По сути, Роскосмос устами своих молодых и амбициозных (что не может не радовать) сотрудников представил не проект, а пока лишь не выходящий за рамки формата презентации эскиз. Это явствует из того, что спутников там планируется в конечном итоге иметь почему-то ровно 288 штук, а вот количество абонентов связи, широкополосного Интернета (всего 10 000 — совсем немного) и подключений «интернета вещей» строго кратно миллионам. Странная пропускная способность рассчитывается на единицу этой перспективной группировки. Висты не бьются, как замечают наблюдательные люди.

Ничего по-настоящему существенного о будущей отечественной системе авторы не сообщили. Проект будет внебюджетным, денег нужно ровно 299 млрд рублей. Их пока нет, надо искать.

Спутники хотят собирать в России. Но надеются, что поможет сотрудничество с Airbus. Возможно даже производство аппаратов по лицензии у нас.

Отвечая на вопрос «Новой», заместитель генерального директора АО «Российские космические системы» Евгений Нестеров сообщил, что из-за быстрой смены поколений техники спутники будут жить на орбите совсем мало — 3–5 лет. Замечу, что даже на Земле смена поколений происходит за 7–10 лет, и это в самых развитых странах.

До 2025 года Роскосмос намерен развернуть всю группировку. При этом даже масса и размеры спутников неизвестны. Запускать собираются ракетой «Союз-5». Она лежит в бумаге — в день презентации РКК «Энергия» как раз сдала эскизный проект. Первый старт планируется в 2022 году. То есть с 2022 по 2025 год придется запускать по 96 спутников ежегодно. Если все получится.

В конкуренцию с гораздо более масштабными проектами OneWeb (оператором которого в России Роскосмос тоже хочет стать) и Starlink от Илона Маска «Эфир» вступать не намерен. Он намерен их дополнять и даже взаимодействовать. В систему планируют заложить такое сложное решение, как каналы межспутниковой связи (когда спутник может получать данные не только с Земли, но и с другого аппарата группировки), которых OneWeb как раз не предусматривает.

Из презентации непонятно, будут ли такой технологией оснащены все 288 спутников. Если да, то это сделает всю систему потенциально неконкурентоспособной.

Производить конкурентоспособные спутники в таких количествах сегодня умеют только США, ЕС, Япония, Южная Корея и Китай. Гарантированное участие с компанией, обладающей такими компетенциями, — необходимое условие перед походом к инвестору.

Собирать спутники по лицензии можно. Но есть набор технологий, которые никогда не будут переданы России. И создание производства не гарантия. Заводы компании ZTE (гигант по меркам России) в Китае, работавшие на переданном в пользование пакете технологий, были полностью остановлены после введения против нее американских санкций 9 мая.

В эпоху санкций, произвольных нарушений регламентов ВТО какой инвестор решится дать деньги на наш спутниковый проект, если партнер не гарантирует доступ России к ключевым технологиям при любых внешнеполитических тайфунах?

С наземной связью система «Эфир» собирается не конкурировать, а дополнить наземную инфраструктуру, обеспечить ей глобальность и устойчивость. Да, Роскосмос развивает свои, пусть пока еще только проекты, в правильном направлении. Однако мысль, что оптимистическая и невнятная презентация служила инструментом борьбы за посты в момент, когда будущее космической отрасли еще не решено, не отпускает.

Валерий Ширяев

Россия, поставив цель построить цифровую экономику на своих огромных и сплошь малонаселенных пространствах, обречена стать участницей крупного проекта спутниковой передачи данных. Профессиональный взгляд на проблему для читателей «Новой» излагает Андрей Ионин, кандидат технических наук, член-корреспондент Российской академии космонавтики им. К. Э. Циолковского.

— Существуют две модели развития спутникового Интернета.

Первая — для слаборазвитых стран. Тут спутниковые системы в сочетании с наземными вышками сотовой связи могут подменить немалую часть сети наземных кабелей. Но если вы разместите инфраструктуру глобальной передачи данных в космосе, то сможете заместить часть слабой наземной инфраструктуры космической вне юрисдикции этой страны.

