Уголовное дело по ч. 2 с. 213 УК (Хулиганство, совершенное группой лиц) было возбуждено в отношении представителей челябинского штаба Алексея Навального 11 мая по итогам акции «Он нам не царь». В мае обыски по этому делу проходили у челябинских активистов штаба Карины Куприяновой, Искандера Тагаева, Дмитрия Деминенко и Алима Кургалиева.

30 мая закончился срок 25-дневного ареста координатора челябинского штаба Навального Бориса Золотаревского. Однако на выходе из спецприемника его ждали сотрудники Центра противодействия экстремизму, с которыми челябинский активист отправился сначала на обыск, а потом — сразу на допрос.

Оказавшись на свободе лишь поздним вечером, он рассказал «Новой газете» о подробностях «челябинского дела».

– Началось все вечером 29 мая, когда ко мне в камеру спецприемника вломились несколько сотрудников Центра противодействия экстремизму. Они устроили обыск, перетряхнули все книги и даже бедного «Финансиста» Теодора Драйзера пробивали зачем-то по списку экстремистской литературы. Посмотрели, что у меня в подушке и под матрасом, и вышли, буркнув напоследок: «Ты же как-то связан со свидетелями Иеговы».

Меня это озадачило – я ничего не знал о том, что утром того же дня полиция проводила обыск в квартире у моих родственников, где я давно не живу. Оказывается, там нашли там литературу «Свидетели Иеговы».

На самом деле это большой информационный вброс – ко мне эта литература не имеет никакого отношения. Вопреки информации в СМИ, где мгновенно вышли статьи с заголовками «Глава штаба Навального в Челябинске оказался сектантом»… Я удивляюсь, что они не нашли у меня литературу ИГИЛ (организация признана террористической и запрещена в РФ — ред. )!

Я вышел из спецприемника 30 мая и не успел получить назад свои вещи и паспорт, как меня под руки схватили сотрудники Центра противодействия экстремизму и к удивлению друзей и родственников, которые встречали меня на улице, повели в гражданскую машину. Я пытался понять, в каком я статусе – я задержан, в чем-то подозреваюсь? Ни на какие вопросы ответов мне не было дано. Меня посадили в машину и повезли в Центральный отдел ОВД Челябинска. А оттуда сразу ко мне на квартиру, захватив следователя на машине. Они, видимо, решили, что это будет очень мило – провести обыск сразу после ареста.

У подъезда я с удивлением обнаружил половину отдела Центра противодействия экстремизму. Они уже подготовили понятых и ждали нас в подъезде. Вскоре подъехал ОМОН – они приехали с бензопилами и здоровенным молотом. Был даже человек с автоматом.

Первое, что они сделали, попав в квартиру – не пустили адвоката. Адвокат стучался в дверь, пытался попасть в дом, но безуспешно. С адвокатом у меня сначала была связь по телефону, потом его отобрали. Следователь сказал просто – «адвокат нам здесь не нужен». Они все перетряхнули все шкафы, посмотрели все мои семейные фотоальбомы и школьные грамоты. Читали личные письма, отпуская шуточки и выкладывая снимки в свои внутренние чаты.

Я так понял, они рассчитывали у меня найти экстремистскую литературу. Библиотека у меня и, правда, не маленькая, но ничего запрещенного там нет. Особенно долго и упорно сотрудники Центра «Э» присматривались к книге по философии. Видимо, думали, что там, среди цитат на латыни, по-любому есть какой-то экстремизм.

Изъяли значки и наклейки – все, где значилась символика штаба Алексея Навального. Хотели еще забрать у меня манишки «Экологической вахты» и все вещи, которые связаны с движением «Стоп ГОК», но потом сказали: «"Стоп ГОК" займемся потом».

Изъяли все технику, на которой что-то могло содержаться, даже мой старый кнопочный телефон. Все это длилось с двух часов до половины шестого вечера. Копию протокола по итогам обыска мне так и не выдали.

Я написал в протоколе, что считаю дело незаконным и политически-мотивированным. На этом допрос закончился. У следователя сейчас вся моя техника – непонятно, когда она теперь вернется. Следователь обратила внимание, что по статье мне грозит до 7 лет лишения свободы. И на то, что, возможно, они будут привлекать по этому делу и других активистов.