«Честно говоря, идеи для монстрационного плаката почти все при желании тянули на мелкое хулиганство; вышла я в итоге под лозунгом «Моя контрацепция», почти-почти нейтральным — ни сомнительной символики, ни левацких шуточек, ни иронических призывов, только легкий намек на секс.

Как выяснилось на рамках досмотра, на Первомае секса нет. Пока я спорила с полицейскими, у мужчины из соседней очереди изъяли плакат «C++ — в детские сады!», потому что детские сады — тоже слишком политическое (то ли дело баннеры «Левого Блока», с которым мы делили акцию).

На небольшом пятачке по ту сторону рамок активисты «Левого Блока» и вместе с нами присоединившиеся веганы уже вовсю разогревались перед шествием. «Буржуям — веревки, рабочим — винтовки!» — «Веганство — это свобода!» — «Распустить Центр “Э”!» — «…пять, шесть, семь, восемь — мы свою мечту не бросим!» — «Революция!» Монстранты болтали и курили.

Примерно в этот момент я раскрыла разноцветный зонт, за который меня и задержали, — мамин подарок на семнадцатилетние. Но ведь было слишком жарко и ничто бы не спасло мои открытые плечи и бритую наголо голову от солнечных ожогов…

Честно говоря, из всего произошедшего со мной в этот день само монстрационное шествие оказалось дальше всего от абсурда: ну шли, ну кричали. В паузах маленький мальчик в первом ряду требовал: свободу Малобродскому! Это было похоже на партию флейты пикколо в симфонии или соло в госпеле: низко и ритмично звучат левые, высоко и ритмично — веганы, смешанный хор монстрантов — и звонкий детский голос.

Абсурд — это когда тебя, единственную из всех, в самом конце шествия выхватывают из потока и отводят в автозак. Абсурд — это когда в автозаке спрашивают дежурное «девушка есть?». Абсурд — это когда оказывается, что ты нечаянно заперла у себя дома друга, который был подстраховкой, а запасных ключей нет. Абсурд — это когда полицейские в коридоре отделения убеждают тебя, что ты кричала оппозиционные лозунги. Абсурд — это когда никто ни на каком уровне не понимает, за что тебя, собственно, задержали: ни ты, ни те, кто задержал, ни те, кто оформлял. Как я поняла, было особое указание, чтобы не было ничего, связанного с ЛГБТ, и еще до начала шествия кто-то (не в меру деятельный и имеющий полномочия) просто ткнул в подозрительную неконформную девицу пальцем.

Люди, писавшие мои протоколы, смеялись и ругались: одно дело — задержание на акции «Левого Блока», наверняка какой-то злой бородатый коммунист и за беспорядки, а тут — маленькая студентка в платьице и за зонтик не того цвета. Тем более честно найденный в интернете прайд-флаг подтвердил: зонтик во много цветных клиньев (больше нужных шести) ничем не провинился.

— Давайте мы сфотографируем и приложим к делу, тут же нет никакой ЛГБТ-пропаганды, потом в суде оспорите.

И обращаясь к коллеге:

— Красивый зонтик, я бы такой жене купил. Что если я теперь в кедах не тех на улицу выйду, тоже задержат?

Из отделения вышла часа через два с половиной после задержания, нагруженная щедро переданными мне (спасибо!) запасами еды и воды. Встретилась с организаторами монстрации, которые (спасибо!) поехали ко мне, едва кончилась акция. Написала запертому в моей квартире другу (достаточно близкому, чтобы общаться за меня с ОВД-Инфо, и неравнодушным, пока я с почти севшим телефоном скучала в отделении, — спасибо!), что все в порядке.

Если честно, это не первый мой опыт общения с полицией и далеко не первая акция, в которой я принимаю участие, но именно этот случай показал, как же все нехорошо на самом деле — именно потому, что ничего не было. Когда меня задерживали раньше, это было связано с какими-то моими действиями и имело какие-то основания, пусть и притянутые за уши. Но не сейчас. Мне настойчиво говорили: я кричала, что Путин — вор, и демонстрировала ЛГБТ-символику. Я точно знаю: не было ни упоминаний Путина, ни ЛГБТ-символики. Но все уже давно понимают: даже с сотней (тысячей) очевидцев — не докажешь им ничего.

Когда-то я жила рядом с полицейским колледжем, и каждое утро мне навстречу шли юноши и девушки в форме. Обычные юноши и девушки, моего примерно возраста, с живыми, красивыми лицами. И что-то с ними потом произойдет такое, что они станут, как те, задерживающие людей на митингах».