Это больше относится к странам Африки и Латинской Америки. Некоторые из них пропустили даже этап наземной стационарной телефонной связи, а не Интернета.

Система, задуманная Маском в одиночку, или международный проект OneWeb при развитии по такой модели могут не получать никаких лицензий и не платить налоги в стране, где оказывают услуги. Представьте, что вы оказываете прямые банковские услуги в Танзании, не платя в местный бюджет ни копейки.

Можно сказать, что крупные концерны при поддержке ведущих стран мира приступают к строительству условной сети поверх государственных и таможенных границ, никого ни о чем не спрашивая.

Поэтому развитие космического сегмента Интернета в слаборазвитых странах вовсе не альтруизм крупнейших IT-корпораций, о котором любят говорить их пресс-секретари. Сходная ситуация была и в России, но лишь с одним оператором — это спутниковые телефоны «Иридиум». Вы могли ввезти их негласно и звонить из тайги, не спрашивая разрешения у правительства России. Дело в том, что у «Иридиума» созданы межспутниковые каналы связи.

Представьте, что ваш разговор из России передается сразу на спутник, оттуда спутник передает его на другой спутник этой системы, тот на следующий, и на Землю он спустится там, где находится второй абонент. Он минует нашу инфраструктуру связи, на всем маршруте сигнал не опускается на Землю.

Это решение сделало спутники «Иридиум» и их услуги дороже раза в два. Чудес нет, создавалась система как коммерческая, но в интересах военных, что никогда не признавалось. Пентагон — самый крупный клиент «Иридиума» (на самом первом этапе потреблял половину трафика), de facto контролирующий ее якорный заказчик, у американской армии в любой точке Земли есть кодированная связь, которая нигде не опускается на поверхность, а конечной точкой служит территория США. Это традиционное решение — если можно частично окупить систему, привлекают частные компании. То есть каждый рубль или юань, заработанный «Иридиумом» на рынке, снижает расходы военного бюджета США на поддержание системы.

Сильные страны не терпят на своей территории развивающиеся вне закона сети связи. «Иридиум» был запрещен в России (хотя в 90-е годы государство не могло реально пресечь использование этих телефонов). Позднее фирма согласилась приземлить сигнал из России, Китая и Индии на их территории. Пройдя через национальные аналоги СОРМ, далее он передается по наземной инфраструктуре к конечному абоненту, что намного дешевле и надежнее межспутниковых каналов.

В ноябре 2016 года «Иридиум» создал станцию сопряжения в Подмосковье (достаточно одной на страну) и дочернюю компанию. Китай вынудил их сделать это еще раньше. Дело в том, что мы и китайцы составляем немалое число клиентов системы. А до этого даже Роскосмос пользовался аппаратами «Иридиум» как не лицензированной связью, то есть незаконно.

Вторая бизнес-модель глобальных систем передачи данных в космосе сейчас только обретает контуры. В ряде стран начался переход к цифровой экономике. В России он опаздывает на несколько лет. Мы неизбежно ее построим, но создавать традиционную наземную инфраструктуру на наших гигантских необжитых пространствах неэффективно и очень дорого.

Огромное количество устройств по всем миру в ближайшей перспективе должно быть постоянно с высокой степенью надежности подключено к глобальной сети. Это в первую очередь движущиеся устройства — дроны доставки и мониторинга, автомобили, в том числе беспилотные, автоматические трактора, зерноуборочные комбайны и т. д. Для этого нужно глобальное покрытие планеты сетью спутников передачи данных.

Но при таком усложнении экономики необходим дублирующий канал на случай чрезвычайных происшествий по всей Земле, то есть речь идет о безотказности и надежности. Хотя бы для критически важных сегментов резервный канал на случай условных землетрясений, ураганов и терактов необходим.

Хакеры, действующие из частного интереса и выполняющие государственные задания, гораздо легче взламывают наземную инфраструктуру, чем космическую.

