В Пресненском суде завершился суд по делу о нападении на журналистку «Эха Москвы» Татьяну Фельгенгауэр. Решение суда не стало сенсацией. Нападавший Гриц, признанный экспертизой невменяемым, отправится на принудительное лечение. Судебный процесс продлился три недели и уложился в четыре заседания.

Нападение произошло 23 октября 2017 года около часа дня. Неизвестный мужчина зашел в здание на Новом Арбате, где располагается редакция «Эхо Москвы», на проходной брызнул баллончиком в лицо охраннику, поднялся на лифте на 14-й этаж. Пройдя мимо референтов, прошел в комнату для гостей, где находилась Татьяна. Там он несколько раз ударил журналистку ножом в горло, повредив яремную вену. Затем нападавшего задержали охранники. Им оказался гражданин России и Израиля из Люберец 48-летний Борис Гриц.

Татьяну Фельгенгауэр в тяжелом состоянии госпитализировали в НИИ скорой помощи имени Склифосовского и подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.

В тот же день журналисты обнаружили, что у Бориса Грица есть блог, в котором автор утверждал, что Фельгенгауэр телепатически преследует его.

24 октября нападавшего арестовали. Членам ОНК Гриц рассказал, что Татьяна телепатически преследовала его. «Я не хотел убивать. Хотел просто показать ей, что зло порождает зло. А то, что по горлу полоснул, — ну так получилось».

В январе 2018 у Грица диагностировали параноидную шизофрению. В феврале арестованному предъявили окончательное обвинение по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК (покушение на убийство). В марте СК сообщил: психолого-психиатрическая судебная экспертиза признала, что в момент нападения Гриц был невменяем, так что обвинение попросит суд направить его на принудительное лечение.

Первое заседание суда состоялось 18 апреля. Председательствующая — судья Елена Абрамова. Защиту Грица представляли Валентин Рыбицкий и Игорь Зубер. Потерпевшую Фельгенгауэр — адвокат Сергей Бадамшин. Обвинение представлено в лице прокурора Климента Юрздицкого.

Первой в суде допросили референта «Эхо Москвы» Иду Шарапову — нападение произошло в нескольких метрах от нее.

Вторым свидетелем вызвали родственника Грица Алексея Маргулиса. Он рассказал, что его троюродный дядя говорил ему о «пристрастии к Татьяне», хотел с ней увидеться и пытался выяснить адрес. На вопрос прокурора, почему Маргулис ничего не предпринял, тот ответил, что если бы он «позвонил на радиостанцию и рассказал, что его родственник жалуется на телепатию и просит встречи с одной из сотрудниц, «выявили бы двух людей со странностями вместо одного». В тот же день в суде допросили родителей Татьяны — маму Елену Фельгенгауэр и отчима Павла Фельгенгауэра (военного обозревателя «Новой»).

«Я бы хотел извиниться перед вами как перед матерью. Вы — единственный человек, перед которым бы я хотел извиниться», — обратился к Елене Гриц.

На второе заседание 3 мая пришла сама Татьяна Фельгенгауэр.

В день покушения был утренний эфир, потом было совещание, неожиданно короткое, — рассказала потерпевшая в суде. — Я вернулась в комнату для гостей, села на диван, взяла телефон. Точно помню, что сидела боком ко входу и не видела ничего, кроме телефона.

В какой-то момент почувствовала, что меня крепко хватает за шею, подумала, что это оригинальное приветствие. Затем мне повернули голову, я почувствовала удар — что-то типа резака, очень острое и тонкое лезвие. Дальше помню не очень хорошо — скользящий удар по лицу, затем обнаружила себя в приемной, с двух сторон с шеи текла кровь.

Я пыталась говорить, но у меня не получалось, я захлебывалась кровью. Мы спустились на лифте на первый этаж, там меня усадили на стул, помогали держать шею.

Довольно скоро, как мне кажется, приехали четыре кареты скорой помощи. До скорой помощи смогла дойти сама, в операционную тоже зашла сама. Дальше очнулась в реанимации, почти два дня не было никакой коммуникации, дышала через специальную трубку. Потом перевели в обычную палату. Там попросила газету для того, чтобы понять, что случилось.

Также Таня сообщила, что не получала никаких угроз, нападавшего и ножа не видела. Вопросов у Грица к Фельгенгауэр не было.

В тот же день в суде заслушали охранника радиостанции Александра Усачева, который задержал Грица. Он увидел, что человек без пропуска и с ножом прошел к референтам, пошел следом за ним. По его словам, с момента, как Гриц вошел в редакцию и до момента, когда на него надели наручники, прошло меньше минуты.

На следующем заседании был допрошен охранник Сергей Сиваков — ему Гриц брызнул в лицо баллончиком. У стороны защиты свидетелей и доказательств не было. Поэтому в тот же день 10 мая прошли прения сторон. Прокурор Юрздицкий в своем выступлении сказал, что умысел Грица был именно в убийстве. «Прошу Грица признать лицом, совершившим общественно-опасное деяние и прошу направить его на принудительное лечение», — завершил гособвинитель свое выступление. Такое же мнение и у Сергея Бадамшина.

Адвокат Рыбицкий, напротив, был удивлен, «как с такой доказательной базой дело дошло до суда» — по его словам, свидетели не видели ножа у Грица, а охранник придумал, что был ранен, когда отнимал у нападавшего нож, «чтобы выглядеть героем». Адвокат Зубер просил суд переквалифицировать дело на статью о нанесении тяжких телесных повреждений, поскольку у Грица из-за болезни не могло быть умысла на убийство.

В последнем слове Гриц заявил, что умысла убивать у него не было. «Я 20 лет жил в Израиле и работал в вооруженной охране. Я знаю, как обращаться с ножом, и если бы я хотел убить, я бы ее убил».

«Я нанес удар, она попыталась встать, и отсюда резаный характер удара. Я наносил колющий, — говорил Гриц. — Я хотел сделать ей больно, остановить ее действия».

«Знаете, я как человек невменяемый могу апеллировать к реальности телепатии, и в нескольких словах расскажу историю, которая так закончилась. Это началось в 2012 году, когда я вел блог. Я обладаю способностями к телепатии, и она поддерживала со мной контакт, реагировала на мои посты. Продолжалось это до лета 2017 года, до июля.

С июля 2017 года эти отношения приобрели романтический характер. Татьяна стала меня сексуально насиловать. Я пытался Татьяну остановить самыми разными способами — писал ей в фейсбуке, писал в своем блоге, обращался к ее коллегам.

23 октября я почувствовал, что я должен это каким-то образом прекратить. Я должен был сделать Татьяне больно, встретиться с ней и показать, что зло порождает зло. Но, как я говорил, убивать я ее не хотел, хотел ранить. В связи с этим я думаю, что мое дело соответствует не 105-й через 30-ю (покушение на убийство), я просил бы суд переквалифицировать на статью 111 (причинение тяжелого вреда здоровью). Я сожалею о том, что произошло, но объяснил причину».

11 мая суд постановил признать подсудимого Грица невменяемым, освободить от уголовной ответственности и применить принудительные меры медицинского характера — направить в лечебное учреждение.

Татьяна Фельгенгауэр прокомментировала решение в своем Телеграм-канале: «Во-первых, я рада, что всe закончилось. Во-вторых, в целом, меня устраивает решение суда. Человека изолируют и будут лечить. Надеюсь, он больше никогда и никому не причинит вреда».