Здравствуйте, а у вас как очага знаний и культуры нашего округа нет фотографий того, как тут все строилось? — прямо так и спросила заведующую Екатерина из дома 84: старшая дочь 18 лет в детстве была почетным читателем библиотеки, младшего сегодня привели на моделирование. Ирина повела Екатерину к стенду с фотографиями из истории района. Мимо красавца Виталия из дома напротив, который за столиком с прописями учил сына делать кляксу: «Год назад вспомнили, что есть библиотеки — каждую неделю книгу новую ребенку не купишь». В комнате-музее шахмат сражались члены клуба «Каисса»: «22 ребенка, по выходным у нас тут такие турниры!»

— Выращиваем себе читателя, — пояснила Елена и повела показать детский зал, где два раза в неделю работает клубное объединение «Читайка» — от двух до пяти.

— А что вообще сейчас читают? — спросила я заведующую.

— Классику и то, что на слуху — Рубину, Пелевина. Раньше любили толстые журналы, но сейчас у нас периодики очень мало. Да и книги дорогие. Через ЦБС (Центральная библиотечная система — ред.) к нам попадает около 2000 книг в год. Мы смотрим прайсы, пишем свои пожелания. Иногда учитываются.

— Подростки читают плохо, я вам честно скажу, — призналась подошедшая Ирина из юношеского отдела, которая до библиотеки в «Коммерсанте» выпускающим редактором работала. — Это уже компьютерные люди. Спасибо школам, иногда прилетают: «Дайте быстрее, а то завтра двойка», берут классику, пыхтят. Но есть еще ребята, которые читают. Самые топовые авторы — Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак. Отличное издательство «Розовый жираф». Неплохо читают Тамару Крюкову. А так, в основном ужастики и фэнтези. Очень популярна серия «Часодеи» Натальи Щербы, Нил Гейман, «Гарри Поттер», «Воители». Взрослые тоже все чаще уходят в фэнтези — отдохнуть от реальности. Еще исторические книги хорошо идут. Следят за новинками, но думают, что к нам книга сразу после выхода попадает. Да и получаем мы по одному экземпляру.

— И «Ручей любви» еще. Почему-то всегда в паре они идут, — добавила Марина из отдела для взрослых: бывший сотрудник развалившегося НИИ и нынешний член Союза писателей.

— Но эта бабушка мне говорит: «А что мне делать, я детей вырастила, живу одна», — заступилась за читательниц Ирина. — Вот она «Терзания плоти» открыла и счастлива. Пожилых много — люди уже не могут в силу возраста переучиться на «электронку». Но, знаете, в последнее время записывается все больше работающих молодых людей — может, какая-то тоска по нормальной книге. С другой стороны, чуть не каждый день звонки — родители умирают, детям библиотеки не нужны. Новинки берем — это для нас счастье. Но у нас хранилища небольшие, часто приходится отказываться.

— Иногда мы такие книги на буккроссинг у двери выкладываем, разбирают мгновенно, — все-таки решила закончить на позитиве Марина. — Недавно у нас один местный поэт так собрание Достоевского ухватил. Спрашивает: «Неужели можно взять?» Под мышку — и бежать.

ЦАО, или забитый в два этажа вечер

— Подожду в коридорчике — выберу себе книжечку в буккроссинге на дачу! — проворковала подружке женщина средних лет, пакуя в дорогую сумку акварель с сакурой — в Библиотеке-читальне имени Тургенева, что у метро «Тургеневская», только что закончился мастер-класс по живописи. Я тоже увязалась в коридорчик, поговорить с Ниной: экономист, интересуется лингвистикой. — В «Иностранке» только поставишь на полку книгу на другом языке — через час ее нет, а здесь мало берут, хорошо.

Живопись Нина ловила долго, но азартно — огромный спрос, всего два часа для записи на сайте. С регулярными мероприятиями попроще. Сегодня мероприятия в Тургеневской шли нон-стоп: Ночь музеев. Я уже посетила лекцию «Как писать о любви» от автора «Женщины Лазаря» Марины Степновой (забитый редакторами, пиарщиками и прочей «пока собирающей материал» публикой зал) и пообщалась с нарядными молодыми пенсионерками из Новых Черемушек, которые приехали на концерт «Мир русской усадьбы» от студенческой филармонии КМТИ им. Вишневской. Студенты в шикарных интерьерах прошлого, платьях в пол и фраках изображали живые картины и пели про любовь.

