«Раз, два, три… Здесь уже зажила… Пять, шесть, — Дима считает по телефону количество своих гематом, ссадин и кровоподтеков. — Девять, десять… Двенадцать… Четырнадцать ушибов. И на спине очень большая — от ноги, скорее всего…

С самого начала полиция не хотела, чтобы мы пришли на эту акцию. Я шел один, так как боялся, что если пойду с кем-то, меня задержат. Наших — 9 человек — задержали еще в «Макдоналдсе» на Китай-городе. Они там собирались. Без флагов или плакатов — но подъехала полиция и люди в штатском, забрали их. Затем по одному выводили на разговор — предъявили «мелкое хулиганство».

На Пушкинской я был где-то в два. Почти все наши приходили по отдельности — около 20 человек собралось за фонтаном.

Мы в тот момент стояли и видели, что у самого памятника орудовали казаки. Думаем: смысла туда идти нет — «чертей ряженых» много. Хотели двинуться на Маяковскую — и в этот момент казак начал избивать народ нагайкой! Мы стали в сцепку — чтобы защититься. Кто-то даже поднял флаг Ассоциации — черно зеленый. И 30 человек в несколько рядов. И пошли этой сцепкой на казаков.

Я не кричал ничего, не скандировал — я лишь пытался выстроить ряды ровно, чтобы, если будет новое нападение, то возможно было бы удержать оборону — от казаков.

В этот момент стала выходить полиция. Они показали на меня.

Пошли на нас строем. Опрокинули наш первый ряд.

В сцепке остался я и еще два человека.

Их было около шести — тех, кто начал колошматить нас по рукам, чтобы расцепить.

Они просто стояли и лупцевали нас. Ничего не говорили. Ни когда задерживали, ни когда били.

Один парень отцепился от меня — толпа его отбила. Второй лежал со мной на земле — ему потом диагностировали две трещины в ребре. Его тоже потом люди отбили.

Меня ударили несколько раз даже тогда, когда я лежал на земле один. Потом взяли за шиворот. За руки и за ноги потащили в автозак. Там я стал задыхаться. Задержанные в автозаке потребовали «скорую», но ехала она долго — полчаса или час.

видео. избиение Дмитрия Карасева — с 4:10 секунды

В скорой меня осмотрели – диагностировали ушиб межреберного нерва. После осмотра сказали «Иди». Я еще удивился: куда я пойду? Но пошел — прошмыгнул незаметно через оцепление, дошел до Тверской, там сел в кафешке. Окружающие увидели, что мне хреново — стали оказывать помощь, вывели меня через черный ход во дворы. А там семейная пара на лавочке — лет пятидесяти, возможно. Увидели раненого человека и занесли к себе в дом.

Я лежал там у них. Никакой связи не было: полиция разбила мне планшет и телефон. Эти же люди на «блаблакаре» отвезли меня потом в другой город. Сейчас я тут.

У меня все еще кружится и болит голова, расфокусировано зрение. На спине очень большая гематома — от дубинки. На ребрах (от середины до бедра) синяк — где как раз и диагностировали ушиб нерва. На руке, на которую наступил полицейский, — остался большой кровоподтек. А та, которую выворачивали, — болит до сих пор.

Вчера я был в травмпункте: у меня зафиксировали только внешние травмы. Для внутренних нужна судмедэкспертиза, а значит — обращение в полицию. Я знаю, что полиция была уже по месту моей прописки: травмпункт им сообщил об ушибах, а они пришли, чтобы зафиксировать факт побоев. У участкового я написал расписку, что я не буду писать заявления о возбуждении дела и что прошу меня не беспокоить.

Сейчас думаю, как зафиксировать внутренние повреждения без судмедэкспертизы: встречаться с полицией сейчас не хочу. У меня есть правозащитники: со мной уже связались «Открытая Россия» и Комитет против пыток.

Как немножко приду в себя — будем подавать заявление в СК.