— В моем видеообращении использовано несколько аудиозаписей, я их смонтировал из [записей] двух встреч — 28 апреля и 2 мая 2017 года на Старой площади в администрации президента. Я опубликовал маленькую часть из того, что у меня есть. Я использовал наиболее, на мой взгляд, яркие моменты, но не все. На моих аудиозаписях — а записывал я все наши встречи с Иваном Ткачевым (генерал ФСБ, ныне начальник Управления «К», ранее — начальник 6-й службы УСБ ФСБ. — Ред.), за последний год их было минимум пять, — есть моменты еще ярче, там уже ниже пояса. Их я решил не публиковать.

— Кто выступал посредником в организации встреч?

— Посредников не было.

— Вы были инициатором этих встреч?

— Инициатива исходила всегда с их стороны. В апреле прошлого года мне на мобильный телефон позвонила секретарша и пригласила на Старую площадь. Я сначала сказал, что не могу, оттягивал встречу. Не хотел туда идти. Секретарь очень злилась.

Ткачев и Кузнецов говорили мне: «Тебя пригласят к Ярину». Я не верил им, думал шутка. Но когда пришел и послушал ту херню, которую они городят, обалдел. Я сидел и буквально щипал себя, думал, мне это снится. Они же знают, что я прокуроров писал, что у меня хватит ума и их записать, а уж тем более хватит отмороженности опубликовать это [если я окажусь] в смертельной опасности.

Две встречи были внутри здания. Потом были и в других местах, и около здания администрации, и все встречи я записывал. Есть запись телефонного звонка: перед митингом против мусора, который проходил у меня в районе 21 апреля, мне звонит Иван Ткачев и говорит: «Не согласовывай митинг. Мы не дадим тебе устроить второй Волоколамск». Это не вошло в мое видеообращение, но запись есть.

Проверить факты моего присутствия там легко. Во-первых, фиксируется звонок, 206-е телефонные номера принадлежат администрации президента. Я проходил через несколько фэсэошных кордонов, моя фамилия есть в журнале посетителей, мне пропуск выписывали.

— На какой носитель вы записывали беседу?

— На айфон.

— Каким образом вам его удалось пронести мимо сотрудников ФСО? Телефоны же должны изымать при входе.

— Меня обыскали, но телефоны не отобрали. У меня было два айфона с собой. Я их положил на стул рядом во время беседы. Я потом приехал домой, рассказал все жене. Она мне сказала: срочно пиши заявление об отставке, ты что, самоубийца, что ли. Тогда я дал ей послушать запись полностью. Она послушала и произнесла: «…» Она не ожидала такого открытого наезда. Это же чистый разводняк бандюганский. «Нам нужен Шестун, красивый, здоровый», — мило говорят они на записи. Это чистые бандитские разборки 90-х. «Тогда писать нельзя, они тебя закопают сразу же», — сказала мне жена.

Я всегда вспоминаю мэра города Красноармейска, которого Михаил Кузнецов заставил написать заявление об отставке, а через два часа после этого его арестовали сотрудники Управления «К» ФСБ по совершенно выдуманному делу. Я как раз Ивану Ивановичу Ткачеву приводил пример этого мэра как яркий пример политического заказа. Иван Иванович отнекивался, мол, мы его давно разрабатывали, но ясно же, что это заказ. И я не хочу быть их очередной жертвой.

— Почему именно сейчас решили запись опубликовать?

— Я с самого начала говорил, что опубликую в случае смертельной опасности. Сейчас я ее ощущаю. На меня плотно наезжают ГУЭБиПК (Главное управление по экономической безопасности и противодействию коррупции МВД России. — И. Г.) и областное ФСБ. Обыски, выемки документов. За две недели прошло три обыска. Во время последнего в мое отсутствие мне в кабинет подбросили два конверта с деньгами: в одном 30 тысяч рублей, во втором 150 тысяч, на конвертах подписаны какие-то фамилии. То ли я якобы давал взятку, то ли мне, я так и не понял. Зато понял другое: они от меня уже не отстанут, пока не посадят.

Еще я тянул, так как не хотел портить предвыборную кампанию Владимиру Путину и ловить конъюнктуру на этом. Эффект был бы намного больше, учитывая, какую Ярин важную должность занимает. На одной из записей (это также не вошло в видеообращение) во время угроз я говорю Ярину: «Вы хотите меня посадить? С чего вы взяли, что я буду в тишине погибать?» На что мне Ярин ответил: если меня спросят, я скажу, что Шестуна ни разу не видел, только на казачьем параде. То есть начальник Управления внутренней политики администрации президента говорит, что будет открыто врать.

Я сразу сказал подчиненным Ткачева, что записал нашу встречу, — буквально на следующий день после того, как они стали открыто мне угрожать. А когда месяц назад на меня начались наезды областного ФСБ и Управления экономической безопасности, я отправил Ярину и Ткачеву эти аудиозаписи, сообщив, что опубликую их. Они знают мою историю жизни и знают, что за мной не заржавеет.

— Какова была реакция на это?

— Сказали: не публикуй, мы урегулируем все наезды ФСБ. Не то что они меня уговаривали, нет. Сказали — не делай глупости, навредишь сам себе.

— Далеко не каждого главу района вот так запросто пригласят на Старую площадь в кабинет к начальнику на разговор с генералом ФСБ. Вы были до этого знакомы с Иваном Ткачевым?

