«Очень страшно узнавать из чата о задержании кого-то близкого. Еще страшнее осознавать, что ему теперь может грозить до десяти лет тюрьмы, — говорит Яна, подруга Юлия Бояршинова. — В России ты как будто всегда готов, что какого-нибудь твоего знакомого могут посадить на пару лет за репост или за то, что неудачно задел полицейского на митинге. Но такого не ждешь совсем».

В виновность Юлия Бояршинова, 26-летнего промышленного альпиниста, никто из друзей и знакомых поверить не может. Все отзываются о нем как об очень миролюбивом, добродушном парне, не приемлющем любые проявления нетерпимости. Был волонтером в приютах для животных, кормил бездомных, стал одним из организаторов проекта Freemarket (где люди могут свободно обменять ненужные вещи или принести их в дар бездомным).

Вечером 21 января, когда Юлий шел по улице, рядом притормозил патрульный автомобиль. Полицейские поинтересовались содержимым его рюкзака: «Что у тебя там?» «Там» оказалось около 400 граммов дымного пороха. Эта смесь из древесного угля, серы и селитры относится к относительно слабым взрывчатым веществам, используется для изготовления фейерверков, а также охотниками, предпочитающими по старинке, вручную снаряжать патроны.

Юлия доставили в 53-й отдел полиции. Общаться Бояршинов отказался, сославшись на 51-ю статью Конституции. Этим, похоже, всерьез разозлил полицейских — по словам Юлия, его несколько раз ударили в живот и по лицу (впоследствии, при помещении Бояршинова в СИЗО «Кресты-2», тюремный врач зафиксирует следы ударов в области живота и головы, синяк под глазом). На другой день в квартире, где он живет с родителями, провели обыск, изъяли технику, книги и анархический журнал «Автоном».

23 января районный суд Приморского района избрал Бояршинову, обвиняемому в незаконном хранении взрывчатых веществ (ч. 1 ст. 222.1 УК), меру пресечения — 30 суток содержания под стражей. На тот момент у Юлия был адвокат по назначению, родных о судебном заседании не известили.

Через неделю к нему в «Кресты-2» пришли двое, представившиеся только по именам — Костя и Дима и оставившие для связи номер петербургского УФСБ. Костя с Димой интересовались возможными связями Бояршинова с фигурантами «дела Сети». Но тот опять прибег к 51-й статье и на вопросы отвечать отказался.

12 февраля Юлия перевели в известное как «пыточное» СИЗО-6, в поселок Горелово. По словам адвоката Ольги Кривонос, представляющей интересы Бояршинова, там его поместили в камеру с 40 арестантами (при вместимости до 35). На другой день снова наведались Костя с Димой. Попытались доходчиво объяснить, что это только начало, будет еще хуже. Но Юлий отвечать на вопросы вновь отказался.

2 марта в Горелово приехали члены областного ОНК — но в камеру они не заходили, заключенных по одному приглашали в кабинет, где с ними беседовали в присутствии начальника изолятора. При таких вводных жаловаться на условия содержания Бояршинов не стал. После визита ОНК его перевели в барак, в котором при 116 спальных местах находились 150 человек.

16 марта СИЗО посетили омбудсмен Ленобласти Сергей Шабанов и сотрудник его аппарата Сергей Гаврилович. Как следует из отчета, представленного на сайте уполномоченного, «Сергей Сергеевич обратил внимание на вкусовые качества приготовленных блюд» и уделил «немалое внимание проверке готовности избирательного участка образованного на режимной территории следственного изолятора к проведению выборов Президента Российской Федерации». (Орфография и пунктуация сохранены.) Нарушений не выявлено.

«Да, моего подзащитного не пытают электрошокером, но условия его содержания пыточные, — считает адвокат Ольга Кривонос. — Ответа на мое обращение, направленное областному прокурору по надзору за соблюдением законов в местах лишения свободы, так и не поступило. Мне лишь сообщили, что оно теперь перенаправлено прокурору города Ломоносова — как будто речь идет не о человеке, а о неисправности какого-нибудь сломанного чайника!»

Свиданий с родными Юлий тоже лишен. Формально проволочки с выдачей необходимого разрешения объясняют переводом дела по подследственности: сначала оно было в производстве дознавателей УМВД по Приморскому району, потом ушло в городскую прокуратуру, а оттуда — в ФСБ. «Работает» с Юлием, насколько известно «Новой», старший следователь Геннадий Беляев. Он же ведет дело против антифашистов Виктора Филинкова и Игоря Шишкина (проходят по питерской части «дела Сети»).

Упомянутые Дима с Костей — это с большой долей вероятности ударно поработавшие с Филинковым опера ФСБ Дмитрий Прудников и Константин Бондарев. О последнем Виктор говорил как о сотруднике спецслужб, руководившем его истязаниями на допросах.

Бондарев может быть причастен и к «допросу с пристрастием» свидетеля Ильи Капустина, заявившего в СК о пытках со стороны сотрудников ФСБ и просившего обеспечить ему госзащиту (не получив ее, покинул страну).

Капустин, напомню, попал в «дело Сети» после того как его входящий звонок был отслежен в телефоне Бояршинова (оба работали промышленными альпинистами, Илья Капустин пытался связаться с коллегой по рабочему вопросу аккурат в момент его задержания).

Выходит, Бояршинов был задержан самым первым, на два дня раньше Филинкова и Шишкина. Для тех, кто следит за ходом этого дела, появление нового фигуранта стало полной неожиданностью. По словам адвоката Ольги Кривонос, ее подзащитный и его близкие не обращались к правозащитникам, пока ему вменялась только 222-я статья (незаконные приобретение, хранение, перевозка оружия, его частей и боеприпасов).

Предъявление 11 апреля обвинения в участии в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4 УК РФ) стало шоком.

В участии в террористической организации теперь подозреваются трое активистов в Санкт-Петербурге и пятеро в Пензе, еще двое пензенцев числятся в розыске. Эта выдуманная «организация» якобы планировала изменения государственного строя страны и установление «анархического государства». Доказательствами вины стали сохраненные видео, где приятели играют в страйкбол. Признательные показания от антифашистов получили после изуверских пыток. Сотрудники ФСБ даже признали, что использовали на допросах электрошокер «по служебной необходимости», однако пытками эти факты не признали. Пятеро из восьми от своих признаний отказались. Следствие продолжается.

«В письмах из тюрьмы, — рассказывает подруга Юлия Женя, — он пишет: «Тут каждый день проходит одинаково. Как будто едешь в трамвае весь день, с перерывами на прием пищи и сон». Он пишет, что письма очень поддерживают».