Скорее всего, защита будет организована с помощью квантовой связи и передачи ключей шифрования по каналам квантовой связи. На сегодня взломать ее невозможно даже теоретически. В первую очередь это важно для финансовой сферы. Китайцы уже провели тестовую передачу квантовых ключей с Земли на спутник и обратно. Ведутся такие работы по всему миру, у нас в том числе.

В 1999 году ожидалось, что в 2010 году в России будет более 2 млн абонентов мобильной связи. На самом деле в этом году их было уже 150 млн, больше населения страны.

При полной загрузке каналов «Иридиум» сегодня сможет связать достаточно абонентов для обслуживания нескольких крупных армейских группировок. А потребности цифровой экономики составляют десятки миллионов. А в недалекой исторической перспективе — миллиарды потребителей.

Поэтому первоначальная группировка примерно в 70 спутников будет быстро увеличиваться. Общее количество не ограничено, чем больше, тем лучше. Отсюда и цифра 10 000 спутников у Илона Маска — для одновременного соединения постоянно работающего в системе огромного количества потребителей.

Но тогда буквально критическим показателем для инвесторов станет стоимость одного спутника. Сегодня стоимость одного аппарата OneWeb весом около 150 кг планируют в полмиллиона долларов, в 10–20 раз дешевле существующих аналогов. Например, спутник дистанционного зондирования того же веса стоит более 10 млн долларов. Добиться такой дешевизны планируют запуском массового производства спутников, хотя у эффекта масштаба всегда есть критический порог снижения стоимости, ниже которого начинается недопустимое ухудшение качества. На первый план в такой перспективе выступает способность государств делать надежную и одновременно дешевую электронику категории Space.

Вот вам и ответ: в России с этим большие проблемы, самостоятельно построить такую группировку мы не сможем. Современные спутники живут на орбите по 15 лет, сколько же вам денег понадобится, если из-за плохого качества сделанных в России аппаратов придется менять 10 тысяч штук каждые 2 года? Наши компетенции в микроэлектронике позволяют это сделать только в международном проекте с широкой кооперацией, и санкции наше положение не улучшают.

Я рассматриваю сотрудничество с Южной Кореей в создании таких систем как самый правильный вариант. Не секрет, что даже у Китая по этой части немалые проблемы.

Одновременно во всем мире идет работа по снижению стоимости старта, самую активную роль тут играет Илон Маск. Процесс снижения стоимости ракеты он запустил, теперь все думают о дешевизне.

Следующей критической проблемой является объем рынка. Система из тысяч аппаратов очень дорогая и должна окупаться. Поскольку она может существовать лишь в глобальном варианте, потребительский рынок тоже может быть исключительно глобальным — странно ведь развивать всемирную систему для продажи сигнала только в России.

Такая система под силу США (Google, Apple, FB, Amazon — американские игроки и всемирные монополисты на рынке передачи данных одновременно) в одиночку или консорциуму стран, который обеспечит продажи по всему миру. Наш рынок маленький и мы пока не умеем торговать глобально. Китайцы умеют, а мы нет. Поэтому я не верю в самостоятельный российский проект такого рода.

Спутниковая система «Гонец» для передачи данных в арктических районах в нынешнем состоянии — позавчерашний день, чуть ли не гость из 80-х годов. Войти же в OneWeb мы можем только как акционеры. При этом Россия пока отказалась выделить частоты для вещания спутников OneWeb на нашей территории, хотя создала с ним совместное предприятие. Со стороны это выглядит скорее как торг с целью получить более выгодные условия для вхождения в проект (пока известно лишь о запуске его спутников нашими «Союзами» с космодрома Куру во французской Гвиане). Пока к нам действительно подчас относятся пренебрежительно, требуя лишь входа на наш рынок.

Козырей в этом торге у нас еще меньше, чем в ситуации с «Иридиумом». В Европе его использовать бессмысленно — там есть платежеспособный спрос, но все территории покрыты вышками сотовой связи. Африка — противоположный случай, там нет покрытия сотовой и наземной связью, но и платить людям нечем.

