10 мая, Басманный суд Москвы. Следствие по делу «Седьмой студии» вновь подало ходатайство: изменить меру пресечения Алексею Малобродскому, перевести его из-под стражи под домашний арест. Бывший директор «Гоголь-центра» — единственный из фигурантов длинного и странного процесса — находится в СИЗО почти год.

27 апреля Басманный суд уже рассматривал аналогичное ходатайство следствия. Выматывающее нервы заседание шло долго.

С утра были надежды. Но правоохранители продолжали играть с подследственным в жестокие кошки-мышки: прижать лапой — чуть отпустить… назначить рассмотрение — в ходатайстве отказать… Судья Евгения Николаева постановила: оставить 60-летнего театрального менеджера в СИЗО.

В ночь с 27-го на 28-е у Малобродского в камере изолятора случился первый тяжелый сердечный приступ. Далее они шли волной. Через две недели следствие вновь подало ходатайство о переводе Малобродского из СИЗО под домашний арест.

И судья Елена Ленская вновь отказала подследственному в этом.

По причине чисто формальной, высказанной на заседании прокурором Анной Потычко: еще не вступило в силу и было обжаловано судебное решение от 27 апреля. Так следует же дождаться результатов апелляции!

Следствие могло отпустить Малобродского из СИЗО и своим решением. Под подписку о невыезде. Однако — не искало легких путей…

Заседание 10 мая было очень коротким. Минут сорок. Малобродский (который на предыдущих заседаниях длинного изматывающего процесса держался очень твердо и говорил блестяще — часто по монитору из СИЗО) выглядел плохо. Глухой, усталый голос, бледное лицо бросались в глаза с начала заседания.

Когда решение было с рекордной скоростью вынесено, Алексей Малобродский из зарешеченной клетки почти крикнул в лицо прокурору:

Тут приставы вытеснили нас всех из зала.

Среди пришедших в суд 10 мая был кардиолог высокой квалификации, к.м.н. Ярослав Ашихмин. В дни праздников — и сердечных приступов подследственного — он осматривал Малобродского в СИЗО. Диагноз доктора Ашихмина: подозрение на инфаркт миокарда, нестабильная стенокардия, осложнившаяся сердечной недостаточностью. Возможна тромбоэмболия легочной артерии.

И все это — прямая угроза жизни.

В Басманном суде кардиолога к пациенту не подпустили.

Толпа друзей, коллег, поручителей, журналистов ждала скорую у входа. Кардиолог Ашихмин повторял: везти Малобродского в горбольницу № 20 (куда обычно увозят подследственных в случае медицинских осложнений) нельзя: ему нужна кардиореанимация, немедленная коронография (чтоб исключить отрыв тромбов) — и, уж конечно, передвижение на носилках. Лучшая кардиореанимация — в 1-й Градской. Туда и следует везти пациента.

Все это длилось пятый час кряду. Первая бригада скорой уехала из суда, отрапортовав, что не видит показаний к госпитализации (впрочем, у бригады и не было диагностической аппаратуры, нужной в данном случае). Кардиореанимация приехала еще через час.

В Каннах на кинофестивале 10 мая утром шел пресс-показ фильма Кирилла Серебренникова «Лето».

Сам Серебренников сидел в Москве под домашним арестом.

А бывший директор «Гоголь-центра» с подозрением на инфаркт лежал в конвойном помещении Басманного суда. Друзья постили: «Знаем только, что Леша лежит в спецкомнате в здании суда. И будет здесь до конца рабочего дня, до общего развоза подследственных по изоляторам».

Медики вправе были потребовать срочной госпитализации, и к вечеру 10 мая мы узнали, что Малобродский будет госпитализирован. Правда, это будет 20-я больница, где нет аппаратуры для срочно необходимой ему коронографии.

Из судебного зала № 25 Алексея Малобродского — с синими губами, в наручниках, с подозрением на инфаркт, своими ногами — вывели в конвойное помещение за пять часов до принятия решения и транспортировки в больницу. Ну хоть в какую…

Если это и не пытка, то нечто очень близкое к ней. Пытка неизвестностью. Пытка надеждой и отказом — раз за разом. Пытка оставлением в угрожающем положении.