— Как вы вообще про этот концерт узнали? — с искренним удивлением спросила я у пенсионерок.

— Недавно была в библиотеке Достоевского по соседству — на Томасе Манне, зашла по дороге домой сюда — взять программку Ночи музеев, — объясняла мне, казалось ей, элементарные вещи Лидия Ивановна. — Я в «Достоевке» и «Древнюю Грецию» прослушала. «Боголюбовская» еще очень нравится, там уникальный искусствовед.

В ближайший же понедельник я отправилась в «Достоевку», где, кажется, выяснила, почему пенсионерки предпочли провести «Ночь» в «Тургеневке». Лично я польстилась на классику — все-таки Ночь музеев. Понедельник у московских библиотек — выходной. Но, оказалось, есть бунтари.

— У нас тут счетчики стоят, и недавно коллеги из дирекции спросили: а почему у вас в понедельник по 120 человек проходит? А нам жалко этого дня, открываем для книжного клуба и мастер-класса Союза студенческих СМИ. У нас ведь вечера забиты в два этажа, посещаемость — 300–400 человек в день, — объяснил мне директор Андрей Лисицкий и вручил «программку» на лето: увесистая кипа листов А4, не менее трех мероприятий в день, бывает и шесть. Пробежалась по июню. Совместный с российским обществом молодых психиатров лекторий «Психика мегаполиса» («про психические проблемы и ментальное здоровье горожан» — уточнил Андрей), «Открытый университет» Высшей школы урбанистики, «Гомер и его мир» от Университета Дмитрия Пожарского, испанский и японский разговорные клубы, киноклуб, детские медиамастерские, актерская студия, исторические читки. Все — в рамках концепции, навеянной «метафизикой места» и «певцом городской жизни» Достоевским.

— Наша библиотека открылась в 1907 году, но здесь с тех пор почти ничего не осталось, только ваза чудесная. Куда ваза, кстати, делась? — директор поискал глазами по полкам. — Не разбили, я надеюсь, в результате своих этих… До сих пор после «Ночи» реквизит по всем залам собираем. Студенты подготовили спектакль по Горину — обыгрывали рассказы в разных залах, публика перемещалась с актерами до двух ночи… В общем, в свое время мы разработали концепцию и решили — будем «Библиотекой в большом городе». Наши интересы — все, что касается жителя мегаполиса: от москвоведения и урбанистики до психологии и культуры. Это место встречи членов городских сообществ — от любителей путешествий по следам Федора Михайловича до местных активистов, обустраивающих двор. — Можно задать вопрос: вот эта вся просветительская деятельность какое отношение имеет к фонду? — решил поработать в понедельник и за меня директор. — Но мы идем по пути создания коллекций в поддержку «событийки». С философами уже сделали полочку — после нашего лектория «Анатомия философии», который, кстати, получил золотую медаль РАН за популяризацию науки. А многие посетители мероприятий потом возвращаются как читатели.

К слову, такой интенсивной событийной активности дирекция от библиотек не требует. 80 % мероприятий — бесплатные. Собственный внебюджет — тоже личные инициативы.

— Люди ведь налогами уже заплатили один раз, — пояснил Андрей. — Немножко зарабатываем на съемках — у нас пару эпизодов «Селфи» с Хабенским снимали, с Маликовым недавно клип делали, резвились. На развивающих программах для детей, вроде «Лиги роботов». Иногда на платных лекциях. Но это редко. Партнеры помогают. Один из основных — Высшая школа экономики, мы практически их неформальная библиотека. Собираются выкупить для нас очень важные книги — сами не потянули бы. Цена вопроса — 27 тысяч долларов.

Интерес ВШЭ понять можно. 85% посетителей библиотеки — студенты.