В «Иридиуме» нас уже на этапе проектирования рассматривали как ключевой рынок. Россия — это огромные территории без связи, куда кабель тащить абсолютно нерентабельно, а экономическую деятельность мы там ведем самую активную.

А вот для систем глобальной передачи данных типа OneWeb ключевыми являются рынки, где развивается именно цифровая экономика. Тут размеры нашей территории особого интереса не представляют и преимущества нам не дают. Только самостоятельное развитие и строительство цифровой экономики сделает нас интересным партнером.

Первое, что мы можем предложить миру, — транспортные коридоры с автоматизированным управлением и учетом движения, которые еще предстоит создать. Их маршруты уже обсуждаются — из Китая, Кореи и Японии в Евросоюз и обратно. Второе направление — Северный морской путь, который в перспективе может стать круглогодичным.

Теперь о главном. Поскольку все развитые страны переходят к цифровой экономике, то контролировать ее будет тот, кто монопольно контролирует единственную спутниковую систему глобальной передачи данных, ни больше ни меньше. Очень похожая ситуация была со спутниковой навигацией. Таких систем должно быть как минимум две. Одна под контролем США, вторая под контролем второй страны или пула стран.

В космической навигации, к слову, мы сегодня имеем четыре независимые системы. Обратите внимание, что европейская спутниковая система глобального позиционирования «Галилео» задумывалась в конце 80-х годов сильными лидерами, не чета нынешним, когда Европейский союз строился как проект, который мог предложить миру некое другое будущее. Оно очень отличалось от будущего, которое миру предлагают сегодня Соединенные Штаты.

И «Галилео» строился в том числе и как часть будущей независимой военной инфраструктуры Европы. Недаром ведь решено, что после brexit сверхточный военный сигнал «Галилео» Великобритания получать уже не сможет. И ее ближайший геополитический союзник США совершенно не собирается делиться с Англией собственным сверхточным сигналом GPS. Один этот пример показывает, что геополитика — это вовсе не конспирология, как некоторые считают.

Постепенно политика Евросоюза менялась, проект рассматривался как все менее актуальный. В результате Европа очень сильно опоздала, хотя имела все шансы войти в рынок не позже России. Группировка «Галилео» до сих пор не развернута, а ведь это очень интересный проект, имеющий кое-какие преимущества перед ГЛОНАСС и GPS.

Разделение на две группировки просматривается уже сегодня. Условная система Маска — чистый проект США, а акционеры британского по происхождению OneWeb представляют и другую часть мира, это японский Softbank, европейский Airbus Group, крупный капитал Латинской Америки.

Конечно, начнется все с нескольких десятков спутников (система уже способна работать в таком виде), увеличение группировки по мере подключения все новых потребителей до запланированной цифры в две с лишним тысячи — далекая перспектива. Но выиграет тот, кто первым начнет. Поэтому надо думать и о рисках.

Огромное хлопотное хозяйство из нескольких тысяч спутников будет вращаться на высотах 800–1200 км, где они не будут тормозиться атмосферой, то есть будут летать почти вечно. Аварии могут привести к столкновениям и созданию на орбите огромного роя обломков, постоянно увеличивающегося при столкновениях с другими спутниками. Траектории будут хаотично меняться, рои обломков делиться, умножаться. Последствия для системы и всей земной космонавтики будут катастрофическими.

Управлять такими стохастическими группировками как МКС невозможно. Потребуются другие, автоматизированные процедуры управления. То есть космическая компонента глобальной передачи данных нужна, но при существующих технологиях все решения очень рискованные.

Сегодня задача России, учитывая наши возможности в области космических технологий и только что заявленные программы по развитию цифровой экономики, — войти в одну из создаваемых систем глобальной космической передачи данных в ряду ключевых акционеров. Желательно, чтобы среди стратегических акционеров были наши партнеры. Это позволит при принятии важных решений объединиться, проводя единую политику в общих интересах. На сегодня положение таково, что партнерами скорее станут страны БРИКС, нежели Запада.