— Конечно, был. Еще с 2009 года. Я же был заявителем в истории с прокурором Сергеем Абросимовым, который вымогал у меня пять миллионов рублей. В то время я участвовал в разработке ФСБ банды подмосковных прокуроров, которые устраивали подпольные казино. Они на меня наезжали и вымогали деньги, угрожая открыть уголовное дело. Ко мне пришли люди — по их словам, от бизнесмена Ивана Назарова (фигурант дела. — И. Г.) и начальника управления прокуратуры Московской области Дмитрия Урумова. По требованию, как они подчеркнули, первого заместителя прокурора Московской области Александра Игнатенко, которого они называли «папой». Еще они все время бравировали знакомством с сыном Чайки Артемом. Они требовали от меня 2 миллиона долларов и контроль над песчаными карьерами в Серпуховском районе, а также — чтобы я их людей поставил директорами МУПа (муниципального предприятия. — И. Г.). Я тогда был предпринимателем, и по Серпуховским меркам — достаточно крупным. Я обратился в ФСБ. Мы очень долго разрабатывали эту банду, я ходил с ног до головы в спецтехнике, прослушивающих устройствах.

И тут появился начальник отдела по ОРД и дознанию Сергей Абросимов, он не знал, что я сотрудничаю с ФСБ. Он с меня и стал требовать взятку, чтобы Игнатенко не смог на меня уголовное дело открыть. Говорил Абросимов это прямо по телефону, а я уже был подключен ко всем прослушивающим спецсредствам ФСБ. фээсбэшники мне сказали: срочно пиши на него заявление. Я поначалу не хотел. Тогда мне заявили: у тебя враги прокуроры, Следственный комитет, МВД, хочешь, чтобы еще и мы стали врагами?

Во время всех этих дел я и познакомился с Ткачевым, с Дорофеевым (начальник УФСБ по Москве и Московской области. — И. Г.) и прочими фээсбэшниками. По моему заявлению ФСБ Абросимова арестовала. И сразу ответочка пришла. Буквально на следующий день сотрудники ГУЭБиПК арестовали мою заместительницу Елену Базанову, подкинули ей платежку. Следователи ей сказали: дай показания против Шестуна, и мы тебя выпустим. Она показания не дала и уехала на шесть лет на зону. Ее обвинили в попытке дачи взятки.

Я, пытаясь спасти Базанову, выяснил, что ее обвинил некий человек по фамилии Каримов, в деле он был засекреченным свидетелем. Я провел собственное расследование и выяснил, что это Каримов на самом деле полковник МВД по фамилии Калимулин, он мало того что провоцировал ее на взятку, так еще и являлся заявителем. По закону сотрудники полиции не имеют права давать взятки. Они могут проводить следственный эксперимент, но не могут в таком случае быть заявителями. Я стал собирать дальше информацию и выяснил, что Калимулин под разными фамилиями просто выполнял заказы на определенных людей, пытаясь развести их на взятки. Потерпевших от его действий было больше десятка.

Я общался с Брянским губернатором Дениным, которого тоже Калимулин разводил, ездил на суд в Воронеж по дагестанцам, которых он же спровоцировал. Я доказал, что в ГУЭБ и ПК ряд сотрудников вместе с Калимулиным выполняют заказы. Мы проводили экспертизы голосов, почерков, тайно фотографировали его в форме, я доказал, что он использовал фальшивые паспорта. Всю информацию обобщал и подробные справки относил прямо Ткачеву.

Поначалу Ткачев отказывался заводить уголовное дело, пока это не коснулось ФСБ. Калимулин попытался развести на взятку зама Ткачева Игоря Демина (на самом деле этим занимался коллега Калимулина — Сергей Пирожков— И.Г.). Калимулин со своими подельниками пришел на встречу в сопровождении бойцов спецподразделения «Рысь», фейсы пришли со своими «тяжелыми» (спецназ ФСБ. — И. Г.) с автоматами. «Тяжелые» сказали: «Рысь» — брысь отсюда, а все остальные задержитесь». Там их и арестовали.

— Вам предоставляли какую-либо охрану? Вы участвовали в программе защиты свидетелей?

— Это закрытая информация. Я до сих пор не имею права распространяться об этом.

— После этого как часто вы с Ткачевым общались?

— Очень редко. Тем более он перешел на службу уже в другое управление в ФСБ. Но он лоббировал Воробьева (губернатор Московской области.— И. Г.). За последний год у меня как минимум было пять встреч с ним. Все встречи инициировал он. И на каждой он заводил разговор о Воробьеве, что его не надо трогать и тем более ругать. Его надо слушаться, а мне уходить в отставку.

— А сейчас вы скрываетесь?

— Я не скрываюсь. Одно могу точно сказать: эмигрировать или уезжать за границу я не собираюсь.

— Вы будете участвовать в выборах главы района в сентябре?

— Сначала я не хотел. Но теперь у меня выбора нет. Губернатор Воробьев продал Серпуховской район людям из подольской криминальной группировки. В моем присутствии Воробьев не раз упоминал Сергея Лалакина, «Лучка» (по данными СМИ, лидер подольской преступной группировки. — Ред.). Это тоже у меня есть на аудиозаписи. Я считаю, что «подольские» (имеется в виду ОПГ. — Ред.) сначала проплатили город Серпухов, теперь там мэр — их человек, потом проплатили район. А я вот отказался уходить в отставку. Мне Михаил Кузнецов лично говорил: «Дай подольским своего человека назначить». Но так как в Серпуховском районе, одном из двух во всем Подмосковье, по-прежнему остались прямые выборы главы района, пусть в сентябре главу выберут его жители.