— Библиотеки традиционно были местом, где люди учились, — напомнил Андрей. — Рэй Брэдбери писал: «Мои сверстники пошли в университеты, а у меня денег не было, я пошел в библиотеку и через 5 лет ее закончил». Сейчас, как правило, люди идут в университеты за дипломами, а остальное вынуждены добирать на стороне. Образование — это ведь и атмосфера, в которой мы варимся. Котел из самых разных людей, между которыми вдруг проскальзывают идеи, — постоянно это наблюдаю. После обеда у нас занят каждый уголок в зале. Чаще работают за компами — своими или нашими.

— Молодежная аудитория у нас непростая, и им такая принадлежность нравится. Не всегда даже можем удовлетворить их запросы.

Лидеров запросов за май мне моментально скинули на почту («За неделю, месяц, год?» — предварительно уточнила сотрудница. Похоже, я вычислила главное ругательное слово современного библиотекаря — «отчетность»). В фонде есть: «Шепот в темноте» Стефани Меррит, «Шепот короля» Артуро Перес-Реверте, «Жак и его господин» Милана Кундера. В фонде нет: «Дождь в Париже» Романа Сенчина, «Шапка Шпаковского» Андрея Волоса, «Что тогда будет с нами?» Берты Ландау.

Ранним утром четверга, прослушав дискуссию о будущем Турции в целом и Эрдогана в частности, а также подкрепившись сырниками и бутербродом с сервелатом в рамках традиционного бизнес-завтрака от Российского совета по международным делам, я наконец добралась до непростой молодежи. Рыжая неформальная Мария (институт при РАН) и строго-костюмный Явус (уроженец Турции, Дипакадемия МИД РФ) ожидали у стеллажа с историей России возможности лично пообщаться с экспертом. К эксперту была очередь. Над моим вопросом, ходят ли они в библиотеки помимо «профильных» мероприятий, Мария и Явус смеялись долго.

— Да мы там живем! — закатила глаза Мария. — Обычно в Тургеневской, Некрасовке и Ленина. Здесь я курсовую писала. Но в Тургеневке все-таки места побольше, а в Ленинке — огромное количество источников.

Потом я темнокожего парня подкараулила — он прямо с дискуссии записываться в фонд пошел, с книгой под мышкой.

— Знаете, где Джибути? Честно? — искренне удивился студент Института менеджмента и маркетинга РАНХиГС и, кажется, сразу меня полюбил. — Хочу воспользоваться возможностью почитать книги, потому что без дополнительного развития самого себя не добьешься существенных успехов, — «сделал» в витиеватом русском моих некоторых знакомых москвичей Ахмед. — Вот с другом постояли, посмотрели книги — увидел на английском, а я сейчас развиваю свой потенциал. Жаль, живу далеко, жил бы здесь.

Потом они с симпатичным Дареком из Македонии дальше добиваться успехов в международных отношениях пошли, мимо огромных окон, в которых отражались девочки из Государственного университета управления. Впрочем, девочкам было не до парней — на экране ноутбуков мерцал диплом.

Брюнетке Кристине (факультет российско-китайского менеджмента) «Тургеневка», в отличие от Марии, не приглянулась — официозом.

— Здесь более по-молодежному, расслаблено, плюс цветовое решение, дизайн, — Кристина покосилась на лаконичные белые стены, я — на книжку Мураками у ноутбука. — Интересуюсь японской литературой, — подтвердила она. — Взяла домой почитать.

Кое-что на «после сессии» уже присмотрела себе будущий историк Яна из МПГУ — конечно, «в бумаге».

— Я люблю русскую классику 19 века — Толстой, Достоевский. Из 20-го — Бродский, Пелевин, — почти прозрачным голосом перечисляла Яна свои личные запросы. Вузовская библиотека Яне не подошла: — В интерьерах советского типа скучно и хочется спать. А если приятный интерьер, вай-фай, падает в окно свет, — мечтательно посмотрела на пруд девушка. — А главное — здесь всегда много людей. Ты смотришь на них, и тебе хочется заниматься еще и еще, и это очень здорово, — вдруг расцвела в улыбке Яна, а мне впервые за долгое время захотелось обнять студента и плакать. А еще записаться в библиотеку. На Вавилова роднее, но к Достоевскому теперь тоже почему-то тянет.