Долгое эхо пропаганды

События живут быстро. Редко — ​дольше недели. Но удар США, Британии и Франции по Сирии — ​из таких. Запад и Россия превратили войну в этой стране в одну сильно затянувшуюся новость.

С первых минут после атаки 14 апреля мир и Россия продолжают ее обсуждать и в т.н. «качественных медиа», и в соцсетях. Причем реакция россиян (а нам интересны прежде всего они) на это событие была в основном двух типов.

• Первый — ​радостный выдох: «Ура! Союзники ударили, а третьей мировой нет!»
• Вторая — ​горестный вздох: «Позор, нас оскорбили, щелкнули по носу, Кремль потерял лицо! Надо было тоже бить. По чему угодно! Хоть по британской базе на Кипре».

И та, и иная реакции — ​довольно бесхитростны. Если б препаратор пропаганды и ее воздействие на организм профессор Сергей Чахотин привел их в своей книге «Изнасилование масс», то, видимо, написал бы, что у первой группы сработали инстинкты материнский и самосохранения (пропаганде никак не удается их «выключить»). А у второй — ​«инстинкт борьбы». И созданный на его основе условный рефлекс мести — ​желание бить в ответ на любой шаг «врага». Образ коего усердно формируют.

Итак. Да, войны нет. Первые идут пить панамский кофе и крафтовое пиво.

Эти подходы отражают настроения россиян, 29% которых, согласно опросу Gallup, уверены: добрые отношения России и США возможны и важны. Но 52% — ​что со Штатами надо быть жестче. А о полном разрыве связей мечтают 7% — ​просят бури.

Операцию России в Сирии, сообщает Левада-центр, одобряют 30%. А по мнению 49% военную помощь Асаду пора прекращать.

И при этом все посматривают на кремлевские башни.

И что же башни?

Они выражают осуждение. Причем «самым серьезным образом». История, мол, «расставит все по местам» и «уже возложила на Вашингтон тяжелую ответственность…»

Тут ряд экспертов, знающих кремлевские нравы, видит угрозу: «Теперь мы живем в более опасном мире», — ​заявляют они. То есть: вы живы, но «ответка будет». Готовьтесь.

Так пропаганда выполняет свои задачи. А состоят они в том, чтобы и унять удивление и ярость агрессивных бойцов, и бередить в них градус нервозности и рефлекс мести: мол, не дрейфь — ​ответка будет!

А прочих обиженных уверить, что никакого щелчка не было. А что же было?

Успех! Сирийцы сбили все «Томагавки». Не станут же, в самом деле, подопечные проверять. Да и не смогут. Куда пуляли британцы и французы — ​неведомо. Жертв нет. Сгорело три сарая. Тем, кто меряет успех руинами и убитыми, — ​в самый раз.

Попутно сообщается, что с глав стран-союзниц строго спросили в их парламентах. Что СМИ вроде Huffington Post пишут: России, мол, вызов не брошен. А Reutеrs, что «итогового толку никакого». И помня известный мем Венедикта Ерофеева про «глаза моего народа» и «божью росу», как «РИА Новости» учат, что «миру дан мастер-класс, как добиться максимальных целей ограниченными силами», а «Россия победила без единого выстрела».

В том и состоит задача пропаганды. Создавать у лояльной аудитории нужную картину мира и помещать в нее людей, события и их интерпретации.

И пусть Трамп пишет в твиттере про «идеальный удар», результат, «лучше которого и быть не могло», и «выполненную задачу». Пусть благодарит британцев и французов, про которых вообще неизвестно — ​летали они или нет.

Так пропаганда разом и снимает вопросы буйных в адрес Кремля, и тешит жажду бури: «история расставит все по местам».

Меж тем Сергей Лавров говорит BBC, что отношения РФ и Запада «хуже, чем во времена холодной войны». И толкует о «русофобии», будто ТВ только и делает, что рисует образ Запада-друга. А его заместитель Сергей Рябков называет ситуацию «крайне опасным политическим пике» и заверяет: Россия приложит максимум усилий для улучшения отношений с Западом. Меж тем представитель МИДа Мария Захарова сообщает, что Штаты покровительствуют планам создания на юге Сирии автономии, где закрепятся оппозиция и группировка «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ). И во всех этих заявлениях звучит эхо взрывов 14